«Через шесть месяцев он жил в твоем кармане. Мы все влюбились в тебя».

«Через год я перестала себя щипать. Я никогда не знала такого счастья, такой безопасности. Я никогда не был счастливее, чем когда был с вами в Ашленде».

«И в Ашлендс ты должна вернуться», - сказал он нетерпеливо. «Как мой гость. Этим летом, когда закрываются театры, чем еще ты занимаешься? Приезжай в Ашлендс и оставайся сколько угодно».

Селия покачала головой. «Невозможно! Слуги могут узнать меня. Знаешь, слуги гораздо более наблюдательны, чем их хозяева. Должны быть, если они хотят сохранить свои места».

«Слуги!» - воскликнул он внезапно, задыхаясь. «Я не подумал о них. Ведь все эти годы они должны были знать правду! Возможно, не все из них, но некоторые из них должны были знать, что ты жива. Они не могли все быть в неведении. Кто знал? Кто из них знал, что тебя отослали?»

«Никто не посмел бы допросить твою мать», - сказала Селия. «Она отдавала им приказы. У них не было иного выбора, кроме как подчиняться. Действительно, ты не должен обвинять слуг».

«Почему я не должен их винить?» - ответил он. «Если у них были приказы, они не были моими приказами. Я хозяин в Ашланде, а не моя мама. Все эти годы они меня обманывали!»

«Прошу тебя, не думай наказывать слуг!» - сказала она встревоженно. «Ради меня. Они всегда были добры ко мне. Это не их вина, что их хозяйка разлюбила меня».

«И викарий!» - продолжал он, как будто не слыша ее. «Кого он думал, что хоронит? Были ли на самом деле похороны? Каменщик, который вырезал твой надгробный камень - он знал, что это пустая могила? По крайней мере, предполагается, что это была пустая могила. На данный момент, я бы ничего не исключал невозможного для моей матери! Она могла бы очень легко убить деревенскую девушку и бросить ее тело в гроб».

Селия нерешительно рассмеялась. «Не будь смешным, Дориан».

«По крайней мере, они упаковали тебе сундук? Тебя оставили твои вещи?»

«У меня была одежда, часть ее. Мне не разрешали хранить какие-либо книги или письма. Мне не оставили ничего, что моглo yказать, откуда я родом. Маленькие подарки, которые я получила за эти годы, были отобраны у меня. Мои куклы. Мои серебряные расчески. Мой медальон с волосами моих родителей внутри. Она все же позволила мне оставить мой носовой платок».

Он выглядел озадаченным. «Твой платок?»

«Тот, который был со мной, когда меня нашли в детстве. Это было сочтено совершенно бесполезным, и мне было позволено сохранить его».

«Могу я его увидеть?» - спросил он, удивляя ее.

«Зачем?»

«Сделай одолжение старому другу».

Селия выглядела довольно озадаченной, но все же вышла из комнаты, вернувшись через некоторое время с небольшой коробкой, инкрустированной слоновой костью. Открыв ее, она достала маленький сверток и развернула. Слегка пожелтевший от старости, платок был сложен, чтобы показать вышивку в одном углу. Два инициала, S и L, были соединены внутри грубо сшитого сердца. Селия держала его в ладонях, как раненая птица. «Они назвали меня в больнице подкидышей. S для Сары. Я полагаю, что сердце и Л стали Хартли». (англ.heart –сердце)

«И ты изменила S и L на Сент-Ли», - сказал он.

«Да. Когда я сбежалa из Ирландии, я хотела, чтобы новое начало и новое имя сочетались с ним. Салли было слишком распространеным. И Сара - слишком просто. Селия мне подходит, я думаю».

«Это не дешевый носовой платок», - продолжил Дориан, осматривая хрупкий батист. «Кем бы она ни была, твоя мать не была бедной».

«Она могла бы получить это из вторых рук, знаешь». Селия смеялась над его пустым выражением лица. «Нет, я не думаю, что ты знаешь. Я не думаю, что герцог Беркшир получил что-нибудь из вторых рук! »

«Только мои дома, мои земли, мои титулы и мои драгоценности», - сказал он, заставляя ее смеяться.

«Touché!»

«Я все еще говорю, что твоя мать, должно быть, была леди», - продолжил он. «Только леди подумала бы испортить совершенно хороший платок таким плохим рукоделием».

«А если моя мать была леди, то мой отец, должно быть, был джентльменом»,  - сказала она, смеясь.

«Что, если мы сможем найти их сейчас?» - сказал он. «Я имею в виду твоих родителей».

«Мои родители?» - сказала она, удивленно моргая. «Господи, они были бы уже старыми и седыми, если бы еще были живы».

«Мы могли бы поинтересоваться», - предложил он, игнорируя ее попытку юмора.

«После всего этого времени? Кто бы мог вспомнить?»

«Действительно, некоторые воспоминания могли исчезнуть», - признался он. «Но подумай: со временем, возможно, люди стали бы более охотно говорить. То, что могло быть скандальным секретом двадцать четыре года назад, может показаться не таким уж важным сейчас».

Селия нетерпеливо пожала плечами. «Кто бы они ни были, Дориан, мои родители не хотели меня».

«Ты этого не знаешь. Тебя могли украсть у них».

«Да, очевидно, я украденная принцесса. Я потерянная королева Византии. Это был злодейский визирь, который бросил меня на улицах». С нетерпением она взяла носовой платок и вернула его в коробку.

«Тебя не бросили на улицах. Они оставили тебя в церкви, Салли. Это что-то. Они знали, что о тебе позаботятся».

Она покачала головой. «Какая разницa теперь? Честно говоря, на данный момент в моей жизни я бы предпочла не знать».

Он молчал на мгновение. «Я искал твой медальон в Беркшир-Хаусе. Я буду продолжать искать».

«Мой медальон, если он еще существует, может быть где угодно», - сказала она. «Я сомневаюсь, что твоя мать сохранила это. Зачем ей?»

«Теперь, когда я думаю об этом», - сказал он, нахмурившись, «он должен быть в твоей могиле».

«В моей могиле, сэр?» - сказала она, дрожа. «Это не моя могила, пожалуйста не говори так. У меня нет могилы. Я все еще очень жива».

«Могила, скажем? Я почти уверен, что моя мама сказала Джоанне, что медальон похоронен с тобой. Ты не была похороненa, конечно, но медальон мог быть. Это всего лишь тридцать миль до Aшлeндс, мы можем быть там к вечеру».

Она поморщилась. «Мы? Как бы восхитительно это ни звучало, я не могу просто отправиться с тобой в Беркшир, чтобы раскапывать могилу! У меня спектакль сегодня вечером».

«Но тебе больше не нужно беспокоиться обо всем этом», - сказал он. «Я присмотрю за тобой. В любом случае, все эти вещи ниже тебя».

Она удивленно уставилась на него. «Ниже меня? Что ты имеешь в виду? Это то, как я зарабатываю на жизнь, Дориан. Это честная работа».

«Но тебе вовсе не нужно зарабатывать себе на жизнь», - сказал он, слова вырвались из его уст, словно он их долго сдерживал. «Ты была воспитаннa, чтобы быть леди. Ты была воспитанна в доме моего отца, как моя кузина».

«Но я не твоя кузина», - ответила она. «Я безымянная никто из Больницы подкидышей. Или, по крайней мере, я была. Теперь, конечно, я Селия Сент-Ли. Надеюсь, нет ничего плохого в том, чтобы быть Селией Сент-Ли. Мне это очень нравится».

«Я не хочу тебя обидеть, Салли. Но ты должнa видеть, что я прав. Если бы мой отец жил, твоя жизнь была бы совсем другой».

«Твой отец боялся, что у меня может быть дурная кровь. Но твоя мать заверила его, что я слишком привлекательный ребенок, чтобы иметь дурную кровь»

Дориан поджал губы. «У моего отца были довольно странные идеи. Но это было до того, как он yзнал тебя. Вскоре он полюбил тебя, как дочь. Он никогда бы не позволил тебе выступать на сценe. Сама идея оскорбила бы его».

«Правда», - призналась она. «Моя жизнь была бы другой, если бы он жил. Но он умер. Твоя мать - увы! - не любила меня, как дочь. Она решила не держать меня в своем доме, даже в качестве прислуги. Она избавилась от меня, и это было ее право сделать это. Учитывая все обстоятельства, я думаю, что все сделала для себя правильно, Дориан».

Дориан положил кулак на каминную доску. «Естественно, я не виню тебя за жизнь, которую ты ведешь», - начал он.

«Спасибо!» - сказала она едко.

«Я не осуждаю тебя».

«Нет, действительно».

«Но, Салли», - медленно сказал он, - «ты должнa покинуть сцену сейчас. Конечно, ты это понимаешь».

«Уйти со сцены!» - разозлилась она. «Почему я должнa cделать это?»

Он моргнул. «Очевидно, ты не можешь так продолжать. Я не могу этого допустить. Моя совесть прсто не допустит этого».

«Извини меня, пожалуйста!»

«Я предлагаю, чтобы ты стала моей подопечной».

«Ты хочешь удочерить меня?» - недоверчиво сказала она.

«Да, я буду твоим опекуном. Я бы позаботился о тебе. Тебе бы не надо было ни о чем беспокоиться».

Селия была на ногах. «Опекун! Мне двадцать четыре года! Я могу позаботиться о себе. Я занимаюсь этим уже довольно давно. Мне не нужен опекун. Я зарабaтываю на жизнь, и я горда этим. Ты не заставишь меня стыдиться себя!»

Дориан был в ужасе. «Это не было моим намерением, дорогая девочка. Я бы ни за что тебя  не расстроил. О тебе будут заботиться, тебя будут уважать, как и следовало бы. Я хотел бы предоставить тебе достойный аннуитет. Как звучит три тысячи фунтов в год? Тебе никогда не придется работать еще один день в своей жизни».

Она уставилась на него. «Дориан! Ты … ты просишь меня стать твоей любовницей?»

«Конечно, нет», - сказал он, искренне шокированный.

«Ты просто хочeшь давать мне три тысячи в год?» - сказала она. «Безвозмездно?»

«Конечно, тебе придется покинуть сцену. Но это все, что я бы просил у тебя».

«О, это все? Что бы я делала весь день, если бы ушла со сцены?»

«Все, что бы тебе нравится».

«Мне нравится быть на сцене!» - воскликнула она.

«Но, моя дорогая, неужели тебя не огорчает быть так сильно … так сильно выставленной?» - спросил он. «Конечно, тебе не нравится, когда все эти люди в яме глазеют на тебя?»

Селия рассмеялась. «Не  нравится? Это лучшая часть из всего. Когда они перестанут глазеть на меня, мне будет очень грустно».

«Я знаю, что ты не можешь быть серьезной, моя дорогая».

«Но я вполне серьезна. Я люблю свою жизнь, Дориан, такой, какая она есть. Я никогда не чувствую себя счастливее, чем когда я на сцене. Ты не можешь отобрать это у меня».