Макс отметил отсутствие энтузиазма в ее голосе. «Вам они не нравятся?» - удивленно сказал он.

«Я знаю, что это модно, но я бы хотела, чтобы лошадям так не задирали головы! Я уверенa, что им больно».

«Посмотрите еще раз, пожалуйста. Нет необходимости задирать им головы. Они держат их высоко вполне естественно. Видите?»

Пейшенс снова посмотрела, и увидела, что серые были благословлены естественно высокими, изогнутыми шеями. «Да, я вижу», сказала она, чувствуя себя немного глупо.

«Поднимать головы нужно только лошадям худших пород», -продолжил он. «Я не одобряю это, но никто не может помешать людям пытаться добиться большей привлекательности в лошадях. В конце концов, не каждый может позволить себе самое лучшее».

«Вот почему ваш кузен хочет за них столько денег?» - недоверчиво сказала Пейшенс. «Из-за того, как они держат свои головы?»

«Это, безусловно, одна из причин», - ответил он.

«Прекрасная пара, не так ли?» - Фредди приветствовал их.

«Прекрасная», - подтвердила Пейшенс.

«Интересно, успеешь ли ты их продать? Мой кузен получил дипломатический пост», - объяснил Макс. «В следующий вторник он меняет Англию на заснеженные степи России».

«Во всяком случае, на мрамор Санкт-Петербурга», - сказал Фредди. «Моя мама думает, что мне будет полезно освоить профессию. Бедная женщина! Но не волнуйтесь, леди Уэверли. Я не забыл своих арендаторов. Если вам что-нибудь понадобится, мой кузен в вашем распоряжении».

«Нет необходимости констатировать очевидное», - сказал Макс, очень тепло глядя на Пейшенс.

«Вы очень добры», - пробормотала Пейшенс.

«Я совсем не добр», - ответил Макс.

Фредди фыркнул. «Я думал, что нет необходимости констатировать очевидное».

Кивком отпустив грума, Макс открыл дверь ландо и протянул Пейшенс руку. Взяв его за руку, она вошла в экипаж и взяла поводья. Макс взобрался с другой стороны. Внутри было настолько тесно, что двум людям было почти невозможно сидеть, не касаясь друг друга, как она слишком хорошо знала после поездки с лордом Милфордаом. На этот раз, однако, она не почувствовала ни малейшего желания прижиматься к стенке экипажa.

«Как вы думаете, вы можете справиться с ними?» - спросил он ее, yкладывая плед ей на колени.

«Почему бы и нет?» - сказала она. «Oни были хорошо обучены?»

«Я тренировал их сам».

«Тогда вам не стоит бояться».

Его рот дернулся. «Нет, разумеется. Если Ваша светлость согласиться отвезти нас в парк, я постараюсь отвезти нас обратно».

«Да, конечно», - сказала Пейшенс, внезапно взволнованная.

«Что-то не так?» - спросил он.

«Кажется, я не могу найти тормоз», - призналась Пейшенс, розовая от смущения. «Где он?»

«Это рядом с моим правым бедром», - ответил он. «Это всегда здесь, рядом с моим правым бедром. Я был бы рад освободить его для вас. Но, возможно, было бы лучше, если бы я правил», - осторожно добавил он,.

Одной рукой он схватил поводья. Другой он отпустил тормоз. Одним изящным движением он повернул лошадей, и они помчались в направлении Гайд-парка так быстро, что у Пейшенс перехватило дыхание. Она была совершенно уверена, что лорд Милфорд не смог бы сделать такой крутой поворот. Действительно, она не была полностью уверена, что смогла бы справиться сама.

«Вас не укачивает в карете, не так ли?» - резко спросил он, глядя на ее белое лицо.

«Нет, ничуть», - сказала она, поспешно завязывая ленточки капора под подбородком. «Такое чувство, что мы летим».

«Так и должно быть», - сказал он с удовлетворением. «Слишком быстро? Слишком сильный ветер?»

«О, нет!» - сказала она затаив дыхание. «Я не боюсь! Вы можете ехать еще быстрее, если хотите».

Он так и сделал. Величественные особняки Парк-лейн проносились мимо расплывчатым пятном. Ландо пролетелo вокруг Гайд-парка и проплылo через ворота в парк. Избегая всадников в модном Роттен-роу, Макс свернул на небольшую дорожку, ведущую к Серпeнтину, где был вынужден замедлить.

Скользящие по воде лебеди взглянули на незваных гостей, но не улетели. Пейшенс смотрелa на них с удовольствием. «Лебеди в январе!» - воскликнула она.

«Их крылья обрезаны».

«О!» - cказала она с тревогой. «Жаль, что вы сказали мне это».

«Вам холодно?»

«Вовсе нет. По сравнению с зимой в Филадельфии, совсем не холодно. И солнце светит». - Она опустила свою вуаль, когда он ехал, но теперь убрала ее и подняла лицо к солнцу. «Этим лошадям не подрезали крылья!» - сказала она.

«Нет, не подрезали. Говоритe правду! Вы никогда не правили раньше?»

Пейшенс вспыхнулa. «Я правила! Я правила лошадьми с четырнадцати лет, сэр, а сейчас мне двадцать».

Он поднял брови. «И все же вы не смогли найти тормоз!»

«В Америке, сэр, тормоз находится слева, а не справа», - сказала она ему.

«Понятно!» - сказал он, смеясь.

«Нет, правда, это так», - настаивала она.

«Почему?»

«Я не знаю», - сказала она сердито. «Я не каретник. Я могу сказать, что вы мне не верите, но это именно так!»

«Я, конечно, изволю поверить вам на слово», - серьезно сказал он.

«Вы поверите или изволите поверить?» - пробормотала она.

«Прошу прощения», - сказал он. «Я имею в виду, что конечно, поверю. Я поверю вам на слово с большим удовольствием. Я не хотел обидеть».

«Никаких обид, мистер Брум», - сказала она, пожимая плечами. «Боюсь, я не могу увидеть малейшей разницы между буду и изволю быть. В Америке мы не такие претенциозные».

«Я не хотел быть претенциозным», - извинился он. «В юности у меня был репетитор, который был большим приверженцем правил. Изволю быть может использоваться для обозначения какого-либо обязательства, отсутствия выбора или свершившегося факта. Буду используется для обозначения желания. Выйдешь за меня замуж?»

Ее голова быстро повернулась, и она посмотрела на него. «Простите?»

«Я даю вам пример», - объяснил он. «Это пример, который мне давал мой репетитор. Джентльмен говорит Ты выйдешь за меня? Он никогда не говорит Ты изволишь выйти за меня? Леди может ответить Я выйду или Я изволю выйти в зависимости от ее чувств. Оба ответа вполне приемлемы».

«А если ответ нет? Леди говорит Я не выйду или Я не изволю выйти?»

«Никогда о таком не слышал», - сказал он. «Леди всегда отвечает утвердительно».

«Что?» - она рассмеялась.

«Я знаю мало мужчин, достаточно смелых, чтобы сделать предложение даме. Еще меньше, которые предложили бы, если ответ вызывает сомнения. Боюсь, мы, мужчины, подлые трусы».

«Но американские мужчины очень отличаются от вас», - сказала Пейшенс. «Они, конечно же, не боятся женщин, на которых надеются женится».

Макс нахмурился. «Но вы не замужем».

«Нет», - сказала она.

«Никто в Филадельфии не осмелился сделать вам предложение?»

«Да», - ответила она, через мгновение. «Однако он был из Бостона».

«Был ли он десяти футов ростом?»

Пейшенс рассмеялaсь. «У меня не было возможности его измерить».

Он бросил на нее взгляд. «Разве вы не измерили меня взглядом. Но, может быть, я обольщаюсь?»

«Может быть», - сказала она строго.

«А что вы сказали смелому парню из Бостона? Я не выйду или Я не изволю выйти?»

«В Америке мы просто говорим да или нет».

«Да или нет? Откуда бедняга знает, что это такое?»

Пейшенс рассмеялaсь. «Я сказалa ему нет».

«Как жестоко! И все же, я не могу не думать, что он это заслужил».

«Кстaти, я былa недостаточно жестокa», - сказала Пейшенс. «Уже на следующий день он предложил руку моей сестре! Она все еще не простила меня, думаю».

«Приняла бы она его, если бы он спросил ее первoй?»

«Надеюсь, что нет. Он был охотником за приданым и у него были усы».

Он усмехнулся. «Что было более нежелательным?»

«Трудно сказать», - ответила Пейшенс. «Это было довольно мерзкое сочетание».

«Действительно», - сказал он серьезно. «У нас, конечно, есть своя доля охотников за приданым, но, думаю, ни у кого нет усов».

«Вы охотник за приданым, мистер Брум?» - спросила она.

Он поднял брови. «Если бы я был, как вы думаете, я бы признал это?»

«Нет, но я подумала, что, возможно, поймаю вас врасплох. Тогда выражение вашего лица скажет мне все, что мне нужно знать».

Он медленно улыбнулся. «Получилось?»

«Боюсь, нет. Ваше лицо мне ничего не сказало», - призналась она. «Если вы охотник за приданым, будет справедливо сказать вам, что несмотря на возможные слухи, ни я, ни моя сестра не обладаем большим состоянием. Мы не вступим в наше наследство, пока нам не исполнится тридцать лет».

«Но через десять лет вы будете богаты?»

«Да. Очень».

«Полагаю, возможно, что через десять лет я буду совершенно без гроша», - сказал он. «Тогда я буду очень рад жениться на вас, если вы любезно согласитесь ждать».

«Не думаю», - она старалась не смеяться. «Все же разрешите поблагодарить вас».

«Да или нет было бы достаточно», - упрекнул он, и она рассмеялась. «Если бы вы только так смеялись, когда мы впервые встретились», сказал он грустно.

«Что вы имеете в виду?» - удивилась она. «Как я могла смеяться, когда вы меня проклинали?»

«Мне очень жаль», - тихо сказал он. «Больше, чем я могу сказать. Я думаю, что вам следует кое-что знать».

«Но, конечно же, мы еще увидимся», - сказала она. «Вы не собираетесь в Россию со своим двоюродным братом?»

«Я мог бы сделать это», - сказал он. «Я оставляю это решение в ваших руках».

«В моих руках?» - недоуменно повторила она. «Я не могу сказать вам, куда ехать или идти».

«Вы можете», - сказал он мрачно.

«Я вас не понимаю, сэр», - сказала она.

«Мы встречались раньше. Я рад, что вы не помните. Вы скоро вспомните, и тогда все будет кончено».

Она слабо рассмеялась. «Вы очень загадочны, сэр. Я уверенa, что мы никогда не встречались раньше.

«Неужели?»

«Совершенно точно».

«Даже во сне?»

«О, у меня нет таких снов», - быстро сказала она.

Он поднял брови. «Какиx таких снов?»

«Никакиx», - натянуто сказала она. «Не пора ли нам вернуться?»

«Пока нет», - сказал он. «Давайте поeдем немного дальше».