– Ты, – тихо говорит она.

– Что? – спрашиваю я, и она качает головой.

– Сегодня ты выглядишь по-другому, – она проводит руками по моей груди.

– И ты тоже, – возражаю я, и девушка лениво улыбается мне. – Это хорошо или плохо? – спрашиваю ее. Она выгибает идеальную бровь, глядя на меня.

– Я не уверена, – она хихикает, но кладет голову мне на грудь.

Я не могу бороться с улыбкой, которая распространяется по моему лицу. Провожу рукой по ее волосам и целую в макушку.

– Я скучал по тебе, – говорю я, но музыка слишком громкая, чтобы она меня услышала.

Вдыхаю ее запах, и моя рука тянется к ее пояснице, почти инстинктивно я начинаю вырисовывать свое имя... но это выдало бы меня, и сегодня я не хочу объясняться, спорить или бороться. Я просто хочу ее такой. Хочу поговорить с ней, меня охватывает почти отчаянная потребность. Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо.

– Давай выйдем на улицу... мы можем выйти на улицу? – я быстро исправляюсь.

Лорен кивает головой и улыбается мне, в уголке ее рта появляется скрытая ямочка. Я беру ее за руку, и мы идем через клуб к выходу. Вдыхаю прохладный воздух, пытаясь собраться с мыслями. Глядя на нее, мне хочется рассказать ей все, но не могу. Снаружи не так много людей, как я ожидал, и я рад, что есть только мы.

– Что мы будем делать? – теперь ее слова немного вялые после выпитого.

Глаза девушки блестят, и она выглядит так, как будто находится на облаке. Я не могу не улыбнуться ей.

– Я просто хотел с тобой поговорить, – сообщаю ей, и она наклоняет голову в мою сторону.

– Ты в порядке? Может, тебе стоило выпить? – спрашивает она, почти надув губы.

– Зачем мне это нужно?

Лорен пожимает плечами.

– Так ты можешь развлечься? – она упирает руки в бока.

Я делаю шаг к ней и поднимаю ее на руки.

– Ты – единственное развлечение, которое мне нужно, – она прикусывает губу и щурится, думаю, что я мог выдать себя, но потом девушка широко улыбается.

– Ты можешь мне спеть?

– Спеть, детка? – спрашиваю, и она с энтузиазмом кивает. – Прямо сейчас? – съеживаюсь. Крис поет, а я не певец.

– Мне нравится твой голос, – говорит она, и я смеюсь.

– Позже, обещаю, – прижимаюсь своими губами к ее.

Она стонет, притягивая меня ближе, и я в десяти секундах от того, чтобы утащить ее прочь из этого места. Она испускает чувственный вздох и прижимается своим лбом к моему.

– Как думаешь, с моей галереей все будет хорошо? – я вижу беспокойство в ее глазах, поэтому снова опустил ее на землю.

Когда ее открытие? Когда Коллин блокирует меня, я не знаю, что происходит, и это заставляет меня намного больше хотеть вернуть все так, как должно быть со всеми нами.

– А почему нет? – я спрашиваю ее.

Она пожимает плечами, но замечаю, что Лорен нервничает, и не знаю, почему. Она феноменальная женщина, и галерея – это единственное, за что я отдам должное Коллину. Надеюсь, это убедит ее саму, насколько моя жена хороша.

– А что, если я выбрала не те произведения? Что если я не создана для этого?

Я беру ее лицо в свои руки.

– Ты можешь делать все, что угодно, никогда не сомневайся в себе... Я никогда в тебе не сомневался, – говорю я ей строго, и она слабо улыбается мне, затем изучает мои глаза, и когда у нее перехватывает дыхание, я отпускаю ее лицо.

– Крис? – она спрашивает, не обвиняюще, но вопросительно, как будто знает, что это я.

Знаю, но колеблется, и это все, что мне нужно.

– А кем еще я могу быть? – игриво спрашиваю ее, и она натянуто улыбается и краснеет от смущения.

Но тут нечего стесняться, и я хочу рассказать ей, потому что это я. Сейчас не самое подходящее время, но это будет скоро.

– Расскажи мне секрет, – я смотрю на нее, и она балансирует, будучи навеселе. Я обнял ее за шею и повел вперед.

– Какого рода секрет?

– Что-то, чего я не знаю... Что-то, о чем ты хочешь мне рассказать, – Лорен что, играет со мной? Она все еще допрашивает меня?

Ее глаза ищут мои, и они все еще захватывающие дух, великолепно переворачивающие-мысли-парня-с-ног-на-голову. Если ей нужен секрет, я дам его.

– Мне снились сны.

Лорен смотрит на меня с одной из своих кокетливых улыбок, которые заставляют меня думать о вещах, на которых я стараюсь не сосредотачиваться.

– Ух ты... я не ожидала такого Криса, – дразнит она меня.

– Не такие... о той ночи... с моей биологической мамой, – говорю я, пытаясь придумать, как бы это сказал Крис. Выражение ее лица становится совершенно серьезным.

– Ты в порядке? – девушка нежно касается моей груди, как будто я сейчас сломаюсь. Я крепко ее обнимаю.

– Да. Просто... во сне все по-другому, чем то, что я помнил с той ночи.

– Ты помнишь ту ночь? – серьезно спрашивает она, и тут вспоминаю, что я – Крис... он, наверное, ничего не помнит.

– Я имею в виду, начал вспоминать... Это сложно, но... в моем сне есть кто-то еще, – говорю я ей, и она выглядит озадаченной.

– Я хочу сказать, что моя мама была там, и я думаю, что был еще один ребенок и кто-то еще, но я не знаю кто, и... – я кладу голову на ее, мой пульс ускоряется, просто думая об этом, и Лорен крепко обнимает меня.

– Ты говорил об этом с Хелен? – она спрашивает, и я чувствую, как спокойствие между нами меняется, а я этого не хочу. Не знаю, почему я вообще что-то сказал.

– Я разберусь с этим, – я пытаюсь сменить тему разговора и для большей убедительности добавляю улыбку.

Лорен выглядит смущенной, но я быстро целую ее в губы, поцелуй должен быть быстрым, но превращается во что-то другое. Я забыл, как сильно соскучился по ее вкусу, как когда я целую ее, всё кажется лучше.

– Я думаю, что готова идти домой, – говорит она мне, и я вижу желание в ее глазах, похоть затуманивает ее мысли.

Я ухмыляюсь, и мы возвращаемся в клуб, чтобы найти Хиллари и Эйдана, которые сидят в баре и, похоже, пьют свой четвертый напиток. Они типичные пьяные люди – крайне обидчивые и смеющиеся до икоты. Мне удается выгнать их всех из клуба в машину без необходимости пинать чью-либо задницу.

– Мы возвращаемся ко мне, – пьяно объявляет Хиллари, слюнявя Эйдана. Фу, когда, черт возьми, это случилось?

– Где ты живешь? – спрашиваю я, стараясь скрыть раздражение в голосе.

– Линкольн-Парк, – объявляет она, и я оглядываюсь на нее, как будто она сошла с ума.

– Что?! – наплевать, если они увидят мою злость.

– Я не собираюсь везти вас до самого Линкольн-парка, это почти полчаса езды отсюда.

– Не совсем. Примерно двадцать пять минут, но на этой машине ты можешь быть там через пятнадцать минут, – возражает она. – И с каких это пор ты так хорошо знаешь город? – спрашивает она, и я снова возвращаю взгляд на дорогу.

Я смотрю на Лорен, чьи глаза закрыты с улыбкой на лице.

– Ладно, – ворчу я.

– Но мне нужно, чтобы кто-нибудь завтра пригнал мою машину, – добавляет она, и я хватаюсь за руль. Это будет проблема Криса, а не моя. Я в бешенстве, что теряю время с Лорен, которое у меня есть прямо сейчас, даже если это минута.

– А ты не можешь просто остаться у нас? – разочарованно спрашиваю я.

– Думаю, да, – отвечает она разочарованно и несколько раздраженно.

– Не волнуйся, мы сделаем все возможное, – говорит ей Эйдан, прежде чем вернуть ее внимание к нему, и я передумываю.

– Нет, знаешь, я отвезу тебя к ней домой, – не хочу ничего слышать или видеть из того, что они делают.

Шоссе чисто, и меньше чем через пятнадцать минут после того, как я выудил адрес Хиллари из ее пьяной памяти, высаживаю их у ее двери.

Наблюдаю, как они оба спотыкаются, а затем выезжаю из подъездной дорожки. Меньше чем через десять минут я, наконец, въезжаю в наш гараж. Открываю дверь и подхожу к Лорен. Я не могу не смотреть на нее, пока она спит. Она выглядит такой умиротворенной и счастливой – совсем не так, как в прошлый раз, когда мы были здесь.

Тогда я был сломанной куклой, которой она не давала распасться, и она была единственным, что держало меня цельным. Лорен, наверное, единственное, что держит нас вместе сейчас. Женщина владела моими мыслями и одним взглядом могла заставить меня принять правильное или неправильное решение. Я отстегиваю ее ремень безопасности и поднимаю на руки. Инстинктивно она обнимает меня за шею. Она все такая же легкая, как в тот день, когда я ее встретил.

Я чувствую все это и задаюсь вопросом, что они чувствовали – Крис и этот мудак, Коллин. Для меня Лорен не просто женщина с моим ребенком, или билет к тому, что некоторые называют здравомыслием. Она для меня все. Моя любовь к ней все еще так же сильна, как в тот день, когда я признался себе, что она была единственной. В то время я даже не знал, что это значит – что это случится? Потом я встретил ее и понял, что это тот человек, за которого я буду бороться, за которого пожертвую собой, лишь бы она могла обрести покой.

Я несу ее к лифту, и каждый раз, когда мы поднимаемся, в моей голове проносится воспоминание – о ней и обо мне – наши воспоминания, а не их. Наше первое свидание, когда мы обручились, когда она сказала мне «да». Я помню ее отчаянные мольбы остаться с ней в тот день, когда я уехал, тогда я думал, что поступаю правильно. Думал, что было верно пожертвовать собой, но ее мольбы были пыткой, потому что я не мог согласиться. Не мог сделать то, что хотел сделать больше всего на свете – остаться с ней. Воспоминания о том дне все еще преследуют меня, но я бы переживал их каждый день, если бы это означало, что она счастлива. Теперь Лорен кажется счастливой, умиротворенной, но действительно ли она счастлива?

Я хочу, чтобы она была счастлива, но я никогда не хотел, чтобы она была счастлива таким образом. Я видел ее счастливой и с Крисом, и с Коллином, но это было не настоящее счастье, правда? Это самоуспокоение. Я открываю нашу дверь и на минутку оглядываюсь по сторонам. Мой дом – тот, который я создал и ради которого так много работал, не их. Нахлебники. Я пытаюсь подавить свой гнев, поэтому смотрю на нее в своих объятиях, и гнев рассеивается. Мы поднимаемся наверх, и я кладу ее на кровать. Девушка сворачивается в клубок, и я набрасываю на нее покрывало. Я иду по коридору и заглядываю в соседнюю комнату. Комнату моей дочери.