Он остался скрытым в бездне, но направил свой мысленный взор ближе для лучшего обзора.

Молодой парень сидел один в лесу на пеньке, играя на скрипке. На вид лет двадцати двух, одетый в джинсы и простую белую футболку, с вязанным шарфом на шее. Его глаза были закрыты, пока его пальцы и смычок двигались по струнам.

Совсем один, в лесу.

Слишком идеально, чтобы быть правдой.

Абаддон вздохнул, собираясь с мыслями…

И в мгновение ока он выпрыгнул из пропасти и проявился в физическом теле всего в нескольких метрах от парня. Он мог выбирать в какой форме показаться, что угодно от человека до полноценного внушающего ужас демона, но в этот раз остановился на обыкновенном мужчине лет тридцати. При необходимости рога и хвост всегда могут появиться позже, но Абаддон знал, что большинство смертных не могли вынести, когда он сразу представал перед ними.

Музыкант продолжал играть, не подозревая, что больше не один. Какое-то время Абаддон просто слушал. Это был концерт Моцарта для скрипки № 3. Парень действительно талантлив. Его пальцы ни разу не пропустили аккорд. Идеальная мелодия мощно разносилась по лесу подобно тому, как луч света пробивался сквозь деревья.

Абаддон осмотрелся, пытаясь понять, откуда мог прийти парень. Ближайший город располагался в нескольких километрах. Машины не наблюдалось, но листва была густой. Вполне возможно, что в сотне метров отсюда находилась ферма или тропа. Он снова сосредоточил внимание на юноше, позволил своему чутью душ свободно окутывать его, пробуя и исследуя. Его пульс вновь ускорился. Кончики пальцев покалывало. Неожиданное тепло разлилось в паху — и у Абаддона перехватило дыхание. Это был душевный голод, ни с чем несравнимое удовольствие. Абаддон никогда не пробовал наркотики — или не помнил этого, — но он представлял, что, наверное, подобный пыл чувствовали некоторые наркоманы, аккуратно укладывая кокаин в идеальные белые линии. Удивительное предвкушение, такое схожее с возбуждением, наверное, это испытывали наркоманы, опускаясь лицом к «дорожкам». За все годы сбора душ он не мог припомнить ни одной души, что разожгла бы его голод настолько сильно.

Поддавшись рвению, он сделал шаг вперед.

Смычок резко взвизгнул по струнам, когда парень опустил инструмент.

— Кто здесь? — однако он не оглянулся. Он сидел на пеньке прямо, его голова приподнята. В коротких черных волосах играл солнечный свет. — Здравствуйте?

— Прости, — сказал Абаддон, его сердце колотилось. — Я не хотел тебя беспокоить.

Юноша повернулся к нему, но его взгляд не фокусировался.

— Я вас знаю?

— Нет. Я услышал, как ты играешь.

— Ох, — парень расслабил плечи и улыбнулся. — Мира и любви, брат. Вы на службу? Она не начнется в ближайшие пару часов.

Осенило понимание.

Служба.

Теперь, как музыка затихла, Абаддон смог услышать перекликавшиеся где-то за деревьями голоса. По лесу эхом разносился стук молотков по металлу, а также различимый треск тяжелого холста, хлопавшего на ветру. Вот одна из многих причин почему он любил «Библейский пояс».

— Ты участвуешь в службе?

— Я играю в группе.

— Еще бы. Ты очень талантлив.

— Спасибо.

— Как тебя зовут?

— Сет. А вас?

— Абаддон.

Парень засмеялся.

— Ну, конечно. Вас прислал мой брат?

Даже сейчас, пока они разговаривали, юноша ни разу не глядел прямо на него. Вместо этого он, казалось, смотрел на какую-то далекую точку слева от Абаддона, и Абаддон почувствовал прилив вдохновения.

— Ты слепой?

— Да.

— С рождения?

— Нет. Господь пожелал забрать мое зрение три года назад, в день моего девятнадцатилетия.

Абаддон усмехнулся. Как же он любил набожных.

— И чем же ты это заслужил? Мастурбацией? Развратом?

— Ничего подобного, — Сет даже не покраснел. — Это не было наказанием.

— Серьезно? Я думал, слепота — его любимый способ покарать неверность или безнравственность.

— Не всегда.

— Тогда проверка? Вроде задания?

— Нет. Лишь еще один этап моего пути в Его честь. «И поведу слепых дорогою, которой они не знают, неизвестными путями буду вести их; мрак сделаю светом перед ними, и кривые пути — прямыми: вот что я сделаю для них и оставлю их».

— Бог и его загадки. Что, черт возьми, вообще это значит?

Сет снова улыбнулся, наклонив голову, как игривый щенок.

— Вас правда зовут Абаддон?

— Да.

— «Царем над собою она имела ангела бездны, имя ему по-еврейски Абаддон…»

— «…а по-гречески Аполлион».

— Значит, вы дьявол?

Он мог сказать, что Сет до сих пор думал, что это всего лишь шутка, но со всей серьезностью ответил:

— Да.

— Вы здесь за моей душой?

Сердце Абаддона пропустило удар. Он снова произнес:

— Да.

— Ах, боюсь она не продается. Моя душа принадлежит Богу.

Абаддон никогда не встречал Бога, но предполагал, что Он, в свою очередь, не ценил бы Сета также. Несомненно, такая прекрасная душа понапрасну пропала бы на Небесах.

— Как насчет обмена? Должно же быть что-то, чего бы тебе хотелось.

— Нет. Бог дает мне все необходимое, — Сет поднялся и сунул скрипку под мышку. — Прошу меня простить. Преподобный будет интересоваться, куда я запропастился. Мне нужно…

— Как насчет твоего зрения? Наверняка ты захотел бы снова видеть?

Сет застыл, улыбка стала неуверенной. Он натянул выше шарф на шее, будто тот мог его защитить.

В предвкушении Абаддон медленно приблизился.

— Что скажешь? Твоя душа в обмен на зрение?

Сет выгнул бровь.

— Знаете, вы очень странный. Большинство людей не дразнят меня по поводу слепоты.

— Я не дразню. Это законное предложение.

— Вы вылечите мои глаза в обмен на смертную душу?

— Именно.

Сет покачал головой и, казалось, вновь выглядел более уверенным в себе.

— Господь восстановит мое зрение в Свое время.

— Ты в этом уверен?

— Да.

Даже дьявольским чутьем Абаддон не обнаружил и намека на сомнение. Этот парень был редкостью — истинно верующим. Неудивительно, что из-за него сердце Абаддона забилось быстрее.

— Должно же быть что-то, чего ты желаешь. Может, внимание понравившейся девушки?

Сет снова замотал головой.

— Нет.

— Славу? Богатство? Я могу всё.

— Мне не интересно, но спасибо вам, мистер Абаддон. Я должен идти. Мира и любви…

— Тогда как насчет пари? — отчаянно пытаясь задержать Сета, спросил Абаддон. — Состязания.

Сет заинтересованно обернулся.

— Какого состязания?

Абаддон бросил взгляд на скрипку.

— Музыкального. Одна мелодия для каждого. Побеждает лучший музыкант.

— В смысле на скрипке?

— Да.

Сет по-прежнему улыбался, думая, что это насмешка.

— И если вы выиграете, то получите мою душу?

Не имело значения, что юноша воспринимал всё как шутку. Точных правил не существовало, а душевный голод сделал Абаддона отчаянным. Душа Сета манила сильнее, чем какая-либо раньше. Близость к нему сводила с ума, подобно миражу в пустыне, что дразнил умиравшего от жажды человека. Сет стоил бы сотни супермоделей или тысячи политиков из Вашингтона. Достаточно, чтобы выполнить норму Абаддона на месяцы. А может быть, и на год.

Абаддон должен заполучить его, чего бы это не стоило.

— Именно.

— А если выиграю я?

— Я подарю тебе скрипку из золота.

— Что-о? — запнулся от смеха Сет.

— Золотую скрипку. Называй как хочешь. Сделанную из чистого золота.

— Вы серьезно?

— Конечно я серьезно. — От его ответа Сет лишь сильнее захохотал, а Абаддон впервые за много лет растерялся. — Что такого смешного?

Веселье Сета не затихало.

— Отличная шутка! — он поперхнулся, все еще смеясь. — Золотая скрипка! Что в ней хорошего?

— Ну не знаю. Разве это не обычное предложение в подобных сделках?

Сет заливался смехом. Уже долгие годы Абаддон не чувствовал себя настолько глупо, пока Сет успокаивался.

— О, Боже, как смешно, — произнес Сет, пытаясь отдышаться. Он смахнул слезы с незрячих глаз. — Золотая скрипка. И что же я буду с ней делать?

— Не знаю, сможешь играть на ней или…

— Вы же не серьезно? Знаете что-нибудь о струнных инструментах?

— Ну я…

— Скрипка — произведение искусства. Она вырезана из живого дерева и с точностью отлита, чтобы обеспечивать вибрацию звука через камеру. Золотая скрипка будет звучать ужасно. Не говоря уже о том, что едва я возьму ее, шея согнется. А струны? Тоже золотые? Ведь они сломаются, как только смычок их коснется. Разве что смычок тоже золотой. В таком случае… — размышляя, он снова хихикнул, и Абаддон испугался, что Сет вновь разразится хохотом. — Ох, Боже, это было бы нечто, да?

Абаддон не видел в этом ничего смешного. На самом деле, то, как легко Сет отверг предложение, немного раздражало. Он мог бы пустить в ход рога и хвост, и, возможно, даже чертовы вилы, если бы Сет не был слепым.

— Но… Но это сделка! Обычный обмен…

— Думаю, что я откажусь, мистер Абаддон. Но все равно спасибо. И спасибо, что рассмешили. Мне это было нужно.

Он повернулся уйти, а Абаддон пытался найти решение. Необходимо что-то придумать! Сет не хотел инструмент, но он не против состязания. Вот подсказка.

— Тогда что? — окликнул Сета Абаддон. — Что ты примешь как ставку против твоей души?

Зажав нижнюю губу между зубами, Сет обернулся. Абаддон приблизился, настолько, что уловил аромат сахарной ваты и медовой сладости, от которого его ноги подкосились. Он жаждал дотянуться и прикоснуться к нему хотя бы на минутку.

— Как по мне, — произнес Сет, — единственный честный обмен — одна душа на другую.

За все годы заполнения документов Абаддон ни разу не слышал, чтобы дьявол играл на свою душу. В конце концов, у дьявола ее не имелось.

— Я очень давно лишился души. Я не могу…

— Приходите на службу. Это все, о чем я прошу. Послушайте проповедь моего брата.

«Неужели всё так просто?»

— Если выиграю я, то ты лишишься души. А если ты — я приду на ваше небольшое собрание? Такое твое предложение?

— Именно. «Ибо я знаю намерения, какие имею о вас, говорит Господь, намерения во благо, а не на зло, чтобы дать вам будущность и надежду. Я же уповаю на милость твою; сердце мое возрадуется о спасении твоем».