Глава 5

Амелия

Бззз. Бззз.

Бззз.

Едва пробило шесть тридцать утра, как мой телефон начал жужжать, вибрируя на прикроватной тумбочке, за целый час до того, как я должна была встать, чтобы добраться до своей учебной группы.

Я тянусь к нему, вслепую ища пальцем кнопку «отмена», но случайно нажимаю «принять». Черт возьми, почему моя сестра звонит так чертовски рано?

В последний раз она разбудила меня в этот час два Рождества назад, когда они с нашим братом Декстером встали на рассвете, как дети, чтобы открыть свои подарки.

Мои братья и сестры, благослови их Господь, рано встают.

Я, однако, нет.

- Люси? - Мой голос хриплый, звучит устрашающе, как будто кто-то задыхается в последний раз. - Все в порядке?

- Нет, все не в порядке. Ты все еще в постели? - Это обвинительный тон, на который у меня просто не хватает терпения в этот час проклятого дня.

Я моргаю от солнечного света, только начинающего проникать в окно моей спальни, поднимаюсь, чтобы сесть, прислонившись к изголовью кровати. Встревожившись, я кошусь на часы.

- Что случилось? Почему ты звонишь так нечестиво рано? Что-то случилось с мамой или папой?

- О боже, не надо так драматизировать. - Я слышу звук ветра, бьющего в микрофон ее телефона, признак того, что она снаружи, вероятно, готовится к пробежке или чему-то столь же ужасному.

Успокоившись, что ничего не случилось, я плюхаюсь обратно на бок, притягивая колени к животу. Ворчу:

- Чего ты хочешь?

- Как все прошло вчера вечером?

- Нормально?

- И?

- И ничего. Все прошло нормально.

- Мои свидания никогда не заканчиваются «нормально». Они либо фантастические, либо ужасные. Так что же это было?

- Я сейчас даже не могу функционировать. Почему ты такая бодрая?

- Почему ты не отвечаешь на вопрос? - Клянусь, я слышу, как она останавливается как вкопанная. - Ты чего-то недоговариваешь?

Мое тело замирает.

- Почему ты спрашиваешь меня об этом?

- Интуиция близнецов. - Она шмыгает носом в трубку. - Я почувствовала это прошлой ночью, когда был с Хадсоном.

Хадсон. Я до сих пор не могу забыть это имя.

- О Господи.

- Тебе было весело, не так ли? Ты так и не написала мне вчера вечером, так что я волновалась. - Через линию, она беспокоит свою нижнюю губу, черта, которая всегда выдавала нас; Люси всегда жевала свою нижнюю губу, когда на нас кричали, как она делает сейчас. - Он ведь не был придурком, правда?

Несмотря на то, что я не в себе, мои брови поднимаются.

- Он обычно придурок?

- Нет?

- Почему ты говоришь так, будто это вопрос? Разве ты не знаешь?

- Я встречалась с ним всего два раза, Амелия. Я думаю, он может быть каким-то мудаком, когда он со своими друзьями?- Я представляю, как она наклоняется, чтобы завязать шнурки. - Значит, он был одним из них?

- Нет.

Вовсе нет. Он был само совершенство.

- Да, я знаю. Я просто хотела посмотреть, что ты скажешь. - Похоже, она довольна. - Я это почувствовала.

- Честное слово, может, ты прекратишь это говорить? - Она иногда так раздражает, особенно до семи утра. - Ты сводишь меня с ума.

Она игнорирует меня.

- Как долго ты спала?

- Не знаю, кажется, я вернулся домой около часа.

- Неужели так поздно? - Ее одобрительный вид вполне осязаем. – Что-то еще?

- Ну, я имею в виду, что после того, как он высадил меня у тебя, мне пришлось идти домой пешком. - Я звучу с упреком. - В темноте.

- Да, конечно. Он пытался нас поцеловать?

Иисус.

- Вроде.

- Мы ему позволили?

- Нет, но это была довольно жесткая увертка и уклонение. - И я также очень сильно хотела его. Мы обе молчим, ожидая моего продолжения. - Есть кое-что, что я должна тебе сказать. - Я делаю глубокий вдох и признаюсь, - я случайно заговорила с ним по-испански вчера вечером.

Десять баксов за то, что Люси бы наморщила нос, глядя на меня.

- Он говорит по-испански?

- Ты что, издеваешься надо мной? Да, он говорит по-испански – он латиноамериканец. Ты обращаешь внимание на кого-нибудь, кроме себя?

- Подай на меня в суд за то, что я не знаю, черт возьми. Расскажите мне, что было сказано и как это относится ко мне, и сделай это быстро — я еще не начала свою пробежку, и я замерзаю здесь.

- Я разговаривала с ним по-испански, Люси. - И все это было так чертовски сексуально. Слова, слетающие с его языка... глубокий тембр его акцента…

- Подожди минутку. - Мой близнец делает глубокий вдох, чтобы отдышаться. - Неужели ты забыла тот маленький факт, что я не говорю по-испански! Боже, Амелия, зачем ты так поступила со мной? - Моя сестра кричит в трубку. Я отодвигаю её подальше от уха, нажимая на кнопку регулировки громкости.

- Это просто выскользнуло! Извини, я увлеклась моментом.

- Увлеклась моментом? Какого черта вы там делали? Я думала, вы ходили на концерт — на концертах никто не разговаривает!

- Мы действительно ходили на концерт! Но он что-то говорил, и это было так мило, что казалось естественным отвечать по-испански, а потом одно перешло в другое, и это просто выскользнуло.

- Я не понимаю, как это могло просто выскользнуть, - саркастически произносит она.

Я закатываю глаза.

- Сомневаюсь, что мне нужно объяснять, насколько он притягателен, Люси. Ты встречалась с ним дважды – ты винишь меня? - Черт, это было совершенно неуместно. - Извини, я не хотела этого сказать.

- Э-э...если тебе нравится этот парень, просто скажи мне, Амелия.

- С чего ты взяла, что он мне нравится? - Я хочу сама подставить ладонь под наковальню.

- Ты только что сказала, что он был притягателен. Кто использует такие слова?

- Я.

- Хм.

- Ты разбудила меня — что ты хочешь, чтобы я сказала?

Дело в том, что моя сестра, какой бы легкомысленной, тщеславной или эгоистичной она ни была, всегда хочет для меня самого лучшего. Я знаю, что не засну, пока мы не поговорим об этом.

- Все то время, что я была с Хадсоном прошлой ночью, я продолжала получать эти раздражающие вибрации, - начинает она медленно, выговаривая каждое слово. - Типа, все это чертово время. Я едва могла сосредоточиться на своем свидании.

Ненавижу, когда она так делает.

Ненавижу, когда она права.

Это жутко.

- Твой радар близнецов не прав.

Я лгу, и мы оба это знаем.

- Ты знаешь, - задумчиво начинает она, - он писал мне с прошлой ночи, потом снова сегодня утром, и теперь я знаю, почему половина из них была на испанском. Я не смогла понять большинство из них, и я не собираюсь переводить текстовый разговор в Google.

- О? Он тебе написал? Это хорошо. - Я умираю внутри, изо всех сил стараясь казаться беспечной, несмотря на это бешено бьющееся сердце.

Линия замолкает.

- Люси? Что он написал?

- Как всегда.

Она заставит меня работать на нее.

- Что именно? Я понятия не имею, что такое как всегда.

- Ну, во-первых, и пожалуйста, никогда не повторяй этого, Дэш никогда не писал мне раньше. Обычно это я посылаю ему сообщения, что так раздражает. Ненавижу, когда парни такие. Терпеть не могу, когда мне первой приходится посылать им сообщения. Я признаюсь тебе в этом только потому, что ты моя сестра и я заставила тебя пойти с ним на свидание.

Я ненавижу себя за то, что спрашиваю, но:

- Ну... что еще он говорил?

Обо мне.

На другом конце провода раздается громкий вздох.

- Я не помню, Амелия. Всякая ерунда. Дело в том, что он, должно быть, подумал, что я веду себя как полный урод, потому что он спросил, чувствую ли я себя лучше, и сказал, что, возможно, это было ошибкой брать меня на концерт, сказал, что сожалеет о том, что было невозможно поговорить, бла-бла-бла. Так раздражает, тебе не кажется? В любом случае, – продолжает она, не давая мне ответить, - Спасибо за то, что дерьмово выполнила работу, как моя дублерша, что он решил, что я больна. Ты могла бы поцеловаться с ним, чтобы быть немного более убедительной. Он ведь такой горячий.

- Я делала тебе одолжение! - У меня рот разинут. - Тебе следовало подумать об этом, когда ты умоляла меня быть тобой на ночь, чтобы ты могла встречаться с каким-то парнем по имени Хадсон. Хадсон - серьезно, что это за имя?

- Он…

Я не даю ей вставить и двух слов, прежде чем перебиваю.

- А что, по-твоему, должно было случиться вчера вечером, Люси? С таким парнем, у которого есть чувства — да, настоящие чувства. Он мог быть безумно привлекателен, и он был действительно великолепен, так что да, испанский просто вылетел, потому что я больше не могу тренироваться, и тебе придется с этим смириться.

- Что, черт возьми, я должна делать? Он скажет все это дерьмо, которое я не пойму.

Не хочу показаться бессердечным, но:

- Тебе даже не нравится этот парень!

- Откуда ты знаешь?

- Если бы тебе нравился Дэш, ты бы встречалась с ним, а не с Хадсоном. - Я с трудом могу выговорить имя этого парня.

На другом конце провода воцаряется долгое молчание, и мне интересно, что сейчас происходит в ее голове, когда она формулирует ответ. Либо так, либо она потягивается, готовясь к пробежке.

- Ты права. Ты абсолютно, на все сто процентов права. - Я слышу, как откровение овладевает ее речью, и готовлюсь. - Я должна порвать с ним. Мне больше нравится Хадсон. Он дал мне два оргазма прошлой ночью, Амелия, - два, своим ртом.

Я открываю рот, не находя слов.

- Люси, как ты можешь так поступать? Это обман!

- Успокойся, Мисс Ханжа. Не то чтобы я знала, что Хадсон нравится мне больше, прежде чем пускаться во все тяжкие. Я должна была сначала попробовать товар. - Она весело смеется. - И благодаря тебе я знаю, что чувствую! Так что нет, это не похоже на обман. Я напишу Дэшу, как только мы повесим трубку и брошу его.

У меня отвисла челюсть.

- Ты собираешься порвать с ним по смс?

Я слышу, как моя сестра изучает свои ногти, скучая от нашего разговора, может быть, даже ковыряясь в секущихся концах своих длинных волос, когда она стоит на тротуаре.

- Ну, я не собираюсь встречаться с ним в ближайшее время, и у меня нет желания идти с ним на еще одно свидание.

Почему он ей не нравится? Зачем ей это делать? Эта поверхностная молодая женщина - не та сестра, которую я знаю. Это те чертовы девчонки из женского общества, с которыми она тусуется.