Глава 13. Второй худший

Стук был не в ее голове, поняла Ара, хотя это звучало так, как будто это было в ее голове, потому что она чувствовала, как ее голова пульсирует, но этот тяжелый стук, который перерос в шквал, на самом деле был звуком кулака, стучащего в ее дверь. Она вылезла из постели и приоткрыла дверь, обнаружив бледно-желтый глаз, уставившийся на нее. Она отпрыгнула назад. — Эдон, какого хрена? Я не на дежурстве, — она расстегнула цепь и впустила его внутрь. Он держал коричневый бумажный пакет и две чашки кофе в картонном подносе.

— Венаторы никогда не бывают на дежурстве. Разве ты этому не научилась? — спросил он, входя в комнату и проталкивая ей кофе.

Она приняла его, сделала глоток и была рада, что он был сделан с обильным количеством молока и сахара. — Спасибо, — сказала она, закрывая за собой дверь.

Эдон отхлебнул из чашки и оглядел ее сверху донизу, пока рылся в сумке и вытаскивал хрустящую корочку. — Может, тебе стоит одеться?

Ара посмотрела вниз и поняла, что открыла дверь, одетая только в черную майку и нижнее белье. — Не приняла тебя за ханжу, — передразнила она. Она подошла к нише, где была спрятана кровать, и вытащила пару спортивных штанов из грязной кучи на полу. — Что? — она спросила, когда она вернулась в главную комнату, Эдон покачал головой.

— Боже, Скотт, ты действительно завязал его прошлой ночью, да?

— Что ты имеешь в виду? Ой, голова болит, — простонала она, закрывая глаза.

— Ты то, что смертные называют похмельем. Происходит от чрезмерного употребления алкоголя. Говорил тебе пить воду с каждым коктейлем, но ты не слушала.

— Алкоголь не должен влиять на вампиров, — сказала она, копаясь в коричневом бумажном пакете, который он принес, и выбирая пончик с желе. Он был липким и сладким, и именно то, что доктор прописал.

— Правильно. — Эдон щелкнул языком. — Какие еще сказки ты веришь? Санта? Пасхальный кролик? Нет, скажи мне, мне любопытно.

— Заткнись! Общеизвестно, что вампиры могут есть и пить все, что мы хотим, и это не влияет на нас.

— Леннокс недавно видел?

— Так он получил несколько, — сказал Ара. Она думала об этом и задавалась вопросом, если Эдон в чем-то прав — а если так то, возможно, еще один пончик — не лучшая идея… Затем она решила, что ей все равно; у нее были другие, более важные вещи, о которых она волновалась, чем то, что она ела. — У меня никогда не было такого раньше. Похмелье, я имею в виду. Я понимаю, почему смертные постоянно жалуются на это. Это ужасно.

— Может быть, ты никогда раньше так много не пила, — рассудительно сказал он. — Вчера вечером ты их убирала.

— А может, в напитках было что-то еще? — она спросила.

— А может, ты просто легкий. Трахнуть тебя.

— С удовольствием.

Она уставилась на него, с недоеденным пончиком во рту, лишившись дара речи и не зная, как ответить. Прошло много времени с тех пор, как кто-то заметил, что она девочка, и в последний раз, когда это произошло, для нее не получилось все так здорово, если подумать.

— Я пошутил. Не слишком-то радуйся. Ты не в моем вкусе. — Он вытер края ее губ салфеткой, показывая, что они покрыты пудрой. — А где же мусор? — спросил он, скомкав пакет и пустую кофейную чашку.

— Вон там, — сказала она, указывая на темный угол кухни.

Эдон открыл мусорное ведро и поморщился. — Господи, подумай о том, чтобы немного прибраться, — он сказал, когда вытащил переполненный мешок для мусора из банки, поднял углы и связал их вместе. Он подошел к раковине и начал мыть посуду, обливая горячим мылом покрытые коркой кастрюли и сковородки. — Как давно они здесь?

— Тебе повезло, что у тебя нет жуков. Давай, чувствуй себя как дома, — пробормотала она. — Я собираюсь принять душ.

Когда она вышла из ванной, он вынес мусор, вытер прилавки, сложил посуду и, стоя на коленях, вытирал линолеум. Он поднял на нее глаза и показал огромный шар серого пушистика, сорванный со стен. — Это отвратительно. Это называется Быть взрослым, Скотт. Попробуй как-нибудь. Ты живешь как животное. Ты что, в депрессии или типа того? Это не признак здорового ума.

— Волчья болтовня, — мрачно сказала она, даже если выстрел попал в цель. Она чувствовала себя немного подавленной, подумала она, и как бы позволила вещам скользить здесь с тех пор… Ну… она не хотела думать об этом. Ее квартира стала намного лучше, теперь она была чистой. Эдон был загадкой. Он выглядел как бездельник, но, очевидно, не жил так. — Волчьи норы чище этой выгребной ямы. Если мы будем работать вместе, тебе придется содержать дом получше, — ругался он, убирая совок и метлу. — У тебя даже пылесоса нет. Даже карманного телефона.

— Эдон, кстати, почему ты здесь? У нас сегодня выходной. У нас сегодня выходной. Если только ты не подрабатываешь горничной на стороне.

Он выглядел смущенным. — Прости. Шеф узнал, чем мы занимались прошлой ночью… И он хочет видеть нас в своем кабинете.

— Закройте дверь, — сказал Сэм, закрывая жалюзи на внутренних окнах, чтобы они могли уединиться. Ара заметила, что несколько ее коллег бросают на нее любопытные взгляды, и покраснела. Она никогда не будет жить прошлым, и она ненавидела тот факт, что теперь между ними была эта неловкость.

— Что случилось, шеф?

Сэм примостился в конце стола. — Я разочарован в тебе, Ара.

Она почувствовала, как румянец на ее лице превратился в ожог.

— Я понимаю, что вам, ребята, нужно выпустить пар, но разгром бара, преследование людей и обморок не оправдываются этим офисом. — Он кашлянул в ладонь.

— Кровавые выстрелы?

— Все это было очень весело, — угрюмо сказала она. Все остальные делали это той ночью — даже неприкасаемая Деминг Чен, хотела она добавить, но не сделала этого.

— Правильно, — он вздохнул. — Если бы праздник не принадлежал ведьме, у нас были бы неприятности. Но, к счастью, она из тех, кто понимает.

— Как и ты, — сказала она.

Он нахмурился. — Послушай, после всего, что случилось, я не могу дать тебе передышки, Ара, и ты точно знаешь почему. Кроме того, ваша запись ужасна, — сказал он, взяв папку с ее именем. Это было ее досье Венатора, которое включало все нарушения, которые она когда-либо совершала против правил Ковена. — Вторжение в сон. Неуважение к командиру. Несоблюдение стандартных процедур безопасности. Еще одна черная метка и ты вылетишь из команды. На этот раз я не смогу защитить тебя.

— Да, сэр, — сказала она, отдавая ему честь.

Сэм вздохнул. — Пока что у вас есть второй худший показатель поведения в истории Венаторов.

— Кто был самым худшим? — спросила она, искренне любопытствуя.

— Кингсли Мартин, — сказал он с легкой улыбкой. Его бывший командир. Еще один легендарный герой. У Ары их было достаточно.

— Ладно, убирайся отсюда.

Она так и сделала.