Глава 62. Порок. Часть вторая
Губы Лань Ван Цзи беззвучно шевельнулись, словно с них сорвалось несколько слов. Цзян Чэн едва сдержался, чтобы не вскочить на ноги.
Это был Вэй У Сянь!
Вот только, кроме лица, в нем не осталось абсолютно ничего от прежнего Вэй У Сяня.
Ведь тот Вэй У Сянь, несомненно, был юношей в вечно приподнятом настроении, чей ослепительный свет временами обычному человеку невозможно было стерпеть, в уголках его глаз непрестанно играла улыбка, он и шага не мог ступить в абсолютном спокойствии. А от человека перед ними исходила пронзительно холодная меланхолия, он был прекрасен и в то же время безжизненно бледен, а улыбка его выглядела столь мрачной, что внушала страх.
Представший перед ними образ оказался слишком далек от ожиданий, к тому же, ситуация все еще не прояснилась, поэтому нельзя было действовать сгоряча. Двое на крыше испытали ни с чем не сравнимое потрясение, но все же не стали немедленно бросаться вниз, лишь опустили головы еще ниже, еще ближе к просвету между черепицами.
Внизу, одетый во все черное, Вэй У Сянь неторопливо повернулся к Вэнь Чжао, который в страхе закрывал лицо, испуская лишь жалкий писк: «Вэнь Чжу Лю… Вэнь Чжу Лю!»
От услышанного уголки губ Вэй У Сяня приподнялись, он слегка прищурился и произнес: «В свете происходящего ты все еще считаешь, что он в состоянии тебя спасти?»
Сделав несколько шагов в сторону Вэнь Чжао, Вэй У Сянь пнул что-то белое на полу, опустил взгляд и увидел баоцзы, которую только что выбросил Вэнь Чжао.
Вэй У Сянь приподнял бровь. «В чем дело, с каких пор ты столь привередлив в еде?»
Вэнь Чжао свалился со стула и душераздирающе заверещал: «Я не стану есть! Не стану! Нет!»
Издавая жуткие завывания, он попытался ползти, отталкиваясь беспалыми руками, черный походный плащ соскользнул с его тела, обнажив ноги, которые безвольно болтались, словно кукольные. Обе ноги оказались обмотаны бинтами, до странности тщательно. Вэнь Чжао брыкался столь яростно, что между бинтами появились бреши, сквозь которые взору открылась жутковатая белизна костей, а на костях все еще болтались куски свежей, кровоточащей плоти.
Плоть на его ногах была содрана живьем; но, ко всему прочему, на ум приходила еще более страшная догадка: она была съедена им же самим!
По пустой почтовой станции жутким эхом прокатились пронзительные вопли Вэнь Чжао, но Вэй У Сянь словно и не слышал; легко приподняв полы одежды, он уселся за соседний стол.
Вспыхнул тусклый свет еще одной масляной лампы, и ее ярко-желтое пламя озарило половину лица Вэй У Сяня, другая же половина осталась во тьме. Он свесил руку, и тут же из темноты внизу возникло мертвенно-белое лицо. Затем из-под стола раздался хруст и чавканье.
У ног Вэй У Сяня на корточках сидело совершенно белое дитя, словно маленький плотоядный звереныш, оно грызло что-то, чем его кормил Вэй У Сянь.
Вэй У Сянь разжал ладонь и пару раз легонько похлопал мертвое дитя по белой голове, покрытой редкими волосиками. Малыш, сжимая в зубах угощение, развернулся и уселся у ног Вэй У Сяня, обнимая свои коленки и продолжая с остервенением вгрызаться в кушанье, время от времени сверкая ледяными глазками на Вэнь Чжу Лю.
Изо рта ребенка торчало два человеческих пальца.
Без лишних разъяснений становилось ясно — то были пальцы Вэнь Чжао!
Лань Ван Цзи, глядя на жуткого, окруженного мраком, мертвого ребенка, да еще на такого же жуткого Вэй У Сяня, крепче сжал рукоять Би Чэня.
Вэнь Чжу Лю все еще закрывал собой Вэнь Чжао. Вэй У Сянь опустил голову, так что разглядеть выражение его лица не представлялось возможным, и спросил: «Вэнь Чжу Лю, ты правда думаешь, что сможешь спасти от меня жизнь этой мерзкой шавки?»
Вэнь Чжу Лю ответил: «Рискну попробовать».
Вэй У Сянь с холодной усмешкой произнес: «Какой преданный пес».
Вэнь Чжу Лю добавил: «Я многим обязан Главе Ордена Ци Шань Вэнь, и не могу не отплатить».
Лицо Вэй У Сяня внезапно помрачнело, а в голосе прозвучала угроза: «Забавно! Тогда почему другие вместо тебя должны платить жизнью?»
Еще не стих его голос, как за спиной Вэнь Чжу Лю раздался надрывный плач Вэнь Чжао. Тот отполз в самый дальний угол и изо всех сил прижался к деревянной стене, словно желал таким образом протиснуться наружу сквозь тонкую щель. Внезапно с потолка с грохотом свалилась красная тень — то оказалась длинноволосая девушка с темно-зеленым лицом в красном платье. Тяжелым грузом она придавила Вэнь Чжао к полу. Ее потемневшая кожа в сочетании с сочными красками платья и волосами цвета воронова крыла рисовали такую жуткую картину, что невольно резало взгляд. Растопырив пальцы, девушка схватилась за бинты на лице Вэнь Чжао и яростно рванула их на себя!
Бинты эти Вэнь Чжу Лю наложил совсем недавно, закончив наносить снадобье на лицо Вэнь Чжао. Мазь от ожогов, кожа и ткань бинтов плотно склеились вместе, и свежий слой кожи, покрывающей ожоги, сейчас был особенно тонким. Один резкий рывок — и девушка мгновенно содрала и незажившую коросту шрамов, и сверх меры тонкую живую плоть, оторвав даже губы с лица Вэнь Чжао. Его изуродованная лысая голова вмиг превратилась в кровавое месиво.
Вэнь Чжао немедленно потерял сознание. Услышав его дикий вопль, Вэнь Чжу Лю немедленно развернулся, собираясь броситься на помощь. Лань Ван Цзи и Цзян Чэн на крыше также схватились за мечи, готовые нанести удар, как вдруг раздался пронзительный визг — это кинулось в атаку мертвое дитя, сидевшее у ног Вэй У Сяня. Вэнь Чжу Лю нанес удар ладонью прямо в голову ребенка, но в следующий миг ощутил резкую боль — малыш вонзил в его руку два ряда острых зубов. Стряхнуть паршивца не вышло, и Вэнь Чжу Лю, забыв на время об этой напасти, молча бросился на выручку Вэнь Чжао.
Мертвое дитя, резко выдрав знатный кусок из ладони Вэнь Чжу Лю, выплюнуло его на пол, затем продолжило вгрызаться в плоть. Схватив ребенка за окоченевшую голову, Вэнь Чжу Лю, похоже, собрался раздавить ее голыми руками, как вдруг девушка с позеленевшим лицом отбросила в сторону бинты, с которых все еще стекали струйки крови, и, словно четвероногое животное, ползком бросилась к Вэнь Чжу Лю: один взмах ее когтей оставил на нем десять глубоких порезов. Две твари загробного мира, большая и маленькая, начали рвать и кусать свою жертву, не останавливаясь ни на миг. Пытаясь отбиться от обоих, Вэнь Чжу Лю не мог разорваться надвое, собственное его положение оказалось незавидным. Повернув голову и увидев Вэй У Сяня, с холодной улыбкой наблюдавшего за сражением, он внезапно устремился к нему.
Взгляд двоих людей на крыше мгновенно сделался суровым. Лань Ван Цзи раскрытой ладонью пробил крышу под ногами, и оба они, следом за посыпавшейся черепицей, спрыгнули вниз, на второй этаж здания почтовой станции, оказавшись точно в центре между Вэй У Сянем и Вэнь Чжу Лю. Последний на мгновение застыл, а спустя еще миг вокруг его шеи в три оборота со свистом намоталась Цзы Дянь, сверкающая пурпурно-фиолетовыми вспышками, и приподняла его над полом. Рослый и тяжелый мужчина повис в воздухе, подвешенный за шею длинным концом Цзы Дянь, послышался хруст трескающихся шейных позвонков. Одновременно с произошедшим резко сузились зрачки Вэй У Сяня, он приложил к губам флейту, висящую на поясе, крутанулся на месте и остановился. Мертвое дитя и девушка с зеленым лицом перестали рвать Вэнь Чжу Лю в клочья и немедленно оказались подле Вэй У Сяня, настороженно глядя на присоединившихся незнакомцев.
Вэнь Чжу Лю за спинами Цзян Чэна и Лань Ван Цзи все еще дышал, даже пытался сопротивляться, лицо его побагровело, все мышцы свело судорогой, а глаза широко раскрылись, словно готовые вот-вот вылезти из орбит. Мертвое дитя оскалилось в сторону Лань Ван Цзи и Цзян Чэна, явно выражая враждебные намерения, но спрятало зубы, стоило Вэй У Сяню слегка приподнять руку. Взгляд самого Вэй У Сяня то и дело перемещался с Лань Ван Цзи на Цзян Чэна и обратно, однако никто из них все никак не осмеливался первым начать разговор.
Прошло какое-то время, прежде чем Цзян Чэн взмахнул рукой и что-то бросил в сторону Вэй У Сяня. Тот, не глядя, поймал брошенный предмет и услышал голос Цзян Чэна: «Твой меч!»
Рука Вэй У Сяня медленно опустилась.
Он опустил голову, посмотрел на Суй Бянь в руке и после недолгого молчания ответил: «Спасибо…»
Вновь воцарилась тишина. Внезапно Цзян Чэн подошел к Вэй У Сяню и с силой хлопнул того по плечу. «Ах ты, паршивец! Куда ты пропал на целых три месяца!»
И пускай он ругал Вэй У Сяня, голос его искрил безумной радостью. Лань Ван Цзи не приблизился ни на шаг, но взгляд его все это время не отрывался от Вэй У Сяня. А тот, неловко замерев от удара Цзян Чэна, лишь спустя пару мгновений ударил друга по плечу в ответ со словами: «Ха-ха, в двух словах и не расскажешь!»
Окружающий Вэй У Сяня зловещий холод заметно рассеялся после дружеского обмена ударами. Цзян Чэн, не то радостный, не то рассерженный, с силой обнял друга, но потом снова резко оттолкнул и заорал на него: «Мы разве не условились встретиться в том чертовом поселке под горой, а? Я прождал тебя пять, а то и все шесть дней, но даже тени твоей не увидел! Собрался на встречу со смертью, а меня забыл позвать? За эти три месяца я столько всего переделал, чуть голова не взорвалась!»
Вэй У Сянь, откинув полы одежды, вновь уселся за стол и помахал рукой со словами: «Я же сказал, в двух словах не расскажешь. Толпа псов из клана Вэнь носом землю рыла, чтобы нас отыскать, они поджидали меня в поселке, там же и схватили, бросив подыхать в проклятом месте».
Пока он говорил, мертвая девушка на четырех конечностях подобралась к нему. Только что она с озверевшим лицом разрывала и грызла плоть жертвы, но оказавшись подле Вэй У Сяня, прильнула головой к его ноге, совсем как изнеженная наложница, кротко ожидая благосклонности своего хозяина, да еще жутковато похихикивая. Вэй У Сянь склонился к столу, правой рукой небрежно проводя по шелковистым волосам девушки, снова и снова. Выражение лица Лань Ван Цзи при виде подобной картины становилось суровее с каждой секундой. Цзян Чэн от увиденного почувствовал себя немного неуютно, однако сейчас он был слишком потрясен, чтобы беспокоиться о чем-то другом. Он продолжал сыпать вопросами: «Что еще за проклятое место? Я обыскал всю округу и опросил каждую собаку в поселке, но никто тебя ни разу в глаза не видел!»