В глазах Сергея-второго мелькнула растерянность и он перестал жевать свою резинку.

– Ну, вроде… – неуверенно сказал он.

– Не вроде, а было, потому что у меня такое тоже было. А помнишь, как в шесть лет маму в парке, вот в этом самом, потерял, возле эстрады – тогда День города был, в июле, и на сцене акробаты выступали? Помнишь? Мама была в зеленом платье с цветочками, а отец тогда на практику со студентами уехал. Помнишь?

Сергей-второй медленно кивнул. Мартын, приоткрыв рот, завороженно переводил глаза с одного на другого.

– Ну вот. Кто бы об этом знал кроме тебя? А я знаю. – Сергей подмигнул Сергею-второму. – И как мечтал за тетей Людой в ванной подглядеть. Все я знаю, Сережа, потому что я – это ты, только из другого мира, и старше на десять лет.

У Сергея-второго порозовели уши.

– А-а… – силился что-то сказать Валерка, но у него ничего не получалось.

Сергей бросил взгляд вдоль улицы и похолодел: Лондара с Викой нигде не было видно.

– Ладно, ребята, – торопливо сказал он. – Сейчас мне очень некогда. Но я попробую вернуться, если получится. А ты вот что, Сережа: перед выпускным сюда не ходи, сиди дома. Потому что проломят тебе голову пряжкой – Терминатор с Героев Сталинграда, вместе с братвой. А если через десять лет начнешь видеть странные сны и услышишь во сне какой-то зов – подчиняйся ему, не бойся; все нормально, ты не псих – так и должно быть, – Сергей частил, чуть не проглатывая слова. – У меня то же самое. Потом все поймешь. Если вернусь, расскажу. В общем, загрузил я вас, ребята. Да, Сережа, еще одно: скажи отцу, пусть немедленно ложится в больницу на обследование. Слышишь? Немедленно! У него сердце больное. Если не ляжет, то через год – всё! Умрет прямо в троллейбусе. Объясни ему про параллельный мир, убеди! А я постараюсь вернуться, только не от меня это зависит. Пока, ребята!

Прощально махнув рукой, Сергей оставил оторопевших пареньков у дорожки, ведущей к «Зодиаку», и со всех ног бросился вдогонку за скрывшимися из виду Лондаром и Викой, лавируя между высыпавшими из очередного троллейбуса ребятами и девчонками, которые из всех видов деятельности пока предпочитали незатейливую дискотеку. Музыка била ему в спину, знакомая, упоительная, хотя и чуть старомодная музыка ушедших лет…

Выбежав на перекресток, он отчаянно завертел головой, но тщетно: люди шли в магазин и из магазина, люди стояли в очереди у желтой бочки с квасом, люди покупали в ларьках сигареты и мороженое, толпились на остановке, курили на балконах, гуляли с собаками – но не было среди этих людей Лондара и Вики.

Сергей отошел к ограждению, уперся руками в нагретую солнцем металлическую трубу, полосато выкрашенную красной и желтой краской, и невидяще уставился на бегущие мимо автомобили. Казачок мог свернуть в любой двор и зайти в любой подъезд любого из домов – и исчезнуть вместе с Викой, чтобы появиться в ином мире рядом со своей городской квартирой. Это в том случае, если квартира здешнего Лондара находилась где-то здесь, в окрестностях парка. Казачок мог и пройти дальше по одной из улиц, уходящих от перекрестка, и свернуть на следующем перекрестке, направо или налево – как угадать?..

В общем, он, Сергей, упустил Казачка. И упустил свой шанс изменить мир в лучшую сторону. Променял этот шанс на беседу с самим собой, пятнадцатилетним… Время Перепутья канет в прошлое, и все останется по-прежнему… Все останется таким же мрачным и безысходным. Весь мир бордель, все люди…

Упустил свой шанс. И не только свой.

Сергей стиснул зубы, закрыл глаза и чуть не застонал. Ему было ясно, что Вику он, вернувшись в свой мир, конечно же, не найдет – Лондар будет держать ее в помещении, надежно экранированном от мысленных призывов. Как в Орловке.

Надежно экранированном…

Сергей хлопнул ладонью сначала по трубе ограждения, а потом по своему собственному лбу.

Здесь-то, в этом мире, нет никакого экрана и ничто не мешает ему прямо сейчас связаться с Викой!

Он торопливо огляделся и направился к кустам и деревьям, обрамляющим тротуар. Присел на корточки, прислонившись спиной к стволу березы, закрыл глаза и сосредоточился, отстраняясь от уличного шума.

«Вика, это я, Сергей. Я здесь, рядом. Я иду за вами. Не забывай о защитном колпаке, не подавай виду, что находишься на связи. Где вы сейчас? Покажи картину. Ты слышишь меня, Вика? Покажи картину!»

Он напряженно замер, не открывая глаз, распахивая свое сознание навстречу ответному сигналу. Прошло несколько томительных секунд – и знакомое синее сияние вспыхнуло в темной глубине, превратилось в луч и пропало, а на его месте возникло расплывчатое, подрагивающее, но вполне сносное изображение – футбольное поле с пацанами, гоняющими мяч, гаражи за оградой, знакомое типовое здание со стандартным лозунгом над стеклянными дверями «Добро пожаловать в Страну Знаний!», а дальше, напротив школьного двора, через дорогу, такая же знакомая вывеска над крыльцом типового же гастронома: «Юбилейный». Какой юбилей имелся в виду, Сергей не знал, да никогда и не интересовался, а вот район этот знал довольно хорошо, потому что в своем мире частенько пользовался этим путем, ведущим проходными дворами, кратчайшим путем к вещевому рынку, по диагонали пересекающим весь довольно обширный здешний микрорайон, почему-то называемый «Черемушками». Что такое «Черемушки», он тоже не знал. Наверное, когда-то была на этом месте какая-нибудь пущенная под снос деревня с таким названием. Это было совсем не важно. Главное – он теперь знал, где искать Вику, а Вика знала, что ее не бросили в беде.

«Есть картинка, все понял, – передал он. – Я иду следом за вами, только не оглядывайся, не давай Лондару повод что-то заподозрить. Он ведет тебя к своей квартире, там вы и вернетесь назад, в наш мир».

«Знаю, – почти сразу же отозвалась девушка. – Он мне все рассказал».

«Не волнуйся, я последую за вами и освобожу тебя».

«Я не волнуюсь, Сережа. Мне с ним интересно, он так много знает…»

Сергей скрипнул зубами. Если Лондару удастся убедить Вику в необходимости отказаться от проведения Ритуала…

«Вороне лисицу тоже было интересно слушать, – передал он. – Будь умницей, Вика! У Лондара вполне определенная задача – во что бы то ни стало сорвать Ритуал, вот он и старается. Вовсе не ради тебя. Не поддавайся, у нас совсем другие…»

– В чем дело, гражданин? С самочувствием не все в порядке или как?

Сергей вздрогнул и резко открыл глаза, прервав мысленную связь с Викой. Два милиционера, прищурившись, смотрели на него сверху вниз; у одного на плече висела рация, другой похлопывал себя по ладони резиновой дубинкой.

– С самочувствием все в порядке, – поднявшись, с вызовом ответил Сергей. – Здесь что, находиться запрещено? Приграничная зона?

В следующее мгновение его пробил озноб – он вспомнил о пистолете под свитером и машинально обхватил руками живот, словно у него и впрямь вдруг возникли проблемы со здоровьем.

– Я, вроде бы, ничего не нарушаю, – продолжал он уже другим тоном, этаким подобострастно-осторожно-извиняющимся, которым большинство граждан, чему он был неоднократным свидетелем, общаются с находящимися при исполнении представителями славных органов внутренних дел.

Патрульные и сами уже видели, что стоящий перед ними человек не находится даже в самой легкой стадии алкогольного опьянения и действительно ничего не нарушает, но уходить тем не менее не спешили. Как же это уйти просто так, не проведя хотя бы профилактической работы, а попросту – ни к чему не прицепившись?

– Нарушать-то не нарушаете, – медленно, словно сомневаясь в собственных словах, произнес патрульный с рацией, которая внезапно простуженно захрипела, и добавил назидательно: – А сидеть нужно на скамейке, а не тут, можно сказать, на газоне.

– Понял, товарищ сержант, – с должным почтением ответил Сергей, продолжая держать руки на животе. – Присел вот подумать, поразмышлять.

– Размышлять можно и дома, – веско заметил второй страж порядка, опустив свою, оказавшуюся, к его сожалению, не нужной в данной ситуации дубинку.