Губы Бевина растянулись в опасной улыбке, и он вскинул руки в успокаивающем жесте.

— Инспектор, прошу вас. В этом нет никакой необходимости. Наш Гарри немного вспыльчив, вот и все. Мы полностью готовы к сотрудничеству.

— Отлично, — Ленуар кивнул Коди, и сержант позволил Гарри выпрямиться, хотя наручников не снял. — А теперь я вынужден повторить вопрос.

— Чума, — протянул Бевин. — Мы расскажем всё, что знаем, только это немного.

— Это уже мне судить.

— Тогда ладно. В общем…, - Бевин почесал бороду. — Я помню, что мы пробыли в порту совсем недолго. Ровно столько, чтобы Гарри успел окунуть перо не в ту чернильницу. Впрочем, все было так, как вы и сказали — весь Дарри шептался о чуме. Мы услышали об этом в первую же ночь. Люди полагали, что она передаётся через простыни. «Держитесь подальше от шлюх», — предупредили они нас. Как ни странно, для Гарри это оказалось плохим советом. — Бевин повернулся к своему краснолицему товарищу по кораблю и ухмыльнулся. — У шлюх обычно нет братьев, защищающих их честь.

Ленуар подавил стон. Зак был прав. Эти люди и пяти секунд не могут прожить без упоминания о шлюхах.

— Сосредоточьтесь, пожалуйста, — произнёс он вслух. — Кроме советов о том, каких чернильниц следует избегать, что еще говорили люди о чуме?

— Куча мест были закрыты, — сказал Бевин. — Они поместили в карантин целые кварталы. По большей части — увеселительные. Специально, чтобы наш отпуск на берегу оказался скучным.

— Капитан все равно не хотел задерживаться надолго, — вставил светловолосый мужчина, которого звали Мариус. — Он много слышал о кораблях, потерявших половину своих экипажей в течение нескольких дней. Сказал, что мы разгрузимся и отплывем, не задерживаясь.

«Высоко контагиозная и смертельная в течение нескольких дней». Это определенно напоминало теперешние события.

— А симптомы? А что вы слышали о них?

Тот, что поменьше, Стью, скривился от отвращения.

— А мне и не надо было слушать. Я видел это своими собственными глазами. Нищенка окликает меня, когда я прохожу мимо. Я смотрю вниз, а у нее из глаз течёт кровь. А когда она открывает рот, чтобы заговорить, то начинает кашлять! — он содрогнулся при этом воспоминании. — Я оттуда сорвался, будто за мной гналась стая бродячих псов.

Ленуар и Коди снова переглянулись. Пусть это не было железным доказательством, но оно было настолько схожим, насколько это возможно.

— Похоже, что эта болезнь добралась сюда, в Брайленд, — сказал Ленуар, внимательно наблюдая за мужчинами.

Бевин даже не потрудился изобразить удивление.

— Я так и подумал, после того как ваш щенок вчера об этом заговорил.

— Это был лишь вопрос времени, — сказал Мариус. — Хуменори плавают по Серому морю уже почти сто лет. Мы на Инатаари завезли крыс, а они к нам — чуму. Взаимная торговля между двумя народами. Да благословит Господь прогресс! — он поднял свой стакан в издевательском приветствии.

— Вообще-то, инспектор, это хорошая мысль, — сказал Коди. — Когда мы просматривали гроссбухи начальника порта, сколько там было пряностей из Инатаара и Миррхана? Половина? А может, и больше? За последние четыре года между Кеннианом и Дарангосаем случилось, наверное, несколько десятков торговых переходов. Странно, что мы до сих пор не слышали о чуме.

— Переправ-то много, — сказал Мариус, — но кораблей — мало. Не каждый капитан готов переплыть Серое море. Оно затребует свою дань, и да поможет Господь всем, кого оно выберет в качестве жертвоприношения. — Он снова поднял свой стакан, и на этот раз к нему присоединились его товарищи по кораблю.

— Что же касается тех из нас, кто все-таки переправляется через море, — сказал Бевин, — уверяю вас, мы все слышали о чуме. Если мы не говорим об этом, то только потому, что моряк, который искушает судьбу — полный глупец.

— Вы все слышали об этом, но торговля продолжается, — сказал Ленуар. — Вы не боитесь подхватить чуму?

— Она исчезла, — ответил Герд. — Уже года три с небольшим.

— Инатаари нашли лекарство?

Бевин пожал плечами:

— Наверно. Мы отсутствовали около года, а потом нам сообщили, что всё более или менее вернулось на круги своя, и мы снова начали работать. С тех пор я возвращался туда трижды, и она показалась мне похожей на прежнюю Дэрри.

— Мне тоже, — сказал Стью, — даже еще лучше. Кораблей там стало гораздо меньше, чем раньше. А это значит, что получить то, что хочешь, стало гораздо проще. — Его ухмылка грозила вернуть их к теме шлюх, но, к счастью, у Бевина были другие мысли на уме.

— Похоже, это означает, что чума у них вернулась, — сказал он. — Капитан и близко не подойдет ни к одному порту, где есть эта дрянь. Похоже, мы нескоро увидим Дэрри, ребята. В этом году будет ходить лишь за деревом и мехами. И дешёвым миррханским шелком, если повезет. Надеюсь, старик Талли спасёт нас, иначе мы останемся без работы. — Он махнул рукой барменше.

Ленуар раздраженно посмотрел на приближающийся кувшин с элем. Речь Герда уже стала невнятной, а ухмылка Стью — косой. Скоро они будут слишком пьяны, чтобы от них была хоть какая-то польза.

Ленуар мог бы попытаться отобрать у них выпивку, но они бы это плохо восприняли. Ленуару придётся ускориться и быстро выведать у них всё, что они знают.

— Может, вы знаете что-то о лекарстве, которое нашли Инатаари?

— Ничего особенного, — ответил Бевин. — Мы были на этой стороне океана, когда услышали, что чума закончилась, а к тому времени, когда вернулись…, — он пожал плечами и посмотрел на своих товарищей, — полагаю, нам было все равно.

— А что насчёт остальных ваших товарищей по кораблю? — спросил Коди. — Есть среди них достаточно любопытные?

Герд фыркнул.

— Сомневаюсь.

— И, тем не менее, — сказал Ленуар, — мне нужны имена всех тех, кто служил на этом корабле четыре года назад.

Матросы рассмеялись в ответ.

— Я бы и трезвым это не сделал, инспектор, — сказал Бевин. — «Серендипити» — большая девочка. Я напишу вам тех, кого помню, но остальные… — Он указал на низенького мужчину. — А ты, кстати? Кладовщики всегда следят за тем, кто есть кто.

— За всей командой? — Стью покачал головой. — Без вариантов. Может, Риттер?

— Может, — хмыкнул Бевин, — если сможешь его отыскать.

— Риттер был тогда судовым казначеем, — пояснил Мариус. — Кажется, сейчас он на «Герцогине Бездны».

— А капитан? — спросил Ленуар. — Он может знать?

— С тех пор у «Серендипити» появился новый хозяин, — сказал Мариус. — Что касается капитана Холлингсворта, то, насколько я слышал, он был мертв.

— Был, есть и будет, — вставил Бевин, и его приятели расхохотались.

Ленуар изо всех сил старался скрыть свое разочарование. Он не мог понять, был ли он на грани открытия чего-то важного или просто гонялся за курами по двору. Более того, у него не осталось больше никаких вопросов; он разыграл все свои карты, кроме одной — джокера.

— Сержант, можете освободить Гарунда от наручников. Я уверен, что он будет хорошо себя вести.

Рыжеволосый мужчина ничего не ответил, предпочитая угрюмо смотреть, как Коди снимает железные наручники.

Ленуар встретился с ним взглядом ровно настолько, чтобы выразить легкое удивление этим детским поведением. Затем он вытащил из кармана пиджака свиток пергамента и расправил его на столе. Угольный набросок «корреспондента газеты», называющего себя Барреллом.

— Кто-нибудь из вас раньше видел этого человека?

Ленуар внимательно наблюдал, как матросы склонились над эскизом.

Стью сморщился, обнажив передние зубы, как грызун, вынюхивающий мусор. Волосач пренебрежительно фыркнул и отвернулся со скучающим выражением лица. Мариус нахмурился, а Герд слегка приоткрыл рот. Бевин почесал бороду и покачал головой.

Даже Зак подошел посмотреть, и когда он приблизился, то мягко, но безошибочно наступил на ногу Ленуара. Ленуар повернулся, чтобы посмотреть на мальчика, но Зак не обратил на него внимания, его взгляд был прикован к рисунку.

— Я его не знаю, — сказал Бевин. Герд, Волосач и Мариус тоже отрицательно покачали головами.

— Может, я и видел его, — сказал Стью, — но будь я проклят, если помню, где именно.

— Очень хорошо. — Ленуар подтащил стул от соседнего стола и уселся на него. — В таком случае мы выпьем за ваших старых товарищей по кораблю «Серендипити» — всех, кого вы сможете вспомнить. Зак, сбегай к начальнику порта и принеси гроссбух, перо и немного чернил. Пришло время попрактиковаться в письме.