Глава 10

Эндрю

– Лимузин?! – Голос Маккензи поднялся на несколько октав при виде лимузина, припаркованного перед выходом из моего кондоминиума.

Уайат, одетый в лучшую форму шофера, стоял перед открытой пассажирской дверью, любезно открытой для нас. Я положил руку на ее спину, уже счастливый от того, что просто прикасаюсь к ней, а другую вытянул в приглашающем жесте:

– Твоя карета ждет, любовь моя!

Небольшой комочек вины шевельнулся в груди. Руби и Уайат были здесь в отпуске, чтобы провести время со своей семьей, но с моим появлением все изменилось. Они очень много сделали для меня и заслужили отдых. Я очень переживал из-за того, что приходится просить их оторваться от своих семей, но хуже то, что мне предстояло забрать Уайата на всю ночь. Правда, он отказывался признавать причиненное ему беспокойство. Может, все из-за того, что я редко позволяю возить меня домой. Мне самому нравилось вести машину и ощущать скорость. Однако в этот вечер все, что я хотел чувствовать, это теплоту кожи Маккензи под моими руками.

Она приобняла Уайата и шепнула на ушко «спасибо» прежде, чем скользнула на заднее сиденье. Уайат просиял гордостью. Он выпрямился, глядя на меня, и я похлопал его по плечу:

– Она– ангел, – прокомментировал я.

– Так и есть, – ответил водитель.

Я занял свое место рядом с Маккензи, и Уайат закрыл за мной дверь.

– Не могу поверить, что сижу в лимузине!

Я подвинулся ближе, приобнимая ее за талию.

– Я хотел ехать и обнимать тебя. Я не смог бы этого сделать, находясь за рулем.

Маккензи повернулась, посмотрела на меня и впечатала свое тело в мое.

– Ты ведь этого хотел? – и потянулась ко мне с поцелуем, который мог бы разжечь небо.

Когда Микки освободила меня от своих ласк, я остался злым, возбужденным и неудовлетворенным отсутствием того, что только она могла мне дать.

– Да, это именно то, что я имел в виду.

Микки хихикнула и расслабилась у меня на груди.

– Так, где мы обедаем?

О, этот ее акцент! Мне нравилось, когда она ослабляла бдительность. Ее истинная южная красота сияла, заставляя меня еще больше влюбляться в нее.

– В небольшом местечке под названием «Винтаж Поинт». У них открывается самый удивительный вид на город.

– А я-то думала, что это я являюсь самым удивительным украшением вечера.

Я усмехнулся.

– И после твоих слов я– дерзкий?!

Микки подмигнула, чуть кокетливо трепеща ресницами.

– Я училась у лучших, – я чуть было не кинулся в опровержение, но ее теплые поцелуи вдоль линии скул и шеи ввергали меня в состояние прострации.

Я прикрыл глаза, наслаждаясь каждым ее прикосновением к своей коже.

– Энди? – мурлыкнула она.

– Хмм?

Микки показала на стекло, отделяющее кабину водителя от нас.

– А водитель слышит нас?

– Нет.

– Хорошо. – девушка скользнула ко мне на колени, усевшись на бедра.

Ее платье задралось вверх по бедрам. Я положил руки на ее голую кожу, но этого оказалось недостаточно. С мягкостью, которая была присуща только Маккензи, она толкнула мою руку вверх. Мои глаза расширились от удивления, когда до меня дошло ее желание.

– Без трусиков?

Крохотная ухмылка скользнула по ее губам:

– Конечно. С таким платьем не то, что трусики, даже бюстгальтер не наденешь. Слишком много швов окажутся видны.

Я уткнулся носом в ее волосы, вдыхая ее запах.

– Ты пытаешься убить меня, женщина? – медленно двигая рукой вдоль ее теплой влажной кожи, я придвинулся ртом к мочке ее уха и стал посасывать.

Микки хныкала, толкаясь бедрами вперед, чтобы встретить мое прикосновение. Я тер ее клитор, быстро и жестко, в восторге от того, как она теряла контроль под моей рукой.

– Никогда бы не убила тебя, – стонала она. – Только любила бы еще больше.

Мое сердце отзывалось нежностью на звук ее голоса. Я положил свободную руку ей на затылок, чуть оттягивая волосы назад, чтобы было удобнее любоваться длинной шеей и набухшей грудью. Маккензи в этом платье была чистым искушением. Определенно, синий был ее цветом. Ее пульс бился о мои губы, прокладывающие дорожку из поцелуев вниз по ее длинной шее. Я поцеловал верхушки ее грудей, вдыхая теплый запах кожи. В ее объятиях я чувствовал себя живым. Был свободным. Она доверила мне возможность любить ее, заботиться о ней и я ничего так не хотел, как заставить ее чувствовать все это и неизмеримо больше. Как только я собрался напомнить ей о том, как сильно я любил то, что она сейчас переживала, машина остановилась.

– Ох, черт! – выругался я.

Микки распахнула глаза, и разочарование в них было таким огромным, под стать моему собственному. Маккензи пыталась сделать глубокий вздох, прежде чем прижать мои губы к своим. Ее язык скользнул по моим губам, но она тут же отстранилась, как только я попытался втянуть его в свой рот.

– Ты хотел поужинать, помнишь? – напомнила она.

– Может быть, но вначале предпочел бы десерт. – я потянулся к ней губами, скользнув языком в ее рот, наслаждался ее вкусом.

Когда я отпустил ее, Маккензи издала самый соблазнительный в мире звук разочарования, но игра ею уже была проиграна, и я победил.

– Ну, теперь кто кого убивает? – пожаловалась Микки, сползая с моих коленей и поправляя платье.

Дверца машины распахнулась. Я предложил ей руку и ухмыльнулся самой коварной из усмешек.

– Все средства хороши в любви и на войне.

– Тонко подмечено, мистер Вайз! – Микки бросила на меня взгляд, в котором ясно читался вызов.

Это была идеальная ночь для свидания с моей прекрасной девушкой. Летнее небо было безоблачным и теперь, когда луна сменила солнце на небосводе, воздух стал не таким раскаленным. Запах гавани и аромат цветов напомнили мне, что я был дома. Время ничего вокруг не изменило ни на йоту, но я чувствовал себя по-другому. Может, это произошло от того, что я, наконец, почувствовал себя свободным, а рядом, держа свою руку на сгибе моего локтя, шла красивая женщина, принадлежавшая мне. Ее поддержка и любовь заставили снова почувствовать себя в Бостоне дома.

Мы вошли в ресторан, и метрдотель усадил нас за столик в самом дальнем углу, как я и просил. Обычно мне нравилось сидеть напротив кого-нибудь – это позволяло видеть лица людей, когда мы разговаривали, но сегодня я пришел сюда со своей девушкой. Отсутствие нижнего белья на ней и ее дерзкая натура заставили меня возбудиться, и я снова включился в игру. Мой стул поставили рядом с ее, чтобы я мог сидеть, прижимаясь как можно ближе. С нашего места открывался самый удивительный вид на город. Огни Бостона мерцали, прекрасно дополняя свет полной луны. Внизу город бурлил своей обычной ночной жизнью, напоминая нам, что, хотя мы и пребываем в нашем маленьком мирке, все же мы не одни во вселенной.

Ужин начался, и мы ели и разговаривали с легкостью, перемежаемой торопливостью от вспыхнувшего между нами желания. Каждый момент, который мне выпадал, я использовал, чтобы прикоснуться к ней, то откидывая волосы с ее шеи, чтобы прикоснуться нежным поцелуем, то целовал уголок ее рта после того, как она прикусывала свою очаровательную губку. А ее рука не оставляла мое бедро, двигаясь все ближе и ближе к ширинке. Женщина просто убивала меня и прекрасно знала об этом. Мы чувствовали себя влюбленными подростками, которым было все равно, заметит ли кто-нибудь наше поведение или нет. Я положил руку на спинку ее стула, касаясь пальцами ее обнаженных плеч. Микки потянулась и потерла большим пальцем мои губы, притворившись, будто просто что-то смахивала.

Мягкая музыка играла в ресторане, добавляя атмосфере интимности. В центре зала кружились пары, прижимаясь друг к другу. Мой последний танец с Маккензи превратил мою жизнь в ад, когда она оставила меня лишь с разбитым сердцем. Пришло время стереть эти воспоминания.

Я оттолкнулся от стола, встал и протянул ей руку.

– Мисс Эванс, не окажете ли вы мне честь станцевать со мной этот танец?

Ее глаза загорелись, как рождественская елка.

– Это честь для меня, мистер Вайз!

Я привел ее на танцпол и прижал к себе совсем близко. Было так приятно покачиваться с ней в такт музыке. Я покачивался, стараясь припомнить уроки танцев из детства, на которые моя мать отправляла меня. Терпеть не могу танцы, но мое презрение к этому искусству испарилось, как только Маккензи оказалась у меня в руках. Ею было так легко руководить, как будто она могла читать мои движения еще до того, как я их делал.

– Ты знаешь, – начал я, вспоминая себя ребенком. – Я помню, как сидел на лестнице со своими братом и сестрой и смотрел на родителей, танцующих вот так же. – я закрутил ее, потом снова притянул к себе.

Мои руки нежно обхватывают ее талию, и мы плавно покачиваемся в такт музыке.

Маккензи положила руки мне на плечи и склонила голову, ожидая продолжения рассказа.

– Правда? – недоверие в ее голосе было понятным.

Если уж мне было достаточно трудно вспомнить время, когда мои родители были счастливы, то ей-то увидеть этого вообще не суждено.

– Да. Субботний вечер. Найлс пришел на ужин. После того, как нас уложили спать, эти трое остались тусоваться, пить коктейли и танцевать. – я улыбнулся своим воспоминаниям. – Гэвин, Энди и я выскользнули из наших комнат, одетые лишь в пижамы, чтобы понаблюдать за ними. Мама была очень красива. Вся в розовом. Мы затаили дыхание от обмена руками при смене партнеров между отцом и Найлзом.

– Мне жаль, что я не была с ними знакома в то время. – Микки приподнялась на кончиках пальцев ног, чтобы поцеловать меня в скулу.

Скрепляя пальцы в замок на моей шее, а большой палец ее руки забирается за мой воротник и гладит кожу шеи. Медленные сладкие поцелуи двигались по моей челюсти к губам. Я чувствовал ее улыбку и желал вместе с ней только одной вещи.

– Маккензи? – Наше очарование прервал незнакомый голос.

Маккензи почти слилась со мной, наши рты оказались так близко. Но, видимо, недостаточно, так как я увидел, как страх набежал на ее лицо. Мы были обнаружены. Не то, чтобы мне было стыдно. Я-то, наоборот, хотел, чтобы весь мир узнал, что она принадлежит мне, но для нее это было важно. Микки хотела рассказать Оливии о нас на наших условиях и без угрозы расстроить свадьбу моего брата.