На закате кавалькада добралась до окружного города Тверра, где пересекались пути, ведущие с севера на юг и с востока на запад. Постоялый двор располагался на городской окраине, у реки, неподалеку от широкого каменного моста, построенного, как поведал маг Ольвиорн, еще при третьем короле Таэльрина. С размещением проблем не было – постоялый двор мог принять одновременно сотни две путешественников. Бойцам спецподразделения выделили, по их просьбе, одну комнату на троих; там они и оставили оружие, дабы не привлекать к себе лишнее внимание, и спустились в трапезную, где лондом Гарраксом был уже заказан и щедро оплачен ужин. В какой-то особой спешке не было нужды, поэтому решили не выезжать наутро ни свет ни заря, а хорошенько отдохнуть, тем более после того, как чужестранцам пришлось провести чуть ли не весь день в седле. Время, как будто бы, пока не поджимало…

Покинув туалет, Сергей неторопливо пересек просторный двор и, провожаемый незаинтересованным взглядом охранника, вышел за калитку. Забор тянулся в обе стороны от ворот, параллельно ему пролегала дорога, вдали поворачивающая к мосту, а метрах в пятидесяти за дорогой равнина, покрытая травой и кустами, обрывалась высоким, дугой вдающимся в воду берегом. В нескольких местах ровную береговую линию прерывали небольшие углубленные площадки – Сергей заметил их, еще когда вместе с остальными подъезжал к этой излучине; скорее всего, созданы они были не природой, а с помощью лопат, и там хорошо, наверное, было сидеть и любоваться с высоты на неспешную, довольно широкую реку и лес на другом берегу.

Шуршала трава под ногами, и полы плаща шуршали по траве. Сергей оглянулся – позади висела в темноте редкая цепочка бледных фонарей постоялого двора. Над головой расплескалось звездное небо с двумя чужими тусклыми лунами, а впереди беззвучно текла невидимая в ночи река. Две параллельные нитки фонарей обозначали мост, и больше не было видно ни огонька – ни справа, ни слева. И еще здесь было тихо, очень тихо, сюда не долетал ни один звук с постоялого двора. Сергей сделал еще несколько осторожных шагов, с напряжением всматриваясь в темноту, чтобы ненароком не свалиться с обрыва – и наконец увидел внизу еще одно звездное небо, слегка колышущееся и не такое отчетливое, как то, что раскинулось в вышине. Водная гладь удваивала звездные узоры, и это было так неожиданно и красиво, что Сергей застыл на месте, зачарованный зрелищем, которое ему никогда не доводилось видеть в своем родном городе, оставшемся где-то в иной плоскости бытия.

Когда глаза привыкли к темноте, он отыскал выемку-площадку, сел на ее верхнем краю, свесив ноги, и вновь погрузился в созерцание чарующего ночного бытия. Все мысли, воспоминания, надежды, заботы и сомнения ушли, растворились в темноте и тишине, и свежестью веяло от чужой реки, и чужая трава едва уловимо пахла чем-то знакомым с детства, но в детстве же и забытым…

Внезапно до него донесся какой-то звук, похожий на приглушенный стон. Сергей насторожился, повернул голову, вглядываясь и вслушиваясь в темноту. Звук не повторился, но ему показалось, что неподалеку на берегу сидит еще кто-то. Можно было сказать себе, что это просто обман чувств, но ощущение абсолютного уединения пропало и Сергей знал, что не сумеет больше слиться с темнотой и тишиной, пока не убедится, что он здесь действительно один. Поэтому он встал и медленно начал приближаться к сгустку темноты, напоминающему то ли куст, то ли большой камень. При этом он старался погромче шуршать подошвами по траве и даже кашлянул несколько раз.

– Эй, не наткнитесь на меня, – наконец раздалось в ответ на его кашель, и Сергей узнал голос Уолтера Грэхема.

– Уолтер, это вы? – на всякий случай спросил он, останавливаясь возле сидящего на траве, метрах в трех от обрыва, американца. – А я думал, вы пошли спать.

– По-моему, я уже давным-давно сплю, – с каким-то непонятным раздражением ответил Грэхем. – И очень хотел бы наконец проснуться.

Сергей устроился на траве рядом с ним, обхватил поднятые колени руками.

– Напрасно вы так, Уолтер. Ваше отношение к этому миру ничего в нем не изменит, даже если вы считаете его сном. Я тоже поначалу так думал, а толку? Делать-то все равно что-то надо, не сидеть же на месте и ждать, когда проснешься. Я так считаю. И слишком уж этот сон реальный.

– Он так считает! – фыркнул Уолтер Грэхем. – Да что вы можете считать, если все вы – тоже сон, иллюзия – и не более. Есть я, есть Элис и Ральф – и никого другого. Ни-ко-го! Нас было трое – трое и осталось.

– С таким же успехом я могу считать, что реальны только я, Гусев и Саня, – возразил Сергей. – Но еще раз повторю: чье-либо личное мнение ничего не меняет. Надо жить с тем, что предлагают. Во всяком случае, пока.

– Вот именно – предлагают! Кто? Зачем?

– Возможно, узнаем в свое время.

– Узнаем! – вновь фыркнул Грэхем. – Ничего вы не узнаете, потому что вы все – всего лишь иллюзии. Если бы я не считал вас чем-то подобным сновидению, то, вероятно, никогда не сказал бы того, что скажу сейчас. Ну, а коль вы – моя галлюцинация, никакого вреда от моей откровенности не будет. А в том, что все окружающее – изощреннейший бред – и не более, я окончательно убедился знаете когда?

– Откуда же мне знать?

– Когда увидел дракона. Точно такой же, только без крыльев, изображен на золотых плитках, которыми выложена поверхность Марса возле сидонийского Сфинкса. И не зря в наших с Элис и Ральфом иллюзиях этот дракон присутствует. Потому что мы по-прежнему находимся там, на Марсе, и генератор иллюзий работает. Его создали древние марсиане, и машинка, судя по эффекту, получилась хоть куда!

– Постойте-постойте! – Сергей был сбит с толку. – Какой Марс, какие плитки, какая машинка?

Уолтер Грэхем коротко рассмеялся, но его смех звучал совсем не весело.

– Глупо, конечно, что-то растолковывать собственной иллюзии, но, видно, таковы правила игры. Нас вовлекли в эту игру, причем не тогда, когда мы вышли из того сарая, а раньше – когда мы вошли в зал. Много всякого чудилось… Мы и сейчас где-то там, внутри Сфинкса, в этом я совершенно уверен.

– Если вы думаете, что я понял хоть слово, то ошибаетесь, – заметил Сергей.

– Сейчас поймете, мой иллюзорный собеседник, – с горьким сарказмом сказал Уолтер Грэхем. – Мы не из Калифорнии угодили в этот псевдозамок псевдолонда псевдо-Гарракса, а с Марса. То есть, мы и сейчас на Марсе.

– Ага, так вы марсиа-ане, – иронически протянул Сергей. – Вот марсиан мы здесь как раз еще и не встречали. Не попадались нам еще марсиане.

– На Марс мы прилетели с Земли, – процедил Уолтер Грэхем. – Космическая экспедиция НАСА, проект «Арго». Цель – посадка в районе Сидонии, возле Марсианского Сфинкса.

– Значит, вот так… – выдавил из себя Сергей. – Ни фига себе… Американские астронавты?

– Американские астронавты, – подтвердил Грэхем. – Миссия секретная и я, повторяю, ничего не сказал бы, но этот Волкобой окончательно убедил меня в том, что мы галлюцинируем. Эти видения, эти голоса… Механизмы марсиан до сих пор работают – время же не само собой замедлилось!

– Послушайте, Уолтер, – взмолился Сергей, – объясните все толком, я понять не могу ни черта.

– Хорошо, объясню! – почти выкрикнул Грэхем. – Может быть, это тоже обязательный элемент игры. Начну с истинной цели проекта «Арго»…

Забыв о темноте и тишине, забыв о чужом звездном небе, Сергей, затаив дыхание, слушал рассказ ареолога Уолтера Грэхема. Вместе с американцами он садился на Марс в «консервной банке», добывал золотые плитки, шагал по колоннаде к воротам, ведущим внутрь Сфинкса, стоял в темном зале, видел картины иной жизни и слышал чужие голоса… Он не сомневался в том, что американец не фантазирует, а излагает чистую правду – и правда эта была удивительнее любой фантазии.

Грэхем наконец закончил свою историю и замолчал, и Сергей тоже молчал, пытаясь осмыслить услышанное и привести все то невероятное, что творилось и с ними, и с американцами, в какую-то систему… Система не очень вырисовывалась, хотя кое-какие выводы можно было сделать. И они, и американцы появились здесь в соответствии с древним пророчеством; переброска как-то связана с этим знаменитым Лицом на Марсе, с Марсианским Сфинксом – вернее, с чем-то внутри Сфинкса, и это «что-то» включает в сферу своего действия не только Марс, но и Землю, коль смогло дотянуться до земного дачного поселка – за сто миллионов километров, или сколько там до Марса? Но если даже и вправду это некий генератор иллюзий, нужно и в иллюзорном мире действовать так же, как если бы он был реальным. Иллюзия ли, игра ли – в данном случае не столь важно. Нужно выполнить свое предназначение, добраться до цели и постараться спасти этот мир. И тогда, возможно, они окажутся там, где захватило их «нечто»: кто на Земле, а кто на Марсе…