Глава 15

Наполеан запер дверь в конюшню на засов, чтобы статные величественные лошади могли оставаться в безопасности. Сделал несколько уверенных шагов вперед, затем медленно повернулся и протянул руку, ожидая, когда Брук его догонит и, надеясь, что она продолжит дальше идти рядом с ним.

— На долю конюшен Темной луны приходится около десяти процентов нашего годового дохода, — сказал он, наслаждаясь тем, что мог обсуждать с Брук коммерческую деятельность и экономику Лунной долины так же легко, как и с любым другим из его вампирских партнеров. Она удивительно легко вникала в количественные показатели и коммерческие понятия, и король невольно сам стал внимательно прислушиваться к ее мимоходным замечаниям и советам. Она все еще не очень комфортно чувствовала себя рядом с ним, мягко выражаясь. Но после того ужасного события, случившегося три дня назад на веранде, между ними установилось своего рода перемирие. Наполеан знал, что в тот роковой момент что-то глубоко в душе Брук соединилось с ним.

Но, тем не менее, вампир был подавлен от того, что она увидела его в таком состоянии. И более чем зол, тем фактом, что кто-то посмел при помощи магии манипулировать его разумом. Однако, он был благодарен, что Брук вмешалась и спасла его. Более того, он теперь знал, что им действительно суждено быть вместе. Что боги создали ее специально для него, даже если она не понимала полностью всю глубину их связи. Пока что.

То происшествие придало ему уверенности в том, что он должен добиваться ее более настойчиво. Проявить больше усердия в стремлении узнать ее, открыть свое сердце — позволяя себе быть уязвимым — для того, чтобы их отношения могли развиваться. Несмотря на то, что она все еще не была в восторге от своего нового положения, ее сердце смягчилось: она больше не пыталась сбежать и с каждым прошедшим часом понемногу ему открывалась.

— Наверняка дело не только в конных прогулках, — произнесла она, глядя на старые тропинки, ведущие к более крутым горным склонам.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Десять процентов, — пояснила она. — По сравнению с ювелирной фабрикой и казино, катание на лошадях… отдых… не может приносить десять процентов годового дохода.

— Нет, — согласился Наполеан, качая головой. — Конюшни используются для содержания и разведения лошадей, а также частных уроков верховой езды, наряду с конными прогулками, — Он указал в сторону маленьких деревянных домиков, равномерно разбросанных вдоль берега извилистой речки, что бежала в пятистах ярдах от конюшен. — Лошади также прекрасное дополнение к ранчо для гостей. Семьи могут оставаться там до двух недель, пользуясь пакетом услуг, рассчитанных на каникулы или отпуск.

Брук понимающе кивнула.

— И в этот пакет вы включаете рафтинг, скалолазание, альпинизм, — такого типа отдых?

— Да, cel intelept²², — ответил он.

Она вопросительно подняла бровь, при этом оставаясь все такой же соблазнительной и привлекательной.

— Умница, — улыбаясь, пояснил он.

Она снова взглянула на домики.

— Хочешь посмотреть поближе? — поинтересовался он, сразу же поворачиваясь в том направлении. Наполеан уже знал, что любопытство часто брало над ней верх.

Брук впитывала абсолютно все.

Она хотела знать, как были обставлены домики. Кто был ответственен за техническое обслуживание и содержание участков земли. Рекламировалось ли ранчо для гостей с самой лучшей стороны. И все это время внутренние колесики ее мозга непрерывно вращались, подсчитывая доходы и расходы, выискивая внутренние резервы для наращивания потенциала. Не потому, что она уже вложила свое сердце в Лунную долину, а потому, что ее врожденный талант был на уровне инстинктов. Она ничего не могла с собой поделать.

— Конечно, — ожидаемо ответила она, легко шагая рядом. Они некоторое время молча шли по направлению ручья, а затем женщина прочистила горло и краем глаза глянула на него.

— Конюшнями управляет человеческая семья, верно? Кевин Паркер.

Наполеан улыбнулся.

— У тебя память, как стальной капкан, Брук.

Она пожала плечами.

— Да не сказала бы. Я просто вспомнила, что прочитала о недавно умершей молодой девушке — дочери управляющего конюшнями. Как ее звали?

— Джоэль, — прошептал Наполеан.

— И она была убита Маркусом?

— Валентайном Нистором, — поправил он. — Маркус спас ее от ужасной судьбы.

Брук покачала головой. Очевидно, она все еще испытывала сложности с осмыслением того, с чем была вынуждена столкнуться: вампир, потомки дома Джейдона против потомков дома Джегера. Бесконечные сражения и предательства, происходившие между двумя группами вампиров.

— А жена Натаниэля, Джослин, она на самом деле видела один из тех… ритуалов рождения… своими глазами?

Наполеан подавил рычание. Убийство Далии Монтано и последующая потеря Шелби Силивази все еще были больной темой.

— Да, — подтвердил он, лишенным эмоций голосом.

Брук моргнула и посмотрела куда-то вдаль, закрывая тему, словно наконец-то все поняла.

Наполеан пристально посмотрел на нее, изучая женщину, пока она шла. Он ничего не мог с собой поделать. Она обладала такой легкой грацией… таким любознательным характером. Брук Адамс была выше среднего роста, по крайней мере, пять футов девять дюймов²³ и стройной, не больше сто тридцати фунтов²⁴. Каждая ее мышца была в тонусе, каждый изгиб эффектно подчеркнут, каждое движение легкое и расслабленное. Несмотря на трудное детство, она распространяла вокруг себя спокойную уверенность. Ее волосы были цвета черного дерева, доходя до плеч и обрамляя лицо женщины словно пара ласковых рук, обхватывающих подбородок возлюбленной, они привлекали внимание к ее мягкой, прекрасно очерченной нижней губе — той самой, которую Брук периодически кусала, когда нервничала. Ее необычной красоты лицо украшали невероятные синие глаза в обрамлении густых ресниц, выделяясь словно пара блестящих сапфиров. Все в ней кричало — редкая, изысканная… независимая!

Она прикусила нижнюю губу.

— Ты опять пялишься.

В ее заявлении не было никакого осуждения.

Наполеан глубоко вздохнул.

— Так и есть.

Он остановился и взял ее за руку. Непроизвольно отступив на шаг, она принялась быстро и нервно изучать его лицо, словно хотела понять, чего мужчина добивался, прежде чем ответить.

— Я хочу поцеловать тебя, — ответил он на вопрос в ее глазах.

Она моргнула и сглотнула. Потом открыла рот, чтобы ответить — возможно, выразить протест — но снова закрыла его, так ничего и не произнеся. Ее глаза невольно метнулись к его губам прежде, чем она снова посмотрела ему в глаза и покраснела.

Она дрожала, но вовсе не от страха.

Наполеан потянулся и провел мягкой, но крепкой ладонью по ее руке, проводя линию от плеча до запястья, круговыми движениями поглаживая ее ладонь большим пальцем. Когда она медленно выдохнула, он осторожно переплел их пальцы и легонько потянул женщину к себе, притягивая вплотную к своему телу. Ее грудь прижалась к его торсу, и у мужчины перехватило дыхание.

«Осторожнее», — одернул он себя. Она все еще походила на пойманную птицу, которая желала довериться, но вместе с тем боялась быть раненой.

— Клянусь всеми богами, esti frumoasa²⁵, — хрипло прошептал он ей на ухо, — ты такая… красивая.

Она затаила дыхание, прислушиваясь, все еще настороженная. Наполеан почувствовал, как участился ее пульс. Он слышал, как ее сердце громыхалось в груди, чувствовал мурашки на ее коже — неопровержимое доказательство взаимного притяжения. Боги действительно сделали хороший выбор.

Наполеан медленно склонился к ней, его губы застыли прямо напротив ее рта. Их дыхание смешалось, взгляды скрестились, выражая абсолютную уязвимость и потребность.

— Я не могу позволить тебе сделать это, — прошептала она, но не отвернулась.

Наполеан понял. Его руки сжались вокруг нее.

— Потому что согласие на мой поцелуй будет означать согласие с нашей… судьбой.

Брук начала отвечать, но ее голос внезапно охрип. Она прочистила горло и попробовала снова.

— Да.

Его правая рука переместилась на ее поясницу, и он крепче прижал женщину к себе, закрыв глаза и вдыхая запах ее кожи.

— Но если я поцелую тебя без твоего согласия, тогда это уже не будет твоим выбором. Так будет проще для тебя, моя королева? В конце концов, ты все еще моя…

— Пленница, — договорила она вместо него, при этом их губы почти соприкасались.

— Действительно, — выдохнул он, а затем сократил оставшееся между ними расстояние и мягко завладел ее губами.

Поцелуй был теплым, но неуверенным… вначале.

Он поднял обе руки и обхватил ее лицо, мягко поглаживая щеки большими пальцами. Затем углубил поцелуй, стремясь попробовать ее своим языком, и низко зарычал, услышав ее мягкий, едва слышный стон.

Его руки опустились на ее бедра, и Наполеан почувствовал, как его тело твердеет от прикосновения к податливым, восхитительным изгибам. Он даже не пытался скрыть свою реакцию. Она все равно бы почувствовала это, находясь к нему так близко, мужчину подобное больше не волновало.

Боги, он ждал эту женщину целую вечность.

Внезапно раздавшиеся треск, щелчок и хлопок эхом отозвались в его голове. Время замедлилось и перед его глазами стали проноситься отдельные события. Треск — большой палец прошелся по предохранителю. Щелчок — взведен курок. Хлопок — пуля вылетела из ствола, ускоряясь, приближаясь к Брук.

Наполеан развернул их тела с головокружительной скоростью, резко выдохнув, когда пуля угодила в его спину, прямо между лопатками.

— Ложись! — приказал он, толкая Брук на землю и разворачиваясь лицом к незваному гостю.

Менее чем в пятидесяти ярдах за пышной листвой можжевельника скрывался человеческий мужчина, который снова нацелил оружие на Брук.

Он выстрелил три раза подряд.