Глава 21
Баррет
12 ноября – великий день во многих смыслах. В этот день отца должны были выбрать президентом Соединенных Штатов, и в этот день я собирался к Эддисон. Я чувствовал это глубоко внутри. Мужчины Каллаган будут победителями.
День начался неимоверно рано, когда я впервые за месяцы проснулся в собственной квартире. Мое предложение остаться у меня родители забраковали, вместо этого они выбрали номер в «Плазе», который, по правде говоря, был ближе расположен к тому месту, где он будет произносить финальные речи.
Как только папа закончит, он полетит обратно в Александрию, чтобы вместе с мамой проголосовать в избирательном участке по месту прописки. Пока папа будет произносить речь, я быстренько метнусь в другой город и черкну свой голос. Хоть у нас и были бюллетени для заочного голосования, голосование кандидата в президенты вместе с семьей вживую стало проверенной временем традицией.
Эддисон проживала в Вашингтоне, так что у меня не будет шанса увидеть ее, пока не приедем в Джефферсон, ожидая там итогов выборов. Конечно, в тот момент, когда я вышел из машины в избирательном участке, пресса набросилась на меня с вопросами об Эддисон. Я уверил медиа, что они скоро ее увидят.
В самолете по дороге домой я набрел на видео Эддисон, которая шла голосовать. Даже без помощи Сандры и Эверетта, ее внешность в бежевом платье и белом пальто была безупречной. Я был уверен, что там не обошлось без Эвана, поскольку она оставалась у него. Тай помогал ей маневрировать в толпе репортеров, пока девушка направлялась к избирательному участку. Пространство было заполнено нашей группой и агентами спецслужб, и я направил Тая быть рядом с Эддисон. В вопросах безопасности я полностью доверял только Таю.
Когда мы вернулись в Джефферсон, я начал немедленно прочесывать толпу в поисках Эддисон.
– Ее здесь нет, – произнес Пит у меня за спиной.
– Почему? – развернувшись к нему, спросил я.
– Она сообщила Берни, что останется в штаб-квартире Программы добровольцев, пока не закроются избирательные участки. Потом Тай сопроводит ее сюда.
Я посмотрел на часы. До закрытия участков оставалось два часа. Я не мог ждать так долго. Мне нужно увидеть Эддисон.
– Можешь вызвать для меня машину?
Пит покачал головой.
– Ты не можешь никуда поехать. Через полчаса пресса повалит толпами, чтобы заснять разговор твоего отца по скайпу с Торном. Предполагается, что вы с Кэролайн должны быть там для фотосессии.
– Черт, – пробормотал я.
– Это всего два часа. Тогда она будет здесь, и ты сможешь осуществить любой широкий жест, который только придет в голову, чтобы снова завоевать ее.
Я поднял брови.
– Завоевать ее, а не вернуть? Типа, я сделал что-то не так?
Пит подмигнул.
– Каждый, у кого есть глаза, видит, что она без ума от тебя.
Мое сердце совершило забавный скачок, заставив меня задаться вопросом, не нужно ли сделать кардиограмму.
– Правда?
– О, да.
– Надеюсь, ты прав, мужик.
– Конечно, прав. А почему, как думаешь, твой отец так сильно верит в мои способности?
Я рассмеялся.
– Просто придержи свое взлетающее эго, парень.
Ухмыльнувшись, Пит показал мне следовать за ним.
– Пошли. Давай доставим тебя в семейный люкс для разговора с Торном.
Следующие два часа прошли словно в сонной дымке. Все просто сошли с ума от вида полностью выздоровевшего Торна, который вместе со своими парнями стоял перед огромным американским флагом. Даже я немного прослезился из-за действительно патриотического момента, особенно когда он отсалютовал папе и назвал его Сорок восьмым. Надеюсь, через пару часов отец и вправду станет сорок восьмым президентом.
В семь я начал расхаживать по семейному номеру, ожидая появления Эддисон. Прошло полчаса, а потом ещё час. Когда первые участки начали сообщать о лидерстве папы, все радовались и хлопали в ладоши. Я же, наоборот, отошел в сторону. Вытащив телефон из кармана, позвонил Таю.
– Где она, черт возьми? – потребовал я.
– Мы застряли в пробке.
– Это правда или ты просто издеваешься надо мной?
– Конечно, правда. Выгляни наружу, если не веришь.
Я раздраженно зарычал.
– Мне действительно нужно увидеть ее.
Тай понизил голос.
– Я знаю и клянусь, что изо всех сил пытаюсь доставить ее к тебе.
– Спасибо, друг.
– Скоро увидимся.
Едва положил трубку, как передо мной возник репортер.
– Вы разговаривали с Эддисон? Почему ее здесь нет?
Так хотелось ударить его, но я выдавил улыбку.
– Она застряла в пробке, а до того провела немного времени со своими бывшими коллегами в предвыборном штабе.
– Как мило с ее стороны. Вы определенно счастливчик.
Грудь сжалась от его слов.
– Да, это так, – выдавил я. Я откланялся, прежде чем сделал бы что-то совершенно немужественное, типа ударился в слезы. Прошло ещё полчаса без каких-либо признаков Эддисон, радость и триумф, наполнявшие воздух вокруг, едва ли поднимали мое настроение.
Наконец телефон оповестил о сообщении от Тая: «Мы уже поднимаемся»
Не сказав никому ни слова, я поспешил к выходу из спальни. С тех пор, как я часами ранее вошел в семейный номер, пентхаус стал просто набит людьми. Я вытянул шею, ища Эддисон. Пока пробирался через толпу, люди хлопали меня по спине и обнимали, но я не мог поздороваться с ними. Меня волновала только Эддисон.
Наконец я ее увидел. Боже, как она прекрасна. Ее нос и щеки раскраснелись от холода, а длинные, темные волосы растрепал ветер. Девушка прикусила губу и взглядом пробежалась по комнате, рассматривая людей. А когда она почувствовала мое присутствие, посмотрела прямо на меня.
От вида меня, движущегося к ней с непоколебимостью льва, преследующего лань, глаза Эддисон расширились. Девушка, паникуя, металась взглядом то влево, то вправо, пытаясь быстренько испариться, но комната была переполнена и для побега места не было.
– Мне нужно поговорить с тобой, наедине, – перекричал я торжественный рев.
– Тебе больше нечего сказать. Сегодня день выборов и концерт официально закончен, – она демонстративно посмотрела на меня. – Мы закончились.
Я яростно покачал головой.
– Нет, не закончились. Я знаю, что ты любишь меня.
– Ты такой невыносимый! – выкрикнула она, прежде чем начала проталкиваться через толпу. Посмотрев через плечо и увидев, что я прямо за ней, девушка развернулась ко мне. – Послушай, я знаю, что ты не привык к тому, что тебя бросают, но поверь мне, если я говорю, что всё кончено. Теперь оставь меня в покое!
Я положил руки ей на плечи.
– Но я не могу – сказал, наклонившись к уху Эддисон. – Поверь, я пытался уважать твои желания и отступить, но последние две недели без тебя были такими жалкими.
Осознав, что у нас появились заинтересованные слушатели, я подтолкнул Эддисон к ближайшей двери. К сожалению, это была дверь на один из балконов. Кусачий холод набросился на нас, заставив дрожать. Как только мы спрятались подальше от любопытных глаз, я притянул Эддисон в свои объятия.
– Я люблю тебя.
Она закрыла глаза от боли.
– Пожалуйста, прекрати говорить это, Баррет.
– Я буду продолжать говорить это, пока ты не поймешь, что я желаю этого всем сердцем, телом и душой. Я готов бороться за тебя днем и ночью, – я глубоко вдохнул. – Я люблю тебя, Эддисон Монро. Если быть честным с самим собой, то я влюбился в тебя ещё в первые выходные в Джефферсоне. Я любил тебя, когда ты оголилась перед прессой и когда ты выпила пол бутылки самогонки, когда превратилась в Эву Перон. (прим.: Э́ва Перо́н – первая леди Аргентины, вторая жена 29-го и 41-го президента Хуана Перона) Мне понравилось, когда ты выставила напоказ сиськи и задницу, как Шер, в «Divas».
– Из-за этого ты влюбился в меня? – Эддисон с негодованием выдохнула.
– Да, то есть нет, не только из-за этого. Есть масса других вещей, например, то, как искренне ты заботилась о моих родителях, и что ты никогда не встречаешься с незнакомцами. Мне нравится, что ты такая умная и активная. Мне нравится то, что ты хочешь сделать мир лучше, благодаря своим сочувствию и заботливому сердцу. Не знаю, есть ли в тебе хоть что-то, чего я не люблю.
Когда я упал на колени, Эддисон выдохнула.
– Баррет, что, ради всего святого, ты делаешь?
– Невероятно широкий жест, поскольку демонстрировать его чертовски холодно, а эти штаны до смешного дорогущие.
– Прости, что?
Я вздохнул.
– Послушай, я стою на коленях перед тобой и умоляю простить и забыть о моем прошлом, осознать, что я уже не тот человек, каким был до встречи с тобой. С абсолютной уверенностью могу сказать, что до конца моих дней не будет другой женщины, которую я так сильно полюблю. Ты – единственная.
Эддисол впилась в меня взглядом, ища ответы на вопросы, которые точно крутились у нее в голове. Больше всего на свете она хотела знать, правда ли все это.
– Я люблю тебя по-настоящему и навсегда, Эддисон.
– Ты серьезно?
Когда несколько слезинок скользнули по ее щекам, я отчаянно захотел стереть их – что угодно, лишь бы прикоснуться к ней.
– Да.
Лицо Эддисон просветлело, и она улыбнулась. Это было самое прекрасное зрелище на свете. Она была самым прекрасным созданием, которое я когда-либо видел, и плевать, что она не была моей.
– Я тоже никогда не переставала любить тебя, Баррет.
Когда я закончил с демонстрацией, девушка бросилась в мои объятия и наши губы обрушились друг на друга в отчаянном поцелуе. Несколько минут спустя мы отстранились, чтобы вдохнуть немного воздуха.
– Рад, что ты наконец поверила мне. Я уже думал, что придется прибегать к чему-то действительно отчаянному, вроде угрозы, что спрыгну с памятника Вашингтону или типа того.
– Ты бы выбрал что-то фаллистическое, чтобы заявить о своей бессмертной любви, верно? – ухмыльнувшись, ответила Эддисон.
– Должен сказать, что такая мысль не приходила в мою отчаявшуюся голову. Я просто хотел найти способ, чтобы сделать тебя своей, – рассмеялся я