Сюэ Ян возразил: «Вовсе нет. Правда есть правда. Я не люблю пустозвонство: если я сказал, что убью весь клан, то я действительно убью весь клан, не пощажу даже собаки».

Вэй У Сянь предположил: «Например, клан Чан?»

Но стоило Сюэ Яну открыть рот, как фигура в черном одеянии стремительно ворвалась в дом.

Вэй У Сянь и Сюэ Ян одновременно отошли на шаг назад, последний при этом поспешно схватил мешочек-ловушку для духов. Сун Лань, легко опершись рукой на стол, подпрыгнул и, перекувыркнувшись в воздухе, приземлился на столешницу. Восстановив равновесие, он тот час же обернулся на дверь. Темно-алые прожилки крови ползли по его щекам.

Вэнь Нин, волоча за собой железные цепи, черным вихрем в окружении белого тумана внесся внутрь.

Когда Сун Лань проделал брешь в крыше и предстал перед людьми, то первыми же нотами своей игры на флейте Вэй У Сянь призвал Вэнь Нина. Он сказал: «Сражайся снаружи. Будь аккуратен – не покалечь его слишком сильно. Следи за живыми и не позволяй другим мертвецам приближаться к ним». 

Вэнь Нин поднял правую руку и размахнулся цепью. Сун Лань встретил атаку метелкой, и оба оружия крепко переплелись друг с другом. Призрачный Генерал, пятясь на улицу, потянул на себя цепь, а за ней и Сун Ланя, не желавшего отпускать ее. Ученики уже успели спрятаться в другой лавке, по соседству с прежней, и теперь, вытянув шеи, пристально наблюдали за ходом битвы. Воздух то озарялся искрами от цепи, сталкивающейся с метелкой, то взрывался скрежещущим лязгом меча о железо: схватка между двумя лютыми мертвецами воистину притягивала взгляды. Каждый их удар безжалостно поражал цель, каждый их выпад нес смерть – лишь те, кто уже умерли, способны сойтись в столь яростной и жестокой схватке. Будь на их месте живые люди - и на улице уже давно осталась бы пара отсеченных конечностей да лужи растекшихся мозгов, только и всего!

Сюэ Ян спросил: «Угадай, кто выиграет?»

Вэй У Сянь ответил: «Мне незачем гадать. Само собой, Вэнь Нин».

Сюэ Ян сказал: «Такая досада – я вбил в его голову столько гвоздей, но он все равно не желал повиноваться. Все-таки твари, слишком преданные своему хозяину, доставляют сплошные неудобства».

Вэй У Сянь ровным тоном ответил: «Вэнь Нин – не тварь». 

Сюэ Ян рассмеялся: «Ты не замечаешь некую двусмысленность в своих словах?» При слове «некую» он неожиданно обнажил меч и бросился в атаку, но Вэй У Сянь проворно отскочил в сторону: «А ты всегда нападаешь на людей исподтишка?»

Сюэ Ян полным изумления голосом ответил: «Ну естественно, я ведь босяк и пакостник! Я думал, тебе это уже известно. К тому же, я не собираюсь тебя убивать. Я всего-навсего обездвижу тебя и заберу с собой, чтобы ты мог без суеты и спешки восстановить для меня душу».

Вэй У Сянь возразил: «Я уже сказал, что тут я бессилен».

Сюэ Ян ответил: «Не будь таким категоричным. Если ты не сообразишь, что делать, то мы с тобой всегда можем сесть и попытаться найти решение вместе». И вновь не закончив предложение, Сюэ Ян ринулся вперед. Вэй У Сянь уклонялся и изворачивался, ловко проскальзывая между полосками изодранной бумаги, оставшейся от манекенов и размышляя на ходу: «А этот мелкий бродяжка и впрямь неплохо владеет мечом». Однако Сюэ Ян все наступал и наступал, и выпады его становились все стремительнее и опаснее, и в конце концов, Вэй У Сянь не удержался от восклицания: «Ты и впрямь пользуешься тем, что в этом теле у меня недостаточно духовных сил?» 

Сюэ Ян ухмыльнулся: «Ага!»

Наконец-то Вэй У Сянь встретил кого-то еще более бесстыжего, чем он сам. Он хихикнул в ответ: «Вот уж точно, лучше вызвать гнев благородного человека, чем уличного хулигана. Я больше не собираюсь скакать тут перед тобой. Найди себе кого-то по силам».

Сюэ Ян рассмеялся: «Кого? Этого Хань Гуан Цзюня? Я послал за ним больше трех сотен мертвецов. Так что он…»

Но не успел он договорить, как с небес спустилась фигура в белоснежном одеянии, и льдисто-голубой вихрь Би Чэня нацелился прямо на Сюэ Яна. 

Примечания.

Строчка из стихотворения «Трава» Бай Цзюйи, перевод Л.З. Эйдлин.

Золотой отрок и нефритовая дева - дети, входящие в свиту даосских бессмертных.

Суй Хуа – меч Цзинь Лина; дословно – «весенний пейзаж».

Цинь – в китайском языке: морфема в составе названий многих музыкальных инструментов. В сянся– вымышленный музыкальный язык. Его суть – каждая нота в сочетании с тембром, тональностью, громкостью и пр. дает уникальный китайский иероглиф.