Глава 7

— Я влюбилась!

О, Боже, это будет долгое утро. Это заявление исходит от моей сестры Джинджер, которая кружится прямо посреди улицы, когда говорит мне это.

— В кого? — спрашиваю я, в основном, чтобы позлить ее, ведь это моя работа, как старшей сестры. Мы купили себе по стаканчику кофе и идем по главной улице, чтобы сделать последние рождественские покупки. И я чертовски отлично понимаю, о ком она говорит, но так как она отрицала то, что между ними что-то происходит, я не собираюсь облегчать ей задачу.

— В кого? — повторяет Джинджер вместо ответа, и я улавливаю сарказм в ее голосе. — В Келлера! Кого я еще могу иметь в виду? Неужели ты думаешь, что вчера я познакомилась с каким-то случайным парнем и влюбилась? Ты серьезно? — да. Ее слова полны сарказма.

— Келлер? — я собираюсь испытать ее терпение, чтобы немного позлить. А еще потому, что она сказала, будто подцепить случайного парня — это что-то ужасное. Конечно, она не могла знать, что совсем недавно я сделала именно это, но все же. Это раздражает. — Парень, которого ты называешь шакалом с тех самых пор, как на прошлой неделе познакомилась с ним? Парень, с которым ты соревнуешься за десять тысяч долларов? Парень, который уедет из Рейнди-Фолс как только закончится ваш грандиозный конкурс? Этот Келлер?

Джинджер выпячивает на меня свои глазенки.

— Да. Он! — она сердито смотрит на меня, и уверена, отчаянно пытается придумать каким же ругательством меня обозвать, потому что она ненавидит говорить неприличные слова. Я терпеливо жду, надеясь, что это будет что-нибудь стоящее. В детстве, когда она была маленькой, если мы с Холи обижали ее, она кричала: «Рыбные палочки!», притопывая при этом своей маленькой ножкой. У нас никогда не получалось сохранить невозмутимое выражение лица, и, в конце концов, она получала все что хотела.

— Он собирается ненадолго остаться, — наконец добавляет она, после того, как делает глубокий вдох. Я очень разочарована тем, что она не придумала нового ругательства.

— Что это значит? — я останавливаюсь перед магазином «Мир пряжи», чтобы посмотреть на нее сверху вниз и услышать историю целиком. Хоть я и отношусь к ней скептически, но дело в том, что я видела их с Келлером вместе, и парень абсолютно без ума от нее. Только Джинджер могла влюбить в себя кого-то за неделю. И если бы я не любила ее, то она бы меня очень, очень сильно раздражала.

— Он сказал довериться волшебству, — отвечает она, сдерживая себя от еще одного кружения прямо на тротуаре. Если бы мы были в диснеевском мультфильме, то над ее головой появилась бы пара птичек с маленькими сердечками, сделанными из клюквы или еще какой-нибудь ерунды. Мимо бы пробежала белка, и клянусь Санта-Клаусом, подмигнула бы ей, прежде чем забраться на дерево.

Джинджер, сразу же осознает ошибку, которую только что совершила, и краснеет сильнее, чем ей позволяет температура на улице. Затем она проявляет неожиданно огромный интерес к витрине магазина. Неожиданный, потому что Джинджер не умеет вязать. Она не умеет вязать даже крючком. Это занятие никогда не привлекало ее.

— Волшебство? — невозмутимо отвечаю я, делая вид, что шокирована больше, чем на самом деле. Когда мы были детьми, она пыталась убедить нас с Холли, что изобрела волшебный шар любви. С тех пор мы издеваемся над ней при любом удобном случае.

— Это не настоящая магия, Ноэль, — огрызается Джинджер, вызывающе вздернув подбородок. — Не будь такой циничной. Он просто говорил о волшебстве рождественских праздников. — Затем она разворачивается и уходит к следующему магазину.

Праздничное волшебство. Хммм. Интересно, могу ли я обвинить всю эту волшебную хрень в том, что случилось вчера ночью с едва знакомым мне мужчиной. Мужчиной, которого я оставила в своем доме. Одного. Кто так делает? Серьезно, я такая идиотка.

— Я не могу сейчас иметь с этим дело, Джинджер. У меня есть реальные жизненные проблемы.

— Какие? — спрашивает она, бросая мне вызов, потому что не верит, что у меня в жизни могут быть проблемы.

— Для начала, прошлой ночью я переспала с Санта-Клаусом.

— Ты этого не сделала. — Теперь я точно завладела ее вниманием. На ее лице смесь сомнения и любопытства, как будто она не совсем уверена, шучу я или говорю правду.

— Сделала. Я действительно переспала с ним. Его костюм все еще валяется на полу моей спальни. — А он все еще лежит в моей постели, потому что я поступила, как настоящая стерва. Я запаниковала.

— Его красный костюм? — лицо Джинджер сияет. Уверена, я сделала весь ее год этим заявлением. И я даже не злюсь. Если бы я была на ее месте, я бы зацепилась за эту историю, как маленький котенок, забирающийся на рождественскую елку.

Я прикусываю губу и гадаю: Тедди все еще у меня или он уже ушел. Интересно, кто-нибудь еще хоть раз сбегал из собственного дома после секса на одну ночь или я установила новую планку странного поведения после такой ночи?

— Это действительно серьезно. — Джинджер прерывает мои мысли, и замолкает, пока я не встречаюсь с ней взглядом и не поднимаю бровь, намекая на то, чтобы она уже закончила свою драматическую паузу и задала вопрос. — Что же он будет делать без своего костюма в канун Рождества? Он же не может скользить по трубам в одном нижнем белье. Все знают, что ему нужен костюм, чтобы это получилось.

Моя милая сестренка умудряется произнести всю эту речь с невозмутимым лицом, прикусывая губу в конце, чтобы не рассмеяться.

— Я ненавижу тебя, — объявляю я, поворачиваясь на каблуках и направляясь к следующему магазину. Я сделала все свои рождественские покупки после Дня благодарения, как любой уважающий себя поклонник Рождества. Единственное, что мне сейчас нужно, — это коробка шоколадных конфет, чтобы заесть свои чувства двустами калориями за раз.

— Ты должна была хотя бы повесить его, тебе так не кажется? — Джинджер бежит за мной следом, чтобы не отстать и продолжить этот разговор. — А что, если Санта заберет его слишком поздно, и не успеет погладить? Он не может всю ночь развозить подарки в мятом костюме, как будто он разъезжает на санях по аллее позора, Ноэль! Подумай о детях!

Она сгибается пополам, схватившись за бока, и начинает смеяться надо мной.

— Ты ужасный человек, Джинджер. Надеюсь, ты получишь целый запас угля на Рождество.

— Думаю, да. — Она выпрямляется, ее глаза светятся от восторга. — Теперь, когда ты с Сантой, видимо так оно и будет.

— Ты моя самая нелюбимая сестра. Кроме того, я верну подарок, который купила тебе на Рождество, потому что уже подарила тебе эту историю, которая так радует тебя.

— Я совсем не против, — соглашается Джинджер. — Уверена, что эта история доставила мне больше удовольствия, чем любой подарок, которой ты могла мне купить.

— Да, да, — бормочу я.

— Так что, у тебя действительно был секс с каким-то парнем в костюме Санты прошлой ночью?

— Да. — Киваю я. — Но естественно я знаю, кто он. Я не называла его Сантой всю ночь.

— Рада это слышать, — отвечает Джинджер, будто она всерьез рассматривала возможность того, что я была вовлечена в какую-то извращенную игру с Санта-Клаусом. — Он тебе нравится? Ты собираешься снова с ним встретиться?

— Я, эмм. — Я замолкаю, не зная, что ответить. Нравится ли он мне? Собираюсь ли я встретиться с ним? Почему я вообще о нем заговорила? И почему все еще думаю о нем? Скорее всего он даже не собирается жить в Рейнди-Фолс. Он не годится для долгосрочных отношений. Черт, он даже не годится на роль моего парня.

Но, может быть, он подходит на роль парня, с которым можно весело провести неделю? В этом есть смысл, верно?

Джинджер и я прощаемся через несколько минут после того, как замечаем ее нового бойфренда, выходящего из старой автомастерской в конце главной улицы, и ей срочно требуется выяснить, что он задумал. Я неохотно отправляюсь домой, уверенная в том, что я там найду.

Тедди уже давно ушел.