ГЛАВА 13

Свести меня с ума

Я подошла к посту охраны «Дома Голубки», сунула руку в сумочку и стала искать телефон.

- Амелия.

Я посмотрела налево и увидела мистера Деннисона, сидящего в кресле, он поднял рукой и поманил меня к себе пальцем. Я изобразила на лице улыбку и направилась к нему.

- Вам что-то нужно? - спросила я.

- Ближе, - ответил он, когда я остановилась рядом с ним.

Я присела на корточки, чтобы он мог смотреть вниз, а я вверх, что для него происходило не часто, учитывая, что он был сутулым, так как ему приходилось ходить с ходунками.

- Все в порядке? - спросила я.

Он изучал меня своими выцветшими голубыми глазами.

- Мистер Деннисон, - позвала я. - Вам что-нибудь принести?

Наконец, он сосредоточился на мне.

- Это тебе нужно поговорить, любовь моя, у меня старые уши, но они все еще слышат.

Ну, вот и ответ на вопрос. Я не скрывала, что все еще истекаю кровью после той сцены с Микки прошлой ночью, даже если я наконец-то достаточно взяла себя в руки, чтобы перезвонить Робин, рассказать ей об этом сквозь тихие всхлипы и услышать ее разглагольствования о том, что все мужики придурки, и мне лучше узнать об этом раньше, чем позже, как это случилось с Конрадом.

Она не ошиблась.

Но почему-то то, что случилось с Микки, ранило больше, чем предательство Конрада, даже когда последние новости могли бы с этим посоперничать.

Я понятия не имела, как такое могло случиться. За исключением блистательных двадцати четырех часов, которые я прожила ожиданием, мы с Микки ни разу не были вместе.

И все же это сводило меня с ума.

Но на этот раз, став старше, мудрее, возможно, сильнее, но определенно устав от этого дерьма, я подумала, что позволю пройти этому по-тихому.

Мистер Деннисон был с этим не согласен.

Я схватила его за руку и стиснула.

- Может, когда я вернусь, мы поболтаем за чашечкой чая.

- Принесешь бурбон, и я в деле, - сказал он мне.

Мне не нужно брать с собой бурбон. У него была заначка, которую его сын пополнял каждую неделю, когда приезжал в гости.

Я улыбнулась ему и еще раз сжала его руку.

- Увидимся позже, дорогой.

Он сжал мою руку в ответ.

- До скорого, любовь моя.

Я подошла к двери, набрала код, толкнула ее, прошла внутрь, но остановилась в пустой приемной, вытаскивая телефон.

Я активировала его и прокрутила уведомления.

Плохие новости: еще один звонок от Бостона Стоуна.

Хорошие новости: мой адвокат из Калифорнии перезвонил мне.

Невероятно хорошая новость: мне написала Пиппа.

«Цветы очень красивые. Спасибо».

Улыбаясь как дурочка (внутренне, внешне, после истории с Микки, я все еще не могла этого сделать), я ткнула пальцем в экран и отправила сообщение дочери.

«Рада, что ты их получила. Выше нос, детка. Надеюсь, ты знаешь, как сильно мама любит тебя».

Я отправила сообщение, снова ткнула пальцем в экран и поднесла телефон к уху. Я выслушала гудки, попала на секретаря, и, учитывая мою фамилию, она сразу же соединила меня с моим адвокатом.

Только тогда я снова начала идти.

- Я получил сообщение, Амелия, - прошептал Престон Миддлтон мне на ухо. - Вы уверены в этой информации?

Я толкнула входную дверь.

- Не совсем, но я достаточно уверена, что хотела бы вложить деньги в то, чтобы быть абсолютно уверенной.

Я шла по тротуару к своей машине, глядя себе под ноги, а Престон ответил:

- Я могу поручить это частному детективу.

- Считайте, что у вас есть мое одобрение на это, - сказала я ему, поднимая глаза.

Мой шаг замедлился, когда я увидела прислонившегося к моей водительской двери Микки в сексуальной, пыльной после стройки, одежде.

Серьезно?

И что на этот раз?

Что еще он мог оставить про запас, чтобы использовать это и окончательно свести меня с ума?

Не сводя с него глаз, я направилась прямо к нему и остановилась у обочины рядом с бампером.

- У вас есть какие-то мысли, учитывая наличие подобной информации? - спросил Престон мне на ухо.

- Я хочу вернуть своих детей, - ответила я, глядя на Микки и видя, как от моих слов вспыхнули его глаза.

- Полная опека? - в голосе Престона звучал энтузиазм, и я представила, как он потирает руки, и не только из-за оплачиваемых часов, но и потому, что ему нравилось пускать зубы в хорошую драку.

- Я не буду жадничать, - ответила я. – Встречи каждую неделю. Дети любят своего отца, и я не хочу, чтобы они потеряли что-то, что они любят. Мне нужно время, чтобы уладить все с детьми, но когда я буду готова, то на этот раз я не собираюсь проигрывать. И мне все равно, сколько это будет стоить. Я хочу, чтобы с каждой женщиной, с которой он занимался сексом, пока мы были женаты, установили контакт и они были готовы дать показания, если Конрад доведет это до мерзкой ситуации.

Тело Микки слегка выпрямилось от фразы «занимался сексом», но в основном он по-прежнему опирался о мою машину, пристально глядя на меня.

- Я поговорю со своим детективом, - сказал Престон.

- Спасибо, - ответила я.

- У вас все хорошо? - спросил он.

- Да, но я кое-куда собралась. Не хочу быть грубой, но мне уже пора.

- Конечно, Амелия, я позвоню вам и сообщу последние новости.

- Спасибо, Престон.

Мы разъединились, и я тут же спросила Микки:

- Можешь отойти от моей машины?

- Ты борешься за своих детей? - спросил он в ответ.

Это было не его дело.

И после того, что он сделал со мной прошлой ночью, он думал, что может спрашивать?

- Моя лучшая подруга из Калифорнии только что узнала, что мой муж не только трахался, а потом влюбился, а потом надел обручальное кольцо на палец медсестры из больницы в Сан-Диего, но все то время, что мы были женаты, трахал других, - поделилась я. - Он трахался в больнице в Бостоне, в Лексингтоне, а может, и в Сан-Диего, и на него было подано по меньшей мере одно заявление о сексуальном домогательстве. Поскольку это новая информация, и я устала не видеть своих детей, если он не согласится на более справедливый график опеки, боюсь, мне придется бороться грязно.

- Это не грязно, Эми, это он грязный, - тихо сказал Микки.

- Спасибо за твое мнение, - язвительно ответила я. - А теперь отойди от моей машины.

Он выпрямился и повернулся ко мне.

Но не отступил ни на шаг.

- Нам надо поговорить, - сказал он мягким голосом, не сводя с меня глаз.

- Нет, видишь ли, ты ошибаешься, - ответила я. - Мы уже поговорили, и я обнаружила, что мне от этого не очень весело.

- Вчера вечером я переступил черту, - заявил он.

- Так и было, - согласилась я. - Это и есть твое извинение?

- Да, Эми, это мое извинение. - Его голос по-прежнему был нежным.

Это звучало потрясающе.

На меня это не подействовало, потому что, стоя и глядя на него, я все еще истекала кровью.

- Извинения приняты. А теперь отойди от машины.

Он покачал головой, не сводя с меня глаз.

- Я здесь и прошу тебя дать мне шанс объяснить то дерьмо, которое я изрыгал прошлой ночью.

- Я не слабоумная, Микки, - тут же сообщила я ему. - Вчера вечером ты довольно ясно все объяснил. У тебя была жена, которую ты любил, и которая вытворяла то, что ты не мог контролировать. Это стало предательством по отношению к тебе и твоим детям, так же, как если бы она переспала с целой армией. Будучи мужчиной, защитником, возможно, хорошим человеком, тебе было больно, что ты не мог дать ей то, в чем она нуждалась. Подозреваю, вы могли бы справиться с этим, но она причинила боль вашим детям и продолжает делать это. Теперь ты вынужден терпеть это, даже если это невыносимо. И будучи мужчиной, ты не собираешься ставить себя или своих детей в такое же положение с другой женщиной. Я правильно все поняла?

- Это примерное объяснение, - подтвердил он.

- Кажется, мы решили, что это то, на чем мы остановились прошлой ночью, так что, должна признаться, я немного смущена тем, зачем ты пришел сюда сегодня, - заметила я.

- Затем, что вчера вечером я облажался, - ответил он.

- Ты совершенно прав. Ты облажался. Дело сделано. Я все еще не понимаю, почему мы не двигаемся дальше... по отдельности.

Он сделал движение, будто хотел подойти ко мне, но остановился, увидев, что мое тело сжалось.

Выражение его лица стало таким же нежным, как и голос, а все вместе это было то еще зрелище.

На меня это тоже не подействовало.

- Я бы хотел все исправить, детка, - мягко сказал он.

- Нет, - твердо ответила я. - Видишь ли, всего за три месяца ты заставил меня почувствовать себя непривлекательной, нежеланной, ненужной, когда Конраду понадобилось на это два десятилетия. - Я отмахнулась от того, что он вздрогнул, он причинил мне такую боль, что я почувствовала ее прямо сердцем, и заключила: - Я не стремлюсь к большему, Микки. Так почему бы нам просто не позволить тому, что на самом деле было ничем, стать именно этим?

- Этого не случится, - заявил он.

- Почему?

- Потому что я не могу этого сделать.

- Почему? - рявкнула я.

- Потому что мы оба хотим большего.

- Хотели, - подтвердила я. - А теперь я не хочу.

- Между нами что-то есть, Эми, - ответил он.

- Ошибаешься, - возразила я. - Может, что-то и было, но теперь этого нет.

Его челюсть напряглась, терпение начало иссякать.

- Ты же знаешь, что это чушь собачья. Что-то есть. Что-то сильное. Что-то, с чем я пытался бороться, но не смог, что-то, что притягивает нас друг к другу. Что-то, что мы оба, будучи достаточно взрослыми и умными, не можем игнорировать. И есть что-то, чего ты даже не знаешь, что делает это еще больше.

Двадцать четыре часа назад я была бы рада узнать, что он так думает.

В данный момент я бы себе этого не позволила.

- Это могло бы оказаться правдой, но все уже не так, Микки, - ответила я. - И поскольку ты не понял моего намека, скажу прямо. Я не хочу больше обсуждать то, что мы могли бы иметь, когда в будущем у нас ничего не будет.

- Ты не единственная, у кого есть наследство, Эми, - выпалил он, явно теряя терпение. - Та рыболовецкая компания, которой управляют мои братья, называется «Мэн Фреш Марин». Филе и рыбные палочки можно найти в зеленой, белой и оранжевой коробках в морозильной камере местного магазина.