- Заеду в «Тинкерс» и все привезу, - ответил он.

- Тогда мы поедим «Тинкерс» за обеденным столом.

Его голос звучал нежно, когда он ответил:

- Мне подходит.

Мне тоже. Его дети были у него. Мои – у меня. Так что все получится идеально.

- Увидимся позже, дорогой, - сказала я.

- Да, детка. Увидимся.

Мы отключились.

Я подошла к фотографии и щелкнула новым выключателем, который теперь регулировался на пять светильников. Один - для люстры над обеденным столом. Один - для кухни. Один - для кухонных светильников. Один - для гостиной.

И еще один для моей фотографии.

Был день. Свет был не нужен.

Но с сегодняшнего дня, когда бы я ни была дома, это фото всегда будет освещено.

Каждый день.

Напоминая мне, хотя в глубине души я это и так знала, что у меня есть все, что нужно.

*****

Я брела по коридору к кабинету, а добравшись до него, сразу же подошла к столу и бросила сверху сумку и сумочку. Вытащила конверт из одной, затем порылась в другой и вытащила завернутый в бумагу сверток. Я развернула его, достав красивую рамку, купленную во вновь открывшемся магазине на пристани.

Я уже собиралась вставить туда фотографию, которую распечатала в «Уолгринсе», когда в сумочке зазвонил телефон.

Я отложила рамку и фотографию, достала телефон, посмотрела на экран и нажала «Ответить».

- Привет, - поздоровалась я.

- Привет, - ответил Микки. - Послушай, детка, ты провела зарплату?

Я посмотрела на компьютер на столе.

Кабинет выглядел как кабинет.

Это была также еще одна гостевая спальня, поскольку другая сторона комнаты была занята массивным, громоздким диваном с выдвижным ящиком.

Кроме того, это была гостиная, где Оден и Киллиан играли в Xbox, когда бывали у меня, так как девочки (а также мы с Микки) не являлись большими поклонниками того, чем они занимались перед телевизором в главной гостиной.

Кроме того, теперь на каждой стене, где не было окон или телевизора, висели красивые полки под орех, благодаря Микки, помощи Джейка, а также Киллиана и Одена.

И, наконец, это был офис компании «Подрядные и кровельные работы Донована».

Я была офисной девочкой Микки. Я делала расчет заработной платы, отвечала на звонки (или принимала их, сидя за столом), назначала Микки встречи с клиентами, печатала прайс-листы, заказывала материалы, отправляла счета, занималась дебиторской задолженностью и играла в бухгалтера (под руководством Робин).

Дела Микки шли в гору.

Ральф побил некоторые из его предложений, но те, кто обращал внимание на рекомендации и отзывы в Интернете, обратились к Микки. Не говоря уже о том, что он получил контракт на кровельные работы зданий возле поля для гольфа у Клуба Магдалены. Огромный заказ. Большая удача. Тридцать домов, и ни одного маленького. Мини-особняки.

На самом деле работы было так много, что на Микки трудилось двадцать восемь человек. А ведь его бизнесу еще и года не исполнилось.

Сама я зарплату не получала. Потому что дом Микки был выставлен на продажу, и мы собирались пожениться, устроив небольшую свадьбу осенью (банкет должен был состояться в Лавандовом Доме) за день до Хэллоуина, так что в любом случае очень скоро то, что было его, должно было стать моим (мы много об этом говорили, но Микки, в конце концов, сдался).

И мне это очень нравилось. Нравилось помогать. Нравилось наблюдать, как процветает бизнес Микки. Нравилось видеть его счастливым на работе. Нравилось знать, что, начиная рабочий день, он занимался любимым делом, тем, что принадлежало ему.

С того момента как дом Микки был выставлен на продажу, несмотря на то, что наша свадьба должна состояться только через три месяца, и даже будучи не женатыми, как только дом купят, все переедут ко мне.

С другой стороны, они и так почти все время обитали у меня.

Если не было детей Микки, а мои дети были у меня, мы все трое находились у Микки. Это было потрясающе.

- Да, милый, я перегоняю ее каждый четверг утром перед тем как отправиться в «Дом Голубки», - сказала я то, что он и так знал. - Завтра она появится на счетах.

- Вот дерьмо, - пробормотал он.

- Что такое?

- Джерри напортачил со своим расписанием. Забыл внести сверхурочную работу, которую я просил его сделать.

- Скажи ему, что он может вставить ее в следующий график, и тогда мы внесем изменения.

- Говорит, ему нужны деньги, детка. У него развод.

Один из сотрудников Микки, Джерри, терзался муками ужасного развода, который включал в себя безобразную битву за опеку. Гонорары его адвоката были заоблачными.

- Хорошо, - сказала я, хватая ручку и пододвигая блок с бумагой для заметок. - Дай мне время, пожалуйста. Я проведу еще одну зарплату, и у него будет два поступления, второе - за сверхурочные. Но он должен передать тебе график, чтобы сегодня вечером ты принес его домой, и я бы смогла внести его в базу.

- Будет сделано, - ответил он и назвал количество сверхурочных. Я записала, а он спросил: - У тебя был хороший день?

Я посмотрела на рамку и фотографию.

Затем я посмотрела на полки. Там стояли DVD-диски, компакт-диски, книги, рамки с фото и разные безделушки. Полок было много, и все новые, так что они были далеко не заполнены. Но я полагала, что когда Микки с детьми переедут сюда, это произойдет легко.

Хотя на каждой что-то да было.

Но на одной из них лежала всего одна вещь.

Сломанный, черный, сложенный зонтик.

Мое сердце сжалось.

- Нет, - ответила я на вопрос Микки.

- Что случилось?

Я отвела взгляд от зонтика.

- Ничего, - пробормотала я. - Поговорим, когда вернешься домой.

Его голос понизился, когда он повторил:

- Детка, что случилось?

Он услышал это в моем голосе, даже если я пыталась это скрыть. Он прочел между строк. Теперь он был встревожен.

Я опустила глаза на фотографию на столе и протянула руку, чтобы коснуться ее пальцем.

- Эми? - позвал Микки.

- Мистер Деннисон скончался сегодня утром, - прошептала я, и мой голос внезапно сорвался.

- Черт, Эми, - прошептал в ответ Микки.

Я уставилась на фотографию, на которой были изображены мы с мистером Деннисоном. Он сидел в глубоком кресле в гостиной «Дома Голубки». Я сидела на подлокотнике, наклонившись и целуя его в щеку. Он смотрел в камеру и улыбался.

Это было селфи.

У меня хорошо получалось.

Я научилась после миссис Макмерфи, и теперь у меня на телефоне были тонны фотографий постояльцев, Дэлы с постояльцами, персонала с постояльцами, детей, меня и даже Микки с постояльцами.

- Мирно, - сказала я.

- Это хорошо, - мягко ответил он. Я всхлипнула и из глаз хлынули слезы. - Черт, детка, - прошептал Микки, затем громче и тверже: - Я еду к тебе. Мне нужно кое-что сделать. Через час буду дома. Я разберусь с дерьмом Джерри, не волнуйся. А ты расслабься. Я напишу детям. Мы закажем пиццу. Тихий вечер дома, в кругу семьи. Хорошо?

Тихий вечер дома, в кругу семьи.

Это может вылечить все, что угодно. Даже помочь смягчить боль от потери мистера Деннисона. Я шмыгнула носом и согласилась.

- Да, Микки, звучит неплохо. Но я займусь делом Джерри.

- Ладно, Эми. Скоро буду дома.

Он скоро вернется домой.

Одно это могло вылечить все, что угодно.

- Хорошо, Микки. До скорого.

- Люблю тебя, дорогая.

Я улыбнулась, и из глаза выкатилась слеза.

- Я тоже тебя люблю.

- Пока.

- Пока.

Мы отключились, я обошла стол и быстро провела зарплату, чтобы Джерри мог получить свои деньги.

Потом я вставила в рамку фотографию, на которой были изображены мы с мистером Деннисоном. Я отнесла ее к полке и поставила рядом с зонтиком.

Я сделала шаг назад и уставилась на нее, позволяя слезам политься еще сильнее. Затем я смахнула их, повернулась и вышла из комнаты, зная, что с годами эта полка будет заполнена рамками.

Зонтик не будет один. В конце концов, там окажется множество фото.

Но у меня будут тысячи воспоминаний.

*****

Я убиралась в доме, когда увидела ее.

В прошлые выходные, когда Микки закрыл свой дом, они с детьми переехали сюда.

Хотя это было горько-сладкое прощание Донованов с их домом, оно не было травмирующим.

С другой стороны, в течение нескольких месяцев у них было два дома и большая семья, так что они привыкли ко мне, моим детям и нашему дому.

Эш и Киллиан решили оставить мебель в их новых спальнях, а Киллиан взволнованно заявил:

- В этой кровати я чувствую себя дровосеком! Абсолютный крутяк. А если я не стану летать на истребителе, то заделаюсь дровосеком.

Рубка леса, включавшая в себя топоры и бензопилы, в качестве увлечения не вызывала у меня восторга, но я держала рот на замке.

Много вещей Микки и его детей было разбросано здесь и там, а кое-что из их мебели заполняло пустые места. Но большую ее часть я уже сфотографировала, и теперь она находилась на складе, ожидая, когда я ее продам.

Переезд был настолько грандиозным, что я не думала о нем до тех пор, пока пылесося, не оказалась в комнате Эш.

Она сохранила атмосферу пляжной комнаты, но поменяла постельное белье и добавила свои безделушки и постеры, сделав комнату своей.

Свеча сюда не вписывалась.

Кроме того, свеча была слишком важна, чтобы прятать ее в комнате.

Вероятно, мне следовало бы спросить, но я этого не сделала, потому что не хотела, чтобы она думала, что я вынуждена быть милой.

Заявление должно быть сделано.

Поэтому я выключила пылесос и взяла свечу.

Я передвинула свою сказочную чашу на край кухонного стола, и поставила свечу на середину.

Она подходила идеально.

Я сделала мысленную заметку перекинутся парой слов с Рианнон до того, как та придет снова, чтобы она не была ошарашена, увидев ее, и, возможно, ей не было больно.

Затем я вернулась к уборке.

Я сидела за столом в кабинете, когда дети вернулись из школы.

- Отваливаю, мам! - закричал Оден. - Иду к Лейси, - я заблокировала вторую часть того, что он сказал, потому что была еще меньше поклонницей свиданий моего сына, чем Микки своей дочери.

- Ладно, малыш! - крикнула я в ответ.

- А что у нас на ужин? - завопил Килл.