Она стала очень неподвижной в моих руках.

— Ты не хочешь разрывать связь?

— Нет.

У неё перехватило дыхание.

— Не хочешь?

— А ты? — спросил я, не зная, готов ли был услышать ответ.

Я постарался не впадать в уныние, когда она не ответила. Она не сказала "да", и это уже кое-что да значило.

— Ты не должна отвечать прямо сейчас, — нежно сказал я.

Мои слова не оказали задуманного эффекта. Она вновь расплакалась.

Я плотнее прижал её к себе.

— Мне жаль, что тебе пришлось узнать обо всём этом таким образом. Меньше всего на свете я хотел ранить тебя.

Через несколько минут она перестала плакать и всхлипнула.

— Почему ты не рассказал мне о связи в Нью-Гастингсе?

"Потому что боялся, что ты сбежишь от меня, и я потеряю тебя".

— Если бы я рассказал тебе правду тогда, ты никогда бы не приехала сюда, а мне надо было, чтобы ты была в безопасности.

Она тихонько шмыгнула носом.

— Тристан сказал мне, что связь делает тебя покровительственным. Может быть, ты отнесёшься к этому иначе, если мы разорвём её. Тебе не надо будет беспокоиться обо мне всё время.

Я упёрся подбородком в макушку её головы. Как я мог объяснить, что покровительственным меня сделала не только связь, и ничто не сможет изменить моих чувств к ней? Обстоятельства между нами были хрупкими и неопределёнными прямо сейчас, чтобы она узнала глубину моих чувств.

— Я всегда буду заботиться о тебе. Разве ты до сих пор не поняла этого?

Она кивнула, и оковы вокруг моего сердца слегка ослабли.

— О чём ты думаешь? Поговори со мной, — нежно попросил я.

Её голос прозвучал скрипучим шёпотом.

— Я больше не знаю, что и думать. Я хочу сказать, мы ссоримся с нашей первой встречи, и я знаю, что ты изначально был не особо счастлив встретить меня. Моя жизнь сплошной бардак, и я никогда не буду воином, как... Селин.

Я, и правда, был неприветливым, когда мы встретились, но это продлилось всего несколько дней. И я ни разу не огорчился тому факту, что встретил её. Мне хотелось уверить её в этом, но сначала мне надо убедиться, что кое-что она точно знала.

— Сара, я не хочу, чтобы ты была как Селин.

— Но откуда ты знаешь, чего хочешь? Как ты можешь знать, исходит ли то, что ты чувствуешь от тебя или со стороны Мори, над которым ты не властен?

Я вздохнул, поскольку знал, что она с горем пополам соединялась со своим демоном и не могла понять, как мы с Мори жили сообща в одном теле.

— Мы с моим Мори разделяем наши разумы и эмоции, но я всегда понимаю разницу.

— Я в таком замешательстве, — хрипло произнесла она. — Я ничего из этого не понимаю. Как будто я больше не имею контроля над своей жизнью. Я напугана.

Я пальцами играл с её волосами.

— Сначала я чувствовал то же самое.

— Ты был напуган?

Я тихо рассмеялся от неверия, сквозившего в её голосе.

— Меня до смерти напугало, когда я увидел тебя в том клубе и почувствовал нечто между нами. Я никогда не испытывал ничего подобного, и я не был готов чувствовать такое к кому-либо, не говоря уже о сироте, которую обнаружил в баре. Я хотел остаться с тобой и в то же время убраться от тебя подальше. Я попытался уйти, но не смог.

Мой голос стал грубым.

— И когда я увидел тебя в руках того вампира...

Она подняла руку и положила её на моё сердце, успокаивая меня. Я закрыл глаза и прогнал воспоминание об Эли, прижимавшем её к себе в той аллее.

Она прочистила горло.

— Ты сказал, что поначалу был растерян и напуган. Больше нет?

— Нет. Да, в том баре всё началось с моего Мори, но очень скоро я понял, что в тебе было гораздо больше, чем ты позволяла людям видеть в себе. Ты сводила меня с ума, когда была чересчур упрямой и безрассудной, и у тебя сверхъестественный дар находить неприятности. В то же самое время, я не смог не восхититься твоим независимым духом, и насколько неудержимо покровительственной ты была по отношению к своим друзьям.

Я улыбнулся.

— Ты была неподготовленной сиротой без каких-либо явных способностей, восставшая против Мохири-воина между тем как защищала двух оборотней и тролля. Ты была нечто таким, что стоило познать. Я не хотел испытывать к тебе нечто большее, чем обязанность, но ты сделала это невозможным.

Некоторое время она молчала.

— Я тоже что-то почувствовала, когда мы встретились. Казалось, будто я так или иначе знала тебя, даже несмотря на то, что мы никогда не встречались. Тем вечером моя жизнь была перевернута вверх дном во многих смыслах. Затем ты приехал увидеться со мной, и я разгневалась на тебя за то, что рассказал мне, кем я была, и за то, что изменил всё вокруг. Я натворила достаточно всяких глупостей, и я ненавидела, что ты был прав насчёт этого. Я ненавидела, что ты не уходил и не давал мне быть той, кем я привыкла быть. Я считала, что ты был высокомерным и властным, и был решительно настроен свести меня с ума.

Я едва не рассмеялся от того, как она описала меня. Склонившись ближе, я заговорил ей на ухо.

— Если это объяснение в любви, я не дополучаю тёплого, эмоционального отношения.

— Я не закончила! — выпалила она, и я широко улыбнулся, найдя довольно приятным то, какой эффект оказываю на неё. — Даже когда я была зла на тебя, я знала, что всё то, что ты делал, было ради моей защиты, и я всегда чувствовала себя в безопасности с тобой. Это было странно. И мне не так просто довериться людям, но я практически мгновенно поверила тебе. Но не думаю, что вплоть до того дня на утёсе, до того как ты появился, я осознавала, что чувствовала нечто большее. Я была одна и собиралась умереть, и всё о чём я могла думать, так это о людях, которых никогда больше не увижу. Я подумала о тебе.

От её признания вся прошлая неделя отпала. Она может и не была там, где уже находился я в наших отношениях, но нельзя было отрицать, что между нами было нечто сильное.

Она слегка переместилась в моих руках.

— И... я на самом деле скучала по тебе, когда ты оставил меня здесь, и это больно, поскольку я думала, что ты был рад избавиться от меня.

Сожаление вновь пронзило меня.

— Я не должен был уезжать подобным образом. Я должен был подождать несколько дней, пока ты не устроишься на новом месте, и сказать тебе, что уезжаю на некоторое время.

Ещё один долгий миг она хранила молчание.

— Что мы теперь будем делать... с этим, с нами?

— А чтобы ты хотела сделать?

Главное чтобы мы были вместе, это единственное, что было важно для меня.

— Я не знаю. Я имею в виду... — она медленно выдохнула. — Когда Тристан рассказал мне о связи, я была расстроена, что ты утаивал это от меня, и признаю, я немного перепугалась. Не пойми меня неправильно после того, чем мы с тобой только что поделились, но мы знаем друг друга лишь несколько месяцев. Ты мне очень нравишься, но как же нам узнать действительно ли мы хотим провести вместе вечность. Вечность — это очень долгий срок.

Моя ухмылка вернулась. Она была очаровательной, когда волновалась.

— Я тебе очень нравлюсь?

— Иногда, — пробормотала она.

— Вечность это долгий срок, но мы не должны думать об этом прямо сейчас. Давай просто не будем торопиться и посмотрим, что будет. Только пообещай мне, что ты будешь говорить со мной, если возникнут вопросы или сомнения, вместо того, чтобы прислушиваться к другим людям.

Она кивнула.

— Обещаю.

— Хорошо. А теперь, не хочешь ли ты мне рассказать, что беспокоило тебя сегодня на тренировке, если это было не это?

Я уже знал, что она была расстроена из-за Нейта, но я хотел, чтобы она сама рассказала мне. Ей необходимо знать, что она может обращаться ко мне по любому поводу.

— Нейт не приедет на День Благодарения. Он позвонил вчера и сказал, что у него пневмония, и ему не разрешают путешествовать, — её голос надломился, и я мог сказать, что она старалась не заплакать снова. — Я хотела поехать к нему, но он не позволил мне. Теперь он будет в одиночестве и больной на День Благодарения. Мы всегда встречали этот праздник вместе.

Я потёр ей спину, и она ещё больше свернулась в моих руках.

— Мне жаль. Я знаю, как сильно ты ждала его визита.

— Без него это будет уже не то, — она вытерла глаза. — Боже, мне никак не перестать плакать сегодня вечером.

— Тогда хорошо, что мои рубашки не садятся, когда намокают, — подначивал я.

Она ответила, тихо икнув. Я усмехнулся и легонько поцеловал её в макушку. Мне хотелось этого с той секунды, как я притянул её в свои объятия. Я был вознаграждён ответным объятием. Она обняла меня за талию. Удовлетворение заструилось по мне, и я не мог сообразить, как же проживал всю свою жизнь без этого, без неё.

Я снова начал гладить её по спине, и она вздохнула.

— Тебе лучше?

Она зевнула.

— Да, но я никогда снова не прикоснусь к текиле.

Я не смог сдержаться и рассмеялся.

— Если бы я знал, что ты собираешься в пьяный загул, я бы тебя предупредил, что у фейри очень низкая стойкость к человеческому алкоголю в отличие от всех нас. Похоже, ты унаследовала эту особенность от своей семьи фейри.

— Отлично, и ты говоришь мне об этом только сейчас, — вполсилы проворчала она. — Тот ещё тренер.

— Вообще-то, хороший тренер даст тебе самой сначала совершить ошибки, чтобы ты научилась никогда их не повторять.

— Тогда ты самый лучший тренер в истории.

Я снова рассмеялся, наслаждаясь шутливой перепалкой с ней.

— Как ты вообще без меня обходилась?

— Понятия не имею, — пробормотала она сонно.

Мы умолкли, и я продолжил поглаживать ей спину, смакуя вольность держать её в руках, как всегда этого хотел. Она ни на йоту не отдалилась, чтобы освободиться от моего объятия, и со временем её дыхание выравнилось и её руки на моей талии ослабели.

В глубине души, частичка меня твердила, что я должен разбудить её или отнести её в её комнату, но моя эгоистическая сущность не хотела отпускать её.

Аргумент был никудышным.

Я сместился и растянулся на диване вместе с ней, примостившейся к моему боку. Она что-то невнятно пробормотала и уютно прижалась ко мне.

Если прошлая неделя была адом, тогда это было раем.

Обняв её покрепче, я легонько коснулся губами её лба.