Глава 13 «Rewrite»
Кто-то кричал? Почему кругом так много цветных осколков? Напоминает внутренности калейдоскопа, освещённого проникающим в него снаружи светом. Осколки движутся, плавая в пространстве и покачиваясь, будто на волнах. Осколки танцуют, как вихрь осенних листьев от порыва ветра. И они приближаются, заменяя тёмную пустоту.
– Кристина, ну-ка иди сюда! Почему у тебя беспорядок на голове? Просто кошмар!
Картинка смазана. На кровати полусидит женщина, лица которой почти не видно. Её голос тих, но женщина старается говорить громче.
– Дагмара сказала, что не станет заплетать мне косы, – разве ребёнок может так отвечать? Безэмоционально, лишь сухо повторяя факты…
Девочка стоит неподвижно, будто её ничего не волнует. Перед собой в ладонях она держит несколько цветных резинок для волос.
– Сколько раз тебе повторять! Не «Дагмара», а «бабушка»! – тяжёлый вздох и вымученная улыбка. Казалось, совсем недавно мне довелось видеть такую улыбку.
– Хорошо.
– Я сделаю тебе причёску сама. Повернись.
Женщина взяла с тумбочки расчёску, усадила дочь на край кровати и начала медленно, плавными движениями расчёсывать ей волосы. Девочка сидела послушно, ни разу не дёрнувшись, даже когда расчёска продиралась сквозь сильно спутанные пряди. Внезапно женщина опустила руки и задумалась.
– А знаешь, мне кажется, два хвостика тебе пойдут больше, чем две косички, – она легко погладила дочь по голове, стараясь, чтобы рука не дрожала, а потом начала разбирать волосы на прямой пробор. – Ты будешь очень, очень красивой…
Девочка выглядела так, будто она о чём-то мучительно размышляет. Изображение стало отдаляться, но на его место пришло другое.
Небольшая группа людей стоит перед только что зарытой могилой. Люди кутаются в пальто от пронизывающего осеннего ветра. Среди них уже знакомая девочка, только с неряшливыми хвостиками и черными лентами на них. Девочка не плачет, просто стоит и смотрит пустыми глазами на могилу.
Люди расходятся серыми тенями, произнося слова соболезнования в очередной раз. И эти слова не имеют никакого значения.
– Пойдём, – рука с пигментными пятнами, принадлежащая мужчине в возрасте, обхватывает маленькую ручку и тянет ребёнка за собой. Девочка остаётся на месте.
– Я сказал, пойдём!
Губы болезненно дёрнулись на детском лице.
– Н… Нет! – чуть пискнул голос.
– Нет? – мужчина наклонился.
Очень высокий, подтянутый, не производящий ощущение беззащитного старика, с абсолютно белыми короткими волосами и аккуратной бородой. Он имел довольно властный и рассерженный вид.
Слабый неуверенный ответный кивок. Мужчина взял руки ребёнка в свои и крепко сжал, от чего девочка вздрогнула.
– Ты немедленно пойдёшь домой, иначе, поверь мне, я заставлю тебя пожалеть о твоём упрямстве! – и он потянул её за собой, уводя прочь с кладбища.
Рядом с нанятым на день похорон, довольно старым на вид чёрным автомобилем их ждёт невысокая пожилая женщина. Её лицо выглядит осунувшимся, глубокие морщины пересекают лоб, залегают между бровями, губы кажутся настороженно сжатыми. Пышные седые волосы коротко подстрижены и лежат аккуратно – локон к локону. Резкий, строгий взгляд придирчивых серых глаз тут же обращается на девочку. Однако за этим последовало некоторое смягчение.
Мужчина остановился и заговорил:
– Нужно будет связаться с Китаянкой. Ты понимаешь, о ком я говорю?
Женщина опускает глаза, кивает и направляется к девочке.
Снова смена картинки. На этот раз на улице зима. Девочка бежит к скверу, а потом, заслышав чьё-то пение, следует за голосом и набредает на свою сверстницу, которая увлечённо пытается вылепить снеговика и жизнерадостно напевает себе под нос попурри из рождественских песен. Девочка кажется весёлой и беззаботной. У неё длинные светлые волосы, а на голове надеты забавные пушистые наушники. Почувствовав, что на неё кто-то смотрит, девочка оборачивается. Вмешавшаяся в её занятие незнакомка почему-то не вызывает приветственных чувств, скорее напротив – та выглядит отталкивающе мрачной. Маленькая скульпторша с «фи» возвращается к своему занятию.
– А… а можно я тоже с тобой полеплю снеговика? – неожиданно смело спросила мрачная девочка, хотя в голосе чувствовалась робость. – Мы же вроде соседи…
– Ещё чего! – тут же «отбрила» её блондинка.
На недоуменный вопрос «Почему?» ответ был «Потому, что ты мне не нравишься!» Но в конечном итоге соседка подумала и окликнула уже уходящую «буку». Теперь они вместе лепили, морозя руки (без варежек лепится всегда лучше), своё творение.
– Тебя Линдой зовут? – «бука» решила, что долго молчать невежливо и неудобно.
– Да, а тебя каким-то дурацким именем – «Кристианна», «Кристанина» – не помню, короче.
– Ты ошибаешься, – замялась девочка, – Кристина, просто Кристина…
Постепенно они нашли нечто вроде общего языка, довольно мило обмениваясь различными репликами. Процесс создания у снеговика лица с помощью палочек и их мелких обломков вышел уморительным.
Вдалеке показалась группа подростков. Они подначивали друг дружку, толкались и всячески стремились выяснить, кто круче в их «банде». Самый тощий и длинный из них, явно претендующий на главенствующую роль, заметил девочек. Подросток остановился, а потом на его лице заиграла гаденькая ухмылочка. Вот как он докажет всем, что круче! У них-то кишка тонка будет даже напугать этих детишек!
– Эй, мелкота девчачья! – заорал парень.
Бояться ему было нечего, так как к его радости, поблизости не наблюдалось ни патрульных машин, ни просто взрослых.
– Да на фига они тебе сдались? – воскликнул его приятель, шедший к нему ближе всех.
– Белобрысая вроде из семейки побогаче будет, может, деньжат стрясём, – заявил тот, переходя на быстрый шаг.
– Это Форест-Хиллс-Гарденз[50], тут все сплошь с деньгами да евреи! Или и то, и другое, – гнусно заметил кто-то третий.
– Я, походу, понял, кто вторая. У неё мать коньки отбросила несколько месяцев назад, – вспомнил ещё один из подростков, шедший позади с последним, пятым, из друзей.
– Супер! Самое оно! – возможность довести кого-то до слёз ещё больше будет способствовать крутизне по мнению заводилы.
На лице Линды появился гримаса ужаса и отвращения при приближении пяти мальчишек гораздо старше неё. Она тут же бросилась бежать, но дорогу ей преградил самый ретивый из компании. В этот момент вторая девочка подняла с земли увесистую палку, которая должна была стать для снеговика метлой, и запустила её в главного обидчика. Переворачиваясь в воздухе, палка пролетела рядом с его плечом, так и не задев. Сначала выражение лица парня сменилось на изумлённо-удивлённое, а потом стало бешеным.
– Сейчас ты у меня получишь, маленькая сучка! – он напрочь забыл про Линду, чем она не преминула воспользоваться, чтобы дать деру, оглашая окрестности криком, переходящим в редкие всхлипы.
Подростки начали испуганно переглядываться, думая, как скорее свалить, пока кто-то не примчался на крик. Все, кроме одного. Самопровозглашённый главарь уже готовился броситься на оставшуюся девчонку, но был огорошен чём-то в темечко. Он изрядно пошатнулся и упал на одно колено. Рядом в снег воткнулась та самая палка. Откуда она появилась, никто заметить не успел, слишком быстро всё произошло. Словно чёртов вернувшийся бумеранг. Девчонки тем временем и след простыл.
Запыхавшись, она добежала до своей улицы и остановилась, чтобы отдышаться. С опаской оглянулась – сзади никто не догонял. Это помогло хоть чуть-чуть успокоиться, но сердце всё равно бешено колотилось в груди. Впереди по тротуару, спотыкаясь, шла уставшая и запыхавшаяся Линда с растрёпанными волосами. Девочка попыталась её окликнуть и снова перешла на бег.
– Отстань, ненормальная! – заорала соседка в ответ и бросилась бежать, снова поднимая рёв.
Когда Кристина вошла в дом своих родственников, первым, что произошло, как только за ней закрылась дверь, была пощёчина от деда. Рука тут же потянулась к пострадавшей щеке, а девочка сжалась и стала отступать назад, пока не наткнулась спиной на дверь.
– Ты хоть представляешь, во что ввязалась? – горящими от злости глазами дед смотрел на неё. – Спарксы уже вызвали полицию! И минуту назад звонили сюда, что, в некоторой степени, ещё хуже! Меня совершенно раздражают эти людишки…
– Прости, дедушка, – прошептала девочка, с опаской смотря на него.
– Немедленно выкладывай всё с самого начала!
Сбивчиво, запинающимся голосом под давлением деда, она рассказала про всё: и про то, что хотела поиграть с Линдой, когда увидела её в парке, и про снеговика (в этот момент её перебили с требованием «не пороть ненужной чуши»), и про парней. Ничего не утаивая, девочка рассказала и про чудеса с палкой. На вопрос, почему она вообще схватилась за эту палку, та только пожала плечами, а потом добавила, что сама не поняла, как всё произошло. Последние слова рассердили родственника, и он снова занёс руку.
– Нет, Арман, не надо! – на локте мужчины повисла всё та же женщина с короткими белыми локонами, до этого слушавшая разговор из кухни. – В каком-то смысле, она наша внучка… Александра всегда относилась к ней, как к дочери.
Её муж на миг застыл. Глаза мужчины округлились от неожиданности, а потом в одночасье будто стали пустыми.
– Ты права, но я никогда не смогу заставить себя относиться к ней по-другому, – мужчина опустил руку, а девочка продолжала стоять сжавшись. – Для меня она всегда будет прежде всего причиной смерти нашей дочери…
Женщина всхлипнула.
– Можно я тебя кое о чем попрошу, Дагмара? – Арман приобнял её за плечи, она кивнула. – С минуты на минуту здесь будет полиция… Я не хочу, чтобы ты плакала при них…
Дагмара вытерла набежавшие слёзы и кивнула.
– Теперь с тобой, Кристанна, – от голоса деда внучка вздрогнула. – Когда офицеры полиции будут задавать тебе вопросы, ты на всё будешь отвечать им, что перепугалась и лиц нападавших совсем не помнишь. Линда убежала, а тебе удалось вырваться самой, как – ты не помнишь, да, ты запустила палкой в парня, но это было один раз! Никакой «палочной» магии! Поняла меня?