Ммм, думая о том, чтобы откусить кусочек, он не мог не вспомнить идеальный набор «ягодок», которые попробовал сегодня днём.

«Хочу попробовать ещё раз».

Он перевернул Арабеллу на спину и позволил своим рукам скользить вверх по футболке, пока не обнажил сочную грудь. Одной рукой он обхватил идеальный шар, проведя большим пальцем по его вершине. Она сморщилась в ответ, твердая шишечка умоляла о поцелуе. Хейдер нагнулся, чтобы распробовать её на вкус.

Хейдер захватил сосок и часть груди в рот, дергая и посасывая, в то время как с губ Арабеллы срывались тихие крики.

Не требовалось трогать Арабеллу между бедер. Он и так знал, что её лоно увлажнилось. Он чувствовал мускусный запах её возбуждения и дрожь ног, когда она реагировала на его прикосновение.

Он прикусил кончик соска, и по её телу пробежала дрожь. Еще один нежный укус, и Арабелла со стоном обхватила его голову.

Она была не единственной, кому хотелось стонать. Его член пульсировал, умоляя дать ему волю. Но Хейдер дал обещание. Обещание, которое он не уверен, что сможет сдержать, если его член приблизится к её плоти.

Это всё для Арабеллы.

«Я хочу показать ей, что она может доверять мне и моему слову, как бы тяжело это ни было. И, чёрт возьми, это трудно».

Он позволил своим рукам блуждать по телу, пока сам вернулся к её губам, захватив их, приглушая тихие стоны. Щекоча её нежную кожу шершавыми пальцами, он провел по напряженным соскам. Арабелла резко вдохнула, и он улыбнулся, продолжая её обнимать.

Какая она отзывчивая. Столь совершенная.

Хейдер погладил её по мягкому округлому животу, двигаясь все ниже и ниже, отмечая, как сильно забилось сердце Арабеллы и как она затаила дыхание, когда его пальцы коснулись края её трусиков.

Она замерла, когда он нырнул под резинку и коснулся завитков на её холмике.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? — Хейдер бы это сделал, если бы она попросила. Но он может умереть, услышав такую просьбу.

— Да. Нет. Я… я…

Арабелла пребывала в полнейшем замешательстве, когда её разум говорил одно, а тело кричало о другом.

— Продолжай верить мне, детка. Это всё для тебя. И только тебе.

В ответ она впилась пальцами в его плечи и поцеловала со всей страстью, просунув свой язык ему в рот и постанывая.

На мгновение Хейдер позволил себе обезуметь. Он перекатился на неё, полностью одетый. Арабелла широко раздвинула бедра, чтобы принять его, и он снова застонал, прижимаясь своим скрытым возбуждением к её лону. Опираясь на руки, он неистово целовал её, терся, дразня поглаживаниями, которые несмотря на слои одежды, всё равно возбуждали.

Трение было восхитительным. Аромат возбуждения сводил с ума. Влага, пропитавшая её трусики, а затем просочившаяся сквозь джинсы, искушала.

Арабелла всхлипывала в его губы, её прерывистое дыхание стало горячим и прерывистым. Она прильнула к нему, впившись пальцами в его плечи, когда её наслаждение возросло.

И не только её, Хейдер тоже возбудился. Теперь он должен остановиться, иначе не сможет сдержать свое обещание.

Оторвавшись от её губ, он приподнялся и некоторое время смотрел на неё сверху вниз. Губы распухли, щёки раскраснелись, глаза отяжелели от страсти.

— Ты такая красивая, детка, — прорычал он. Самая красивая женщина, которую он когда-либо видел.

«И она моя».

Его, чтобы целовать, трогать, пробовать на вкус.

Ммм. Вкушать…

Скользнув обратно на кровать, он встал на колени между её ног. Хейдер почувствовал, что Арабелла наблюдает за ним, когда он потянул трусики вниз, пока они не оказались у неё на коленях, мешая ему. К дьяволу их.

Потребовался всего лишь простой рывок, чтобы разорвать ткань и отбросить обрывки в сторону.

Она ахнула, но он был рад узнать, что не от страха. О нет. Предвкушение и возбуждение — вот что заставляло Арабеллу кусать нижнюю губу и делало кожу между ног блестящей от вожделения.

«Попробуй её. Оближи её».

Насущная потребность. Первобытная нужда. Он проигнорировал их обе. Дело не в его желаниях. Он хотел показать ей удовольствие, которое исходит от мужчины, которой хочет и готов поклоняться женщине.

С этой мыслью он дразнил её, проводя щетинистым краем подбородка по шелковистой коже внутренней поверхности бедра.

Арабелла вздрогнула.

Он сделал это снова, на этот раз с другой стороны.

Она всхлипнула.

Хейдер придвинулся ртом к обнаженным розовым лепесткам, позволяя своему теплому дыханию касаться их. Арабелла вскрикнула, и её бедра дернулись.

— Хейдер! — простонала она его имя, её потребность была так ясна, что он больше не мог сдерживаться. Его губы впились в её лоно с такой внезапностью, что она закричала и все её тело выгнулось дугой.

Но он последовал за её покачивающимися бедрами и продолжил ласкать её сердцевину, раздвигая розовые лепестки губ, чтобы проникнуть внутрь. Он пронзил её языком и крепко держал за бедра, пока наслаждался вкусом Арабеллы. Она дрожала в его объятиях. Её тело. Её лоно. Даже её дыхание прерывалось.

Когда он позволил своим губам приблизиться к очагу её наслаждения, она негромко вскрикнула. Она была близко, так близко. Он щелкнул языком по её клитору и одновременно ввел в неё палец.

Какая она тугая. Какая горячая. Он вставил второй палец, продолжая дразнить её набухшую бутончик.

Арабелла билась на кровати, изнемогая от страсти. Хейдер удерживал её бедра, доставляя удовольствие. То входя, то выходя, он просовывал пальцы, чувствуя, как она сжимается вокруг них, как стенки влагалища пульсируют от жара и напряжения.

Он поглаживал быстрее. Быстрее. Быстрее…

Она достигла оргазма. Арабелла застыла в идеальной дуге, из-за которой её спина оторвалась от кровати, всё тело стало одной напряженной плоскостью. Оно содрогалось, когда его сотрясали волны блаженства. Её крик был пронзительный. Громкий. Беззастенчивый.

Он сказал громкий?

У него было лишь мгновение, чтобы вскочить на ноги и накинуть одеяло на Арабеллу, прежде чем он столкнулся с рычащей львицей, чей рев «Умри, волк» сменился на «Упс. Ошибочка вышла».

С ухмылкой на губах Луна помахала рукой на прощание и сбежала.

Хейдер почти кинулся за львицой, но был остановлен… смехом? Он развернулся лицом к его источнику. Арабелла хохотала, причём совершенно неудержимо.

Скрестив руки на груди, он старался казаться суровым.

— Я не вижу в этом ничего смешного.

— Это потому что ты не видишь выражения своего лица.

Он ходил бы с таким выражением хоть каждый день, если бы это означало слышать её смех. Также он бы с легкостью привык видеть её такой каждый день. Чёрт возьми, она выглядела восхитительно. Несмотря на простыню до шеи, Арабелла до сих пор являла собой идеальную картину головокружительного оргазма с её взъерошенными волосами, распухшими губами и всё ещё раскрасневшимся лицом.

«Хочу прижаться».

Не просто мысли льва, который хотел заползти в постель к Арабелле пообниматься. Ему пришло в голову, что несвоевременное вмешательство украло у него последний момент. А также продемонстрировало одну из самых раздражающих привычек прайда. Вмешиваться, пусть даже из лучших побуждений.

— Прости за то, что нам помешали.

Её губы дрогнули.

— И часто это случается?

Солгать или нет.

— К сожалению, да.

В прайде частную жизнь не особо уважали. Они были одной большой семьёй. Каждый считался себя в праве вмешиваться. И часто вспыхивали драки. Встречи и праздничные застолья всегда становились событием, требующим несколько аптечек первой помощи.

Хорошо, что они имели несколько львов-оборотней в полиции, чтобы сгладить любые жалобы на беспорядки.

Замки ничего не значили. Как и стук в дверь. Стоило ли удивляться, что кто-то ворвался сюда, потому что он заставил Арабеллу кричать слишком громко? И, да, этот пикантный факт сделал его немного самодовольным.

По правде говоря, ему следовало бы поблагодарить Луну за её усердие. Похоже, она приняла Арабеллу как часть прайда, и если так, это означало, что она будет её защищать.

Но кто защитит его бедные обиженные яйца от его малышки?

Арабелла пальцем поманила его к себе. Забраться обратно в постель и попытаться отвлечься от мыслей о погружении своего твердого члена в её сладость, или принять действительно холодный грёбаный душ — в то же время давая работу рукам, чтобы сдержать свое обещание не требовать секса с ней, прежде чем она будет готова?

Он выбрал чистую пытку. Он снова залез к ней в постель.

Прозвучало ли это «Ох-х», вырвавшееся у него, когда она прижалась к нему, очень мужественно? Нет, и его кот тоже не очень-то поддерживал, плюхнувшись на спину, подняв лапы вверх, высунув язык и притворившись мертвым.

Чёртовски смешно.

Но это правда. Это может убить его, когда Арабелла так близко, а он пообещал не настаивать на близости. Но как он мог отказать, когда она спросила:

— Ты будешь спать со мной и избавишь от кошмаров?

Когда её ягодицы прижались к его паху, он издал скорбное второе «Ох-х», но использовал эту пытку как укрепляющее упражнение, всё время думая: «Моя женщина, моя», — пока держал её в своих объятиях.