Глава 3

‒ У моей одноклассницы Фиби Милс день рождения в эту субботу. Меня пригласили.

Люси кладёт передо мной открытку с приглашением на праздничную вечеринку. Я тут же с тоской думаю о двадцатке баксов, которые придётся выкинуть на подарок.

Ну, класс!

‒ Похоже, кто-то повеселится в субботу, а?

Я вынужденно улыбаюсь, чтобы Люси не волновалась из-за проблем, которые вообще не должны парить в восемь лет.

Это не её забота, где достать бабки на сраный подарок.

Когда младшая из детей Харт с улыбкой убегает в свою комнату, напротив меня приземляется задница Мэй.

‒ Мне надо пятьдесят баксов.

‒ А мне сиськи четвертого размера, но это невозможно. Жизнь несправедлива.

‒ Не смешно, Феникс!

‒ Сиськи не повод для шуток.

Господи, у меня нет сил спорить с этой ходячей гормональной бомбой! После двойной смены в закусочной хочется просто сдохнуть.

‒ Боже, ты ужасна! ‒ драматично закатывает глаза сестричка. ‒ Почему ты так себя ведешь?

‒ Потому что у меня самая охуенная жизнь и мне просто по кайфу портить её тебе и твоему ебанутому братцу.

Мне хочется расплакаться и заорать во всю глотку, но я только улыбаюсь. Или думаю, что улыбаюсь.

‒ Мне нужны деньги, ‒ повторят Мэй.

Значит, и правда нужны, если вместо того, чтобы кричать и визжать на меня, она сохраняет сдержанный тон.

Я откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки на груди.

‒ Зачем?

‒ Хочу купить себе ботинки.

‒ У тебя уже есть.

‒ Из магазина армии спасения! А я нормальные хочу, новые!

‒ Вынуждена тебя огорчить ‒ у нас нет денег на новую обувь. А если ты хочешь крутые, модные шмотки – заработай.

Лицо Мэй становится возмущённым.

‒ Мне четырнадцать! Как, по-твоему, это возможно?

‒ Ты можешь сидеть с соседскими детишками.

Мой голос полон энтузиазма, но внутри я испытываю сомнение, что кто-то в нашем районе осмелиться оставить детей на Мэй.

Хотя, справедливости ради, она не совсем безнадежна.

‒ Я не хочу быть бэбиситером! ‒ брезгливо кривится она. ‒ Дети – это фу!

‒ Значит, тебе не так сильно нужны деньги.

‒ Знаешь, это всё так отстойно! В этом доме всё отстойно! ‒ вскакивая, кричит Мэй.

Ненадолго же её хватило.

‒ Знаю, ‒ бормочу я ей вслед.

***

‒ Паршивый из меня опекун, ‒ жалуюсь я Эдит, когда поздно вечером мы сидим на моем крыльце.

Она косится на меня.

‒ Неправда.

‒ Да нет, правда. Я подаю им плохой пример. Кричу вечно, ругаюсь.

‒ И тем ни менее – ты любишь их. Будь это не  так, эти дети давно оказались бы в приёмных семьях.

‒ Я думала об этом, ‒ тихо признаюсь я, натягивая рукава худи на ладони.

‒ Было бы странно, если бы ты НЕ думала.

Вот за что люблю Эдит: она никогда не осуждает. Я знаю, что могу в чём угодно признаться ей и не бояться быть пристыженной.

‒ Обычно девушкам твоего возраста не приходится заниматься воспитанием трёх несовершеннолетних детей.

‒ Иногда я думаю, что это эгоизм с моей стороны – что в приёмных семьях им было бы лучше. ‒ Закусив губу, я всматриваюсь в быстро темнеющее небо. ‒ Я так много не могу дать им.

‒ Не было бы им лучше – не выдумывай, ‒ категорично отметает она. ‒ Несмотря ни на что, вы – семья. И должны ей оставаться.

Я согласна с ней. Наверное. Только когда приходит очередной счёт, или собачусь с Мэй и Чейзом, начинаю в этом сомневаться.

‒ Тот парень, из бара который, ‒ меняю тему я, ‒ был сегодня в закусочной.

Брови Эдит удивленно выгибаются.

‒ Тебя искал?

‒ Не-а. Пообедать заходил со своими друзьями или сотрудниками – не разобрала.

‒ Ты же говорила, что он не местный, ‒ озадаченно хмурится соседка.

‒ Так и есть. Мы с Сью решили, что они как-то связаны с новым заводом. Он американский, и эта троица тоже из штатов.

‒ Вы разговаривали?

Я с неуверенностью жму плечами.

‒ Он вроде пытался, но я сказала ему отвалить.

‒ Почему?

Она удивлена.

‒ Я не знаю этого парня. Предполагалось, это будет знакомство на одну ночь. Он может оказаться кем угодно.

‒ Он себя странно вел? Что он сказал?

‒ Нет, нет, он не был странным, ничего такого. ‒ Боже, я чувствую себя немного виноватой перед Картером. Он, правда, не похож на психа. ‒ Кажется, он не ожидал увидеть меня в закусочной, но обрадовался.

‒ Тогда зачем ты ему нагрубила?

‒ Ну… Я… ‒ Мой рот открывается, но мне нечего ответить. ‒ Я просто дала понять, что нам не стоит продолжать знакомство.

‒ А мне казалось, он тебе понравился.

‒ Да! Но это всё равно была одна ночь. Мы ведь не должны теперь при встрече здороваться, да?

Я немного взволнованна. Кажется, Эдит не одобряет, как я обошлась с Картером.

‒ Очевидно, ты ему понравилась. Могла бы проявить чуть больше дружелюбия, ‒ замечает подруга.

‒ Да я перед ним ноги через час после знакомства раздвинула! Куда дружелюбней?

Эдит хмыкает, а я улыбаюсь.

Ладно, может она права. Не знаю.

‒ Если снова увижу его, больше не буду вести себя грубо.

Эдит смотрит на меня с глубоким сомнением, и я быстро добавляю:

‒ Я постараюсь!

‒ Это несложно, Феникс. Если ты хочешь однажды найти себе парня.

Я ничего не отвечаю, но про себя спрашиваю: «А хочу ли?»

***

Следующая неделя сбивает меня своим ритмом, поэтому я и думать забываю о Картере.

Каким бы шикарным ни был этот парень, мне совершенно не до него. С тремя детьми, двое из которых уже перестали ими быть, работой, подработкой, домашними обязанностями, школьными проектами и прочими радостями реальной жизни мне некогда и дыхание перевести.

Поэтому когда в следующий четверг, в один из редких своих выходных, проводив детей в школу и прихватив пачку сигарет и кофе, я вышла на заднее крыльцо, мир показался мне чуть менее дерьмовым.

Я нуждалась в этих минутах покоя и небольшой передышке.

Мне и раньше со многим приходилось справляться, даже когда мать была жива. Родитель из неё был так себе: личная жизнь и любовные драмы заботили её куда больше четверых детей. Я, как самая старшая, выполняла большинство её обязанностей. И всё равно, несмотря на её почти полную бесполезность, я не чувствовала себя такой одинокой.

Было проще. Немного, но было.

Не успеваю я докурить первую сигарету, как раздаётся стук в дверь. У меня огромное желание не открывать, но моя машина стоит на подъезде к дому, так что проморозиться не выйдет.

У меня глаза на лоб лезут, когда вижу Картера.

‒ Что ты тут делаешь?! ‒ Обещание не грубить ему вылетает из головы. ‒ Откуда у тебя мой адрес?

‒ Я знаю, где ты работаешь, так что это было не трудно.

‒ Ты точно псих! Я звоню в полицию! – Я пытаюсь захлопнуть дверь у него перед носом.

‒ Феникс, да не псих я! Ты можешь дать мне пару минут, прежде чем вызывать копов? ‒ торопливо просит он.

Я медлю, раздумывая, и смотрю на него в просвет почти закрывшейся двери.

Собственно, разве я не могу дать ему пару минут? Это не так много.

‒ Ладно, хорошо!

Я выхожу на крыльцо и, скрестив руки на груди, в ожидании приподнимаю брови.

‒ Не пригласишь меня?

‒ А у меня на лбу написано «идиотка»?

Картер испускает терпеливый вздох.

‒ Немного запоздалые опасения, не находишь?

Вопреки моему воинственному настрою, я начинаю смущаться. Решившись, я открываю дверь и делаю приглашающий жест рукой.

Мне не очень комфортно от того, что Картер у меня дома. Наше с ребятами жилище небольшое, довольно старое и всё, куда ни глянь, говорит о требуемом ремонте. Я не часто приглашаю к себе гостей, особенно незнакомцев.

Впрочем, его я как раз и не приглашала, поэтому меня не должно заботить, что он подумает.

Картер лишь окидывает беглым взглядом гостиную, затем переводит внимание на меня.

‒ Что тебе от меня надо, Картер?

Я не из тех, кто тратит время на хождение кругами.

‒ Мне казалось, мы друг другу понравились. ‒ Он улыбается открыто, без признаков наглости или чрезмерной самоуверенности, которой я терпеть не могу. Засранец действительно подкупает. ‒ Во всяком случае, в вечер, когда мы встретились, выглядело так.

‒ Предполагалось, что это будет единственная встреча, ‒ сухо замечаю я.

‒ А если бы ты сразу знала, что нет? У меня не было бы шанса?

Он хорош. Очень. Так хорош, что у меня возникает желание всё повторить.

Я засовываю руки в задние карманы джинсовых шорт и неловко дёргаю плечом.

‒ Я не знаю. Не думала об этом.

 Это не совсем правда. Ещё как думала. Даже если бы в тот вечер я это знала, не отказалась бы от ночи с ним.

‒ Почему ты так враждебна ко мне?

Похоже, он в искреннем недоумении.

‒ Я не… ‒ Я порываюсь возразить, но останавливаюсь, понимая, что он прав. ‒ Я просто не знаю тебя, вот и всё.

‒ Ты боишься?

Господи, мне хочется его стукнуть! Человек, которого я едва знаю, является в мой дом и начинает говорить вещи, будто видит меня насквозь!
Это бесит, чёрт возьми!

‒ Я просто стараюсь быть осторожна.

Он поджимает губы, ненадолго задумавшись. Потом кивает.

‒ Я понимаю. Ты и не должна верить мне, так как я для тебя незнакомец. Окей, я хочу это исправить. Хочу пригласить тебя на свидание.

Я смеюсь. Резко и немного истерично. Он же сохраняет невозмутимый вид.

Так, он, кажется, не пошутил.

‒ Зачем тебе это? ‒ подозрительно щурюсь я.

‒ Я хочу узнать тебя. Ты интересна мне, Феникс.

Его слова заставляют меня паниковать. Самую малость.

‒ Почему?

Что-то у меня в голове не сходится.

‒ Почему ты интересна мне?

Он сбит с толку.

Я киваю.

‒ Не знаю. А почему люди вообще увлекаются друг другом?

‒ Это странно. Ты уже затащил меня в постель, к чему сейчас все эти уловки со свиданием и рассказами о том, что я тебе нравлюсь?

‒ Ты людям в принципе не доверяешь, да?

В его голосе звучат мягкие интонации – я не привыкла, чтобы парни разговаривали со мной так. Это вызывает во мне странные, непонятные ощущения. Трудно определить, приятные или отталкивающие.

Ничего не ответив, я обхватываю себя руками и смотрю в сторону.

‒ Одно свидание. ‒ Он подступает ближе. ‒ Согласна?

Это всё ещё не укладывается в моей голове. Мы же совершенно разные – как два полюса. Я не могу понять, что им руководит. Если он хочет ещё раз залезть ко мне в трусы, незачем ломать эту комедию. Я бы ему и так дала.