Бомбардировка длилась день за днём. Камень за камнем, и каждый нужно перехватить. Торпеда за торпедой, и все нужно сбить. Бесконечный поток угроз, изматывающий, прижимавших врага к земле, один бесконечный час за другим.

Это был третий урок: защищаться — означает бесконечно прижиматься к земле. Когда-нибудь что-нибудь прорвет оборону.

«Вихрь» оставался на месте, охранял гравитационный колодец Лаконии, но эсминцы продвигались всё дальше. Когда враг подошёл слишком близко, флот Наоми рассыпался, как детишки, удирающие от полицейского. Не всем удалось сбежать. Старатель «Такумкари», переделанный для борьбы с пиратами в Аркадии, получил торпеду в конус двигателя и погиб в огненной вспышке. «Нанг Куок», стелс частной охранной компании уже два поколения как отживший свой век, не сумел увернуться от очереди ОТО.

Покалеченный, он попытался сдаться, но вместо этого был уничтожен лаконийскими кораблями. Были и другие. Горстка. Каждый — большая потеря. И всякий раз, когда у Наоми появлялся шанс ударить в ответ, заманить врага, уничтожить одного или двух, она его упускала. Это правило она разослала всем своим кораблям, всей системе. Лаконийские военные корабли, погнавшиеся за ними, возвращались домой нетронутыми.

Это был последний урок, преподанный врагу: преследовать нас — не опасно. Это ваш путь к победе.

И это ложь.

Первым признаком свежего сыра в мышеловке стало изменение «Беллерофонтом» сигнатуры двигателя. Линкор класса «Доннаджер» поспешно покидал Лаконию, направляясь куда-то в сторону «Последней истины». Шлейф его двигателя, как маленькая подвижная звёздочка, был виден невооружённым глазом даже с расстояния в половину системы.

А потом вдруг погас.

«Роси» и три его корабля сопровождения дрейфовали по другую сторону солнца от Лаконии. Они приближались к короне, пока температура держалась на грани возможного, хотя приходилось перекачивать и испарять запасы воды для охлаждения обшивки.

Температура оставалась в верхних границах для нормальной работы, однако пластик и керамика плавились. В воздухе ощущался запах, Наоми и весть остальной экипаж нервничали и чувствовали себя не в своей тарелке. Но для боевых лаконийских кораблей возле планеты они находились в слепом пятне. Вне поля зрения.

Когда двигатель «Беллерофонта» опять зажёгся, он выглядел тусклым. Спустя минуту снова погас. Как высший хищник, заманивающий преследователей, изображая жалобный вопль, «Беллерофонт» звал на помощь. И флот Наоми откликнулся. «Шторм», «Армстронг», «Каркассон» и почти четверть остальных кораблей на ускорении пошли к «Беллерофонту». Ему оставалось меньше половины пути до «Последней истины», но световая задержка с Лаконией была по-прежнему больше семидесяти минут.

Неисправный корабль сам по себе мог заинтересовать Дуарте и его адмиралов. Но с флотом сопровождения, идущим ему на выручку, это уже нечто большее. Это выглядело ошибкой. Возможностью.

— Вперёд, — скомандовала Наоми.

— Мне начинать? — спросил Алекс.

— Выводи нас на половину G, — сказала Наоми. Даже если план не сработает, им нужно уходить отсюда, и побыстрее. Как офицер связи, Йен передал команду другим кораблям, и «Роси» ушёл у них из-под ног.

«Вихрь» выдвинулся спустя два часа. Он на большом ускорении нёсся в сторону «Беллерофонта» и собравшихся кораблей эскорта. Для любого, кто видел, как «Буря» расправилась с объединённым флотом системы Сол, это выглядело словно акула, плывущая к мелководью, где плещутся малыши.

Спустя три часа с другой стороны гелиосферы к Лаконии двинулось несколько боевых групп повстанцев. Наперехват им пошли эсминцы, стремясь отхватить у «Вихря» свой кусочек победы.

Задолго до начала битвы Наоми знала, что это её окно. И дело не только в том, сколько времени потребуется «Вихрю», чтобы вернуться, но и в том, как долго он будет сбрасывать скорость, прежде чем хотя бы перестанет удаляться от Лаконии. То же самое относилось и к эсминцам. Временное окно ограничивалось массой и инерцией, перегрузками и хрупкостью человеческого тела. Потребуется время, чтобы до них дошли торпеды даже самого дальнего действия. Наоми просчитала время, когда враг увидит, как с восточной стороны вынырнет их небольшое войско. А тогда будет уже слишком поздно.

— Алекс?

— Готов, жду твоей команды.

— Давай.

Ускорение получилось тяжёлым и длилось часами. Расстояние от солнца до Лаконии было чуть меньше астрономической единицы. Если они будут держать ту же скорость на всей дистанции, то могут, не заметив, проскочить Лаконию слишком быстро. На полпути начался разворот и почти такое же тяжёлое торможение. Даже хуже, поскольку теперь их заметили силы обороны планеты. Торпеды летели в их сторону, но погибали в сети скоординированного огня ОТО четырёх кораблей.

Планета была прекрасна. Голубая с белым, как Земля, с зеленоватым, почти перламутровым тоном по краю. Наоми разглядела облака — циклон, формировавшийся в южном полушарии. Изрезанную чёрно-зелёную линию побережья, заросшего лесом. Наоми пыталась удержать виды в фокусе. Тяга деформировала её зрение.

««Вихрь» развернулся. Начал ускорение. Ведёт стрельбу торпедами дальнего действия».

Сообщение пришло от специалиста по сенсорам. Одного из её новых людей. Она всё же перепроверила и согласилась. Если не выйдет сейчас, не получится и потом. У неё был только один удар. Ноющими пальцами она набрала сообщение Йену, который мучился в соседнем кресле: «Выдавай приказ на эвакуацию. Всем сейчас же идти к вратам».

Он проворчал что-то в ответ, и Наоми приняла это как подтверждение.

Алекс выкрикнул сдавленным силой тяжести голосом:

— Огонь рельсовых пушек. Торможу. Для. Уклонения.

«Роси» кренился и переворачивался. С такого расстояния ещё можно уворачиваться от огня рельсовых пушек. Но чем ближе они подходили, тем это становилось труднее. Наоми вызвала на экран прицел — из прекрасной сине-зелёной сферы прорастали пять красных линий, изгибающиеся как корни дерева. Это платформы. Цели.

«Сосредоточить огонь по платформам, — набрала она. — Стрелять по готовности».

Слишком рано, но ненамного. Есть шанс удачного выстрела. Каждая упущенная секунда — их лишний шанс умереть. И хуже того — проиграть.

«Приближение торпед с «Вихря». Ожидаемое время подхода сто сорок минут».

Наоми удалила это сообщение. К тому времени всё уже будет кончено.

— Вырубай торможение, — выкрикнула она. — Немедленно.

«Роси» перешёл в свободный полёт и развернулся на сто восемьдесят градусов, готовый снова ускориться. Готовый смыться, как только прикончит врага. Часть полета пройдет мимо планеты. Если промахнутся — они покойники.

Корабль дёрнулся — Алекс увернулся от очередного снаряда. Грохот ОТО пронёсся через плоть «Роси», корабль словно говорил сам с собой и сердился. Челюсть Наоми ныла от напряжения, страха и радости. Маленькие зазубренные красные линии понемногу делались больше.

— Капитан? — позвал Йен. — У меня есть кое-что.

— Наверняка бесполезное, — огрызнулась Наоми. — Что там у тебя?

— Я не уверен.

Йен перевёл данные на её монитор. Входящее сообщение с поверхности Лаконии, закодированное по старой схеме, которую раньше использовало подполье. Запрос на эвакуацию.

Запрос на эвакуацию от Амоса.

— Алекс? — выкрикнула она. Корабль снова прыгнул, толкнул её слева, потом опять справа, кресло-амортизатор затрясло, как на ярмарочной карусели. — Алекс?

— Я вижу, — задыхаясь, прокричал он в ответ. — Что будем делать?