— Все еще голодна? — спросил он. Он смотрел с нежностью, тело было усталым и расслабленным. Наши ноги переплелись, его кожа была прохладной и гладкой.

Сколько раз мы были вместе в ту ночь? Полдюжины? Больше? Но мое тело все еще дрожало, когда он прикасался ко мне.

— Не думаю, что смогу насытиться, — ответила я дрожащим голосом, смущенная собственной откровенностью.

Он рассмеялся и лег обратно, его пылающие волосы рассыпались по матрасу, ловя лучик утреннего рассвета. Я почувствовала, что он собирается притянуть меня ближе, возможно, снова на себя, когда странное, темное выражение промелькнуло на его лице, как облако, закрывающее солнце. Он нахмурился и на мгновение показался мне старым. Очень старым.

Затем он сел, его тело снова стало напряженным и жестким.

— Прошу прощения, — сказал он. — Я нужен в другом месте.

Он наклонился и поцеловал меня в макушку.

— Спасибо, — прошептал он. — Было весело.

И исчез.

Я в изнеможении откинулась на спинку кровати.

***

Я проснулась через несколько часов, яркое солнце позднего утра разукрасило потолок. Мой телефон звонил, и я была одна на футоне. Это был сон, подумала я. Конечно, это был сон. И я еще немного решила поваляться, не обращая внимания на пронзительные требования телефона. У меня никогда не было такого интенсивного сна, такого реального. Я почти могла вызвать его аромат: древесного дыма, соленых брызг, запаха кожи. Я покачала головой, стараясь проснуться, встала и прошла через комнату. Я схватила телефон со стола и закричала, когда укол боли прошел через мою ногу.

— Кэрол! Ты в порядке? — Голос Дага эхом отозвался в трубке.

Нога пульсировала, и я подпрыгнула.

— Да, — быстро ответил я. — Просто наступила на что-то.…

Я прислонилась к столу и подняла ногу, чтобы обнаружить осколок стекла, мерцающий на солнце. Я тупо посмотрела вниз. Осколки стекла валялись на полу, мерцая на свету. Разбитое стекло от фоторамок, которые упали на пол прошлой ночью, когда Локи вдавил меня в стену.

— Кэрол? — спросил Даг. — Алло?

Рядом с моим перевернутым стулом лежала неровная кучка одежды. Я взяла футболку. Она была аккуратно и ровно разрезана посередине. Клинком Локи, подумала я, и мои руки задрожали. Синим клинком Локи.

— Эй! Ты в порядке?

Какая-то часть моего сознания заметила, что в голосе Дага зазвучали отчаянные нотки. Я положила телефон на стол, прижала к лицу разрезанную рубашку и глубоко вздохнула. Затем снова. Нет, мне не показалось — запах древесного дыма был слабым, но безошибочным.

Я схожу с ума, подумала я.

Голос Дага все еще доносился из телефона. Я взяла его в руки.

— Привет, — сказала я.

— Какого черта, Кэрол! — закричал он.

— Я тебя совсем не слышу, — сказала я. — Думаю, у меня какие-то проблемы с телефоном. Перезвони, ладно?

Я отключилась, не дожидаясь его ответа, осторожно обошла разбитое стекло и выключила телефон. Затем я уставилась на стопку книг перед собой. Я пролистала страницы самой большой, прекрасно иллюстрированной версии Эдды, основанной на иллюминированных рукописях десятого века:

«Среди них есть также один, которого некоторые называют кузнецом лжи, создателем обмана. Его зовут Локи Лаувейсон, сын Лаувейи из Утгарда. Локи внешне приятен и красив, и очень капризен в поведении».

А еще там была картина, вырезанная из дерева в пятнадцатом веке, на которой был изображен Бог-обманщик в кожаных доспехах, с длинными огненными волосами и высокими царственными скулами. Его глаза сверкали. Именно так он выглядел прошлой ночью, когда рычал мне в ухо. Когда он прижимался своими бедрами ко мне.

Я с дрожью захлопнула книгу. Я схожу с ума, снова подумала я и почувствовала холодный комок в животе.

Я долго принимала душ и осматривала свое тело под флуоресцентным светом в ванной. На обоих бедрах темнели синяки в форме мужской ладони с длинными тонкими пальцами, где он держал меня, когда я ударялась о стену. У меня был большой красный полукруг на шее там, где он укусил меня. Я нежно провела по нему кончиками пальцев, и моя кожа покрылась мурашками, когда я покраснела от воспоминаний.

Я вытерлась, подмела пол, вымела стекло, привела квартиру в порядок. Затем я подобрала свою разорванную одежду, футболку и спортивные штаны, которые Локи срезал с моего тела. Надо бы их выбросить, подумала я.

Но они пахли им.

Я, покраснев, засунула их под кровать.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

К утру пятницы синяки почти сошли. Остались только отпечатки ладоней на бедрах. Я водила по ним, когда мылась в душе. Вот где его руки держали меня, подумала я, прижимая пальцы к призракам синяков. Его руки…

Ты сама порезала свою одежду.

Я замерла, почти скользя по мокрому фарфору. Идея была такой внезапной, такой уверенной, что казалось, будто она пришла из другого места, от другого человека. Я выключила воду, отодвинула занавеску душа, чувствуя себя взволнованной. Я была одна в ванной комнате.

Я подошла к запотевшему зеркалу, положила руку на стекло, чтобы стереть конденсат. Потом застыла. Я слегка пошевелила рукой, опуская ее, прежде чем отступить. Отпечаток руки на конденсате на зеркале был немного шире моего собственного. У него были длинные, тонкие пальцы.

Он соответствовал синякам.

Это ничего не значит, сказала я себе, натягивая спортивные штаны и зашнуровывая кроссовки. Ничего.

Даг был атеистом. Он также был философом, поэтому любил спорить. Одним из его любимых занятий в Калифорнийском университете в Дейвисе было найти истинного верующего и спорить с ними. Обычно это была моя подруга Бьянка, которая, в конце концов, перестала с нами встречаться.

Его любимая тактика была: «Скажи, что более вероятно?».

— Что более вероятно? — спрашивал он, обычно после пары кружек пива. — Там, наверху, в облаках скрывается какой-то огромный невидимый сверхчеловек, который никогда не дает нам никаких конкретных доказательств своего существования, но обязательно заботится о каждой детали нашей бессмысленной и никчемной жизни? Или… — и он делал драматическую паузу, иногда даже поднимая бровь. — Люди рассказывают сказки, чтобы почувствовать себя лучше?

Я старалась не вмешиваться в эти разговоры.

— Я изучаю прошлое, — сказала я ему. — Я не хочу говорить о том, что там на самом деле, а что нет.

Но пока я бежала вдоль чикагского озера, и холодный ветер кусал меня сквозь куртку, я не могла перестать играть в «Что более вероятно?».

Что более вероятно: Локи Лаувейсон, Бог-обманщик древней языческой культуры, на самом деле существует и на самом деле появился в моей дерьмовой однокомнатной квартире… моей! Не какой-нибудь супермодели или кинозвезды! И трахал меня всю ночь напролет.

Или: мне одиноко и грустно. Я уничтожила свою собственную одежду. Я шлепнула себя по заднице достаточно сильно, чтобы оставить синяк.

Я все это выдумала.

Мое дыхание вошло в ритм с ногами, когда они касались тротуара, ветер свистел над тихими ударами волн о бетонные пилоны. Что. Более. Вероятно? Что. Более. Вероятно?

Я замедлила шаг за два квартала до своей квартиры, желая, чтобы мышцы остыли. И тут мне в голову пришел другой вопрос: кому я могу рассказать?

К тому времени, как я вернулась в квартиру, я уже все решила.

***

Даг снял трубку после второго гудка. Он казался запыхавшимся.

— Привет, — сказала я, — мне надо поговорить. Что-то действительно странное произошло прошлой ночью.

— О, привет, — сказал он, и телефон издал странный шорох, когда он поправил трубку. Я услышала голос на заднем плане. — На самом деле, сейчас не лучшее время.

Я сделала подсчет времени в голове. В Калифорнии было только семь утра.

— Не самое удачное время? — спросила я.

И снова услышала голос на заднем плане. Было похоже на голос женщины. Похоже, она произнесла:

— Даг…

— Кто это, черт возьми? — спросила я.

— Соседка по комнате, — быстро ответил Даг. — Послушай, давай поговорим позже. Скоро.

Когда он повесил трубку, телефон замолчал.

Что более вероятно: у моего далекого-предалекого парня появилась соседка по комнате, о которой он мне даже не упомянул, и по какой-то причине с этой соседкой по комнате у него проходит приятнейший разговор в семь часов утра.

Или: он мне изменяет.

***

Лора повернулась ко мне, когда мы вышли из аудитории в тот же день.

— Не собираешься ли сегодня поужинать? — спросила она. — Или ты решила отрываться на кофе?

Лора была жизнерадостной блондинкой со Среднего Запада, одержимой пуританским судом над ведьмами, и моей самой близкой подругой в Чикаго. Вообще-то, она была моей единственной подругой в Чикаго.

— Ужин звучит заманчиво, — сказала я.

— Не возражаешь, если к нам присоединится Вэнс? И я подумала, может пригласить Дебру?

— Это было бы… — я сделала паузу, понимая, что на самом деле ни с кем не разговаривала всю неделю, кроме как телефону с Дагом в промежутках между заполненных статикой пауз. Тогда, ну и во время дикой галлюцинации с участием скандинавского бога.

— Я бы хотела увидеться с Вэнсом и Деброй, — сказала я.

***

Вернувшись домой, я глубоко вздохнула и набрала номер Дага. Он немедленно ответил.

— Привет, Кэрол, — сказал он. — Послушай, мне очень жаль, что так вышло сегодня утром.

К своему стыду я почувствовала, как слезы начинают щипать глаза. Я попыталась вызвать в себе гнев, который испытала сегодня утром.

— Так ты расскажешь мне, что, черт возьми, происходит?

Последовала долгая пауза. Линия гудела и жужжала.

— Ты уверена, что хочешь сделать это сейчас? — спросил он. — Ты же вернешься в Сан-Диего примерно через месяц? Мы можем сделать это лицом к лицу.

Мое сердце болезненно сжалось… что более вероятно: он выиграл еще один раунд. Он мне изменял.

— Хорошо, — сказал он, глубоко вздохнув. — Мне очень жаль, Кэрол.

— Хорошо, — автоматически повторила я.

Он сделал еще один глубокий вдох.

— Ага. Хорошо. Эм, дело в расстоянии, это просто не так…