— Самодовольная сука.

Он сохранил больше баллов IQ, чем Лоуренс. У него был хороший словарный запас, и его рассуждения были глубже, чем у призывателя: «Убей эту суку, потому что мои жуки хотят жрать». Что объясняло, почему у него не было куратора.

Я подняла руки и сосредоточилась. Круг вокруг меня начал вращаться, посылая тонкие, как волосы, меловые линии, спиралью проходящие через большее кольцо. Линии столкнулись с узором вокруг искривления, образуя новый рисунок в матрице круга.

Убийца вертел головой из стороны в сторону, пытаясь уследить за происходящим.

Я погрузила взрыв силы в круг. Магия пронеслась по новым линиям, как искра по детонационному шнуру. Разум убийцы вспыхнул передо мной яркой горячей мишенью. Я прицелилась в него и нанесла удар.

С правильным кругом даже слабый ментальный маг мог оказать давление на разум цели, а я не была слабой.

Убийца пронзительно закричал. Я схватила его сознание своей силой и сжала.

Чтобы попасть под мои чары, человек должен быть способен любить, и не важно, как глубоко эта искра была спрятана, моя магия заставит ее разжечь костер. Это нечеловеческое существо было соткано из глубоко укоренившейся ненависти, ярости и презрения к людям. Несмотря на всю свою регрессию, Лоуренс любил свой рой. Мясник ничего не любил. Чувство вины, страха или сомнения никогда не беспокоили его, а сожаление не было понятием, которое он понимал. Я не смогла бы открыть его, потянув за один из обычных рычагов, присутствующих в человеческом разуме. У него их не было. Его воля была непроницаемой оболочкой, а бесчеловечность давала ему дополнительный слой защиты.

Я была не в самой лучшей форме. Я устала, но мне не нужно было его зачаровывать. Мне просто нужно было заставить его разум раскрыться. Круг выполнял большую часть работы, и он не требовал ничего сложного. Для этого требовалась грубая сила, поэтому я потянулась глубоко внутрь себя и нашла ее.

Убийца неистово бушевал в круге. Желтое сияние заливало линии, насыщая их. Магические раковины вращались, выкачивая его магию наружу. У него был безумный запас магии. Его ненависть, волна за волной, безжалостно терзала меня, его разум кипел от ярости. Пробираться через него было все равно, что пытаться плыть по волнам, несущим острые как бритва камни. Моя эмоциональная защита дрогнула. Я стиснула зубы и сжала его сильнее.

Две раковины, стоявшие ближе всего к мяснику, стали желтыми, затем оранжевыми, насыщенными до краев. Нормальный маг остановился бы просто из чувства самосохранения. Расходование слишком большого количества магии слишком быстро истощало тело, а когда маг истощал все свои резервы, он терял сознание. Некоторые так и не приходили в себя. Но у него не было никакой способности к самосохранению. Он колотил и колотил по кругу, пытаясь разрушить его, движимый чистой яростью.

Волна психической ненависти захлестнула меня. Я больше не могла держать голову над водой. Его эмоции нахлынули на меня, угрожая разорвать на части. Мои собственные резервы были на исходе.

В желании убийцы появилась слабая трещина. Страх быть пойманным в ловушку и боязнь беспомощности. Ну, наконец-то.

Еще одна волшебная раковина стала оранжевой и перестала вращаться.

Я ухватилась за края этой трещины своей волей и толкнула ее.

Четвертая раковина замерла. Мы дошли до последней.

Он взвыл, бросая всю свою силу на круг в бешеном огне.

Последняя магическая раковина остановилась, насыщаясь. Волна его эмоций поглотила меня целиком, и я повисла в подвешенном состоянии, уже не понимая, где кончаюсь я, а где начинается его ярость.

Я не могла сейчас все бросить. Руна заслуживала ответов. Ее брат заслуживал ответов. Холли заслужила жить. Я должна была это дать им.

Первые две раковины рухнули. Магия вырвалась наружу двумя гейзерами. Моя комната треснула, как разбитое зеркало. Куски стены и окна зависли в течение мучительного момента и взорвались наружу. Крыша исчезла, и холодные и безразличные звезды смотрели на нас сверху вниз. Вся стена, выходящая на улицу, рухнула. Я мельком увидела бегущих внизу людей.

Трещина в сознании мясника расширилась. Я почти ощущала существо под ним — наполненный ненавистью, дьявольский шар злобы.

Третья раковина лопнула. Пол под нами развалился на части. Мы повисли в воздухе, удерживаемые только силой круга. В ванной все еще в безопасности за дверью, завыла Тень.

Он не должен победить. Он забирался ночью в дома невинных людей, убивал и забирал их из постелей. Больше он никого не возьмет. Он не станет убивать еще одну мать, еще одну дочь или сестру. Я ему этого не позволю.

Я разорвала себя на части и впустила в круг остатки своей магии. Его воля раскололась, как грецкий орех. Темнота сгустилась в уголках моих глаз. Я отбивалась от него и смотрела на убийцу, съежившегося в центре круга.

— Скажи мне свое имя.

— Луи Грэхем.

— Это ты убил Сигурни Эттерсон?

— Да.

— Зачем?

— Потому что так приказал Бенедикт де Лэйси.

— Это ты похитил Холли Эттерсон?

— Да.

— Куда ты ее отвез?

— В «Диатек».

— А где она сейчас?

— Я не знаю.

— Где находится лаборатория, в которой Кристал создала тебя?

— Я не знаю.

Черт возьми. Он действительно не знает.

Из-за этого я впустила его сюда. Это было все, чего я хотела, и я этого не получила. Черт возьми!

— Ты понимаешь, что поступал неправильно?

— Да.

— А почему ты продолжаешь это делать? Ты когда-нибудь думал о том, чтобы уехать? Убежать?

Он поднял голову и посмотрел на меня.

— Но зачем? Бенедикт ни к чему меня не принуждает. Он позволяет мне делать разные вещи. Мне нравится убивать. Мне нравится кормиться. Я бы убил тебя, если бы мог, и получил бы от этого удовольствие.

Вот и все. Больше спрашивать было не о чем. Я вытащила свою силу из круга. Последняя оставшаяся раковина — четвертая, должно быть, разбилась вдребезги, пока я допрашивала его, извергая магию в небо. Круг медленно таял, разрушаясь. Мы стали падать на землю, сначала медленно, потом все быстрее. Я приземлилась на одеяло, натянутое подо мной. Люди, которые держали его, осторожно опустили меня на землю.

Луи рухнул на жесткий тротуар в десяти ярдах от меня. Нас окружало кольцо людей: солдаты, Харт, мама, бабуля Фрида, Арабелла… Знакомые лица стали расплывчатыми. Я переусердствовала.

Кто-то протиснулся сквозь толпу и подошел к Луи. Рыжие волосы… Руна.

— Ты убил мою мать, — сказала она ему.

Луи оскалил на нее зубы. Магия хлынула из него, но у мясника ничего не осталось. Его удар рассек Руне щеку. Она дотронулась до пореза, посмотрела на красные пятна на своих пальцах и улыбнулась.

Я буду помнить эту улыбку до самой смерти.

Темно-зеленая магия вспыхнула как светящаяся лента между окровавленными пальцами Руны. Она выползла наружу и поцеловала Луи в щеку.

Убийца закричал.

Я сидела на обочине, завернувшись в одеяло, и пила горячий чай, а Тень, свернувшись калачиком у моих ног, жевала палку. Арабелла нашла мой телефон среди обломков и принесла его мне. Большая трещина расколола экран, но каким-то чудом телефон все еще работал. Алессандро по-прежнему не ответил ни на одно мое сообщение.

Склад был разрушен. Весь угол, где раньше была моя комната, и все, что было под ней, исчезло, как будто великан посмотрел на склад сверху, решил, что это торт, и вырезал себе кусок. Я могла заглянуть прямо в наш дом. Солдаты Харта объявили его небезопасным и заставили нас держаться на расстоянии пятидесяти футов.

Справа, на другой стороне улицы, стоял Берн с унылым выражением лица, глядя на рухнувший пол между ним и Хижиной зла внутри. Мы понятия не имели, выжил ли какой-нибудь из наших серверов. Слева от него Баг осторожно коснулся его плеча, как обычно делают, чтобы утешить кого-то на похоронах. Справа от него говорила Руна. Я ничего не могла разобрать, но распознала выражение ее лица. Все не так уж и плохо. Я уверена, что все будет хорошо, вот увидишь.

Все было не очень-то хорошо. До всех наших модификаций и утепления склад представлял собой одно стальное здание. Целостность конструкции, скорее всего, была нарушена. Электрические провода, трубы и сами стены выглядели аккуратно обрезанными. На нашей улице образовался ручей, где вода хлынула фонтаном из перерезанных труб, Прежде чем кто-то успел ее перекрыть.

Наш счет за воду будет огромным.

Я не знала почему, но эта мысль почти толкнула меня на край пропасти. Если бы у меня оставались хоть какие-то силы, я бы заплакала, будь то глава Дома или нет, но я слишком устала.

Где бы нам найти деньги, чтобы отремонтировать это? А где мы будем жить? Теоретически мы могли бы разделиться и переехать в другие принадлежащие нам здания, но склад был нашим домом, а теперь его нет.

Часть крыши размером с гараж застонала и с металлическим скрежетом рухнула на улицу.

Я не верила глазам. Я даже не была уверена, что смогу когда-нибудь повторить такое.

С другой стороны, нам не хватит никакой страховки, чтобы заплатить за все это.

Я поставила все на то, чтобы найти Холли, и проиграла. Я была так уверена, что Бенедикт пошлет за мной еще одного искаженного убийцу, и мне казалось вполне логичным, что он будет знать, где его деформировали. Но я ошиблась.

Мама подошла и села рядом со мной.

— Я разрушила дом.

— Не говори глупостей. Ты пыталась спасти ребенка. Мы все согласились на это. Такого никто предвидеть не мог.

Зазвонил мой сотовый. Я взглянула на него. Невада.

— Алло?

— Привет! Ну, как дела?

Рядом со мной мама покачала головой, ее глаза расширились.

— Все замечательно, — солгала я. — У нас все отлично. Со складом все хорошо.

— Эм, Каталина?

Еще одна часть крыши рухнула.

— На нас надвигается гроза. — Хорошо, что ее магия не работала по телефону.

— Ладно, — сказал Невада. — Она не купилась ни на одно слово, что я ей скормила. — У меня грандиозные новости.