Глава 24

— Я был терпелив, пока ты позволял этой вампирской шлюшке отвлекать себя. Пришло время доказать мне, что мое великодушие не пропало даром.

Эван с трудом подавил желание закатить глаза. Грегор мог притворяться великодушным весь гребаный день, но это не изменило бы того факта, что он был эгоистичным ублюдком, которому было наплевать на всех, кроме себя и своих собственных планов. Эван все еще был чертовски зол из-за своего разговора с Сашей и готов был нанести небольшой ущерб, чтобы снять напряжение, которое продолжало накапливаться всю оставшуюся ночь и весь следующий день. Если Грегор хочет стать жертвой этой ярости, пусть так и будет.

— А за последние несколько недель ты хоть что-нибудь сделал, кроме того, что засаживал по самые уши во врага? Я был слишком слаб. Пусть ты пропускаешь смены, пусть ты сражаешься на этой проклятой богами арене, как животное. — Белки глаз Грегора поглотила чернота, и в груди его раздалось низкое рычание. — Ты мне кое-что должен, Эван. И я предлагаю тебе заплатить.

Он ни черта не должен Йену Грегору, будь он проклят. Эван посмотрел на их предполагаемого лидера сверху вниз и медленно, глубоко вздохнул. Его голова дернулась в сторону, когда Грегор нанес удар, которого Эван даже не заметил. Громкий хлопок означал, что его челюсть сломалась, и вспышка раскаленной добела боли пронзила его лицо. Эван застонал, почувствовав во рту привкус крови. Рана на губе зажила почти мгновенно, когда он выпрямился и снова посмотрел на ублюдка.

Грегор двигался с пугающей скоростью и не терял ни секунды, чтобы напомнить Эвану о своей доблести. Он нанес еще один удар по лицу Эвана, на этот раз, устроив ужасный перелом глазницы, от которого правое глазное яблоко запульсировало, лицо обвисло, а зрение затуманилось прежде, чем кости успели восстановиться. Он мог бы принять свое избиение и позволить этому быть концом всего, но Эван не был согласен. Он ответил Грегору, низко склонив голову, и врезался в него. Грегор вылетел из сапог, и вместо того, чтобы опуститься на пол, Эван оттолкнул Грегора на добрых пятнадцать футов, прежде чем швырнуть его в противоположную стену. Сила удара погрузила Грегора в гипсокартон, и Эван воспользовался этой возможностью, чтобы сделать сильный правый хук прямо в челюсть Грегора.

С таким же успехом он мог бы врезаться в кирпичную стену, несмотря на все повреждения, которые появились, Грегор был невероятно выносливым, самым сильным из них всех. Эван надеялся, что ему хоть немного больно. Достаточно, чтобы знать, что с ним лучше не связываться. Он не собирался больше стоять и терпеть это. С него было достаточно дерьма. Достаточно вендетты. И достаточно мести, чтобы хватило на несколько жизней. Эван хотел уйти. И если единственным способом для этого была его смерть, то пусть так и будет.

Грегор оторвался от гипсокартона и прижал Эвана к полу еще до того, как тот понял, что больше не стоит. Воздух покинул его легкие в сильном порыве, и Эван боролся, чтобы сделать вздох. Рука Грегора начала сжимать его горло.

— Ты наглый кусок дерьма, — выплюнул Грегор. — Думаешь, что можешь смотреть на меня с вызовом и думать, что я просто позволю уйти? — Чернота поглотила белки глаз, и его родной акцент стал еще четче от гнева. — У меня было дерьмо, которое доставляло мне больше хлопот, чем ты, так что ни на секунду не думай, что у тебя есть что-то против меня. Если хочешь унизить себя, погрузившись в испорченную киску вампира, это твое дело. Когда твои братья узнают, что ты натворил, избиение будет наименьшей из твоих проблем. — Грегор наклонился так близко, что горячее, прогорклое дыхание коснулось лица Эвана. — Qui cum canibus concumbunt cum pulicibus surgent. — Если ты ложишься с собаками, то просыпаешься с блохами. Мудак. Грегор отпустил горло Эвана и одним плавным движением поднял его с пола. — У тебя есть пять секунд, чтобы сказать мне то, что я хочу услышать, прежде чем я расскажу твои секреты каждому военачальнику в пределах слышимости.

Боги, Грегор был жалким ублюдком. Эван, наконец, смог сделать глубокий вдох и наполнить легкие столь необходимым ему кислородом. Его многочисленные переломы и ушибы зажили, и он снова был на сто процентов здоров. С Грегором он вполне мог справиться. С разъяренной толпой его собратьев, одержимых желанием наказать за предательство? Вряд ли. Те, кто слепо предан Грегору, без колебаний разорвут Эвана на куски. А когда от него ничего не останется, чтобы расчленить, они оторвут ему голову прямо с плеч. Он должен был играть. У него не было другого выбора. Он не боялся ни сражаться, ни умереть. Но Дрю никогда не позволил бы ему сражаться одному, и он не хотел подвергать своего кузена опасности.

— У создателя Саши, Саида, есть пара. — Эван понятия не имел, будет ли эта информация ценна для Грегора, но попробовать стоило. — Фейри. Отличная от всех, кого я когда-либо видел. Она очень сильная, я это почувствовал.

Грегор разразился почти маниакальным смехом, и Эван подумал, уж не сошел ли он, наконец, с ума.

— Эта женщина, которая думает, что ты ее пара, она — часть ковена Саида?

Эван нахмурился. Как Грегор узнал о Саиде?

— Да. Есть три вампира, о которых я знаю, включая Сашу. Остальные — дампиры.

Грегор продолжал смеяться.

— Ты совершенно бесполезен, черт возьми! — Смех замер в жуткой тишине, и губы Грегора скривились в угрожающей усмешке. Его глаза оставались черными. Ониксовые шары, отражающие зло его души. — Ты выбрал женщину из ковена, который я хочу сохранить в неприкосновенности, не так ли?

Эван скрыл свое удивление под маской пассивности. С тех пор как началась их вражда с вампирами, Грегор ни разу не предлагал ковену отсрочку или помилование. Саид явно внес свой вклад в эндшпиль Грегора. Либо так, либо это сделал кто-то из его близких. Может быть, фейри? Она казалась очевидным выбором.

— Я знаю, где находится ковен. — Огромный риск — предложить такую информацию, особенно когда Эван никогда не собирался ею делиться. Но реакция Грегора покажет, действительно ли он хочет избавиться от Саида и тех, кто находится под его опекой.

Чернильная чернота исчезла из глаз Грегора. Он оглядел Эвана с головы до ног, и его холодное презрение вызвало бы мурашки по коже у более слабого мужчины. Желание Эвана защитить своего кузена от Грегора обернулось большой неудачей. Ему нечего было предложить Грегору. Нечего. И у Эвана было такое чувство, что его вот-вот накажут за это.

— Та женщина, которую ты трахаешь, ничего не может предложить мне в отношении ее ковена. Хватит там копать. Я хочу знать об остальных. Где находятся их ковены. Их ряды. Как много вампиров существует. Я хочу знать о Михаиле Аристове, его суке-паре и человеческом ребенке, который живет с ним. Все остальное бесполезно и принесет тебе только жестокое избиение. Ты меня понимаешь?

У него был бы чертовски хороший шанс заставить Сашу рассказать ему обо всем этом. Особенно после их последней ссоры.

— Я все понимаю. — Эван сплюнул в сторону, чтобы очистить рот от крови, оставшейся после побоев. Он посмотрел Грегору в глаза и даже не вздрогнул. Он отказался пасти корову в присутствии военачальника.

— Убирайся прочь с моих глаз.

И с этими последними словами Эван был выгнан. Он даже не стал размышлять о том, кто слышал их небольшой разговор и последующую ссору. Никто не посмеет поднять этот вопрос. Правление Грегора было абсолютным. Никто его не расспрашивал. Не бросал ему вызов. Или как-то иначе говорил с ним, если только тот не заговаривал первым. Точно так же любой, кто осмелился бы повторить разговор Грегора с кем-либо из них, мог ожидать такого же возмездия, какое только что получил Эван.

Он мог бы придумать миллион лучших способов провести вечер, кроме как с кулаками Йена Грегора.

Эван прошел мимо Дрю по коридору, направляясь в свою квартиру. Их взгляды встретились, и его кузен изменил курс и пошел рядом с ним в ногу. Они не произнесли ни слова, пока не добрались до квартиры Эвана и не вошли внутрь. И даже тогда они старались не говорить слишком много.

— Господи, выглядишь дерьмово. — Дрю умел говорить очевидные вещи. — Это твоя кровь по всей твоей гребаной одежде?

Эван повернулся к кузену и поднял бровь. Он не собирался обсуждать с Дрю то, что только что произошло. Не с ним, ни с кем-либо другим.

Дрю откашлялся и устроился на старом потрепанном диване, который они подобрали на обочине дороги, к которому была привязана бесплатная картонная вывеска.

— Я не так уж часто тебя вижу. — Он сохранял веселый тон, но его напряженное выражение лица и нахмуренные брови говорили о другом. Он был встревожен, и совершенно справедливо. И, может быть, даже немного разозлился. Опять же, совершенно справедливо. Но сейчас Эван ничего не хотел с этим делать.

— У меня было много дерьма. С которым надо разобраться. — Дрю должен был знать, что у Грегора полно своих белых пятен. — Грегор заставил меня бегать по поручениям и заниматься разведкой.

— Да, там было много всякого дерьма. Все заняты. Хочешь пойти выпить чего-нибудь?

— Да. — Если Эван собирался защищать Дрю, то ему придется изменить их планы. А это означало сделать что-то невероятно неприятное. — Давай пойдем куда-нибудь в тихое место и выпьем чего-нибудь.

***

— Саша. Вот это сюрприз. Заходи.

Саша переступила порог огромного особняка, в котором жила стая оборотней Форкбеард и крошечный ковен Шелль Дейли из двух человек. Хотя он казался удивленным, увидев ее, Лукас приветствовал ее яркой улыбкой, и его запах оставался чистым. Было приятно сознавать, что ей здесь рады, потому что сейчас ей некуда было идти. После того как Эван снова ушел, она не могла больше сидеть там в полной тишине, одна. Слишком много всего навалилось на нее, и, не найдя решения для мучивших ее тревог, она решила взять «Убер» и умчаться на нем в единственное место, куда только могла придумать.