Я никогда не видел Трайна в таком подавленном состоянии. Всю свою жизнь он был моим старшим братом и всегда приглядывал за мной. Сначала он оберегал меня, а затем и все наше племя. Вполне естественно, что некоторые Варги критиковали его жесткое, военное командование, но мы редко теряли наших людей, поэтому все помалкивали и добросовестно выполняли его приказы.

И все же он был прав. Никто больше не хотел смотреть ему в глаза. Если бы мы сейчас пошли по деревне, то люди стали бы приветствовать меня, но не его. Было больно смотреть на падение моего героя. Трудно было даже представить, как тяжело ему сейчас.

— Помнишь, как ты вытащил меня из пенящейся пасти хопворта (прим. хищник той местности)?

Трайн улыбнулся воспоминаниям.

— Отец наказал тебя за кражу у матери банки с нектаром из драконьих ягод, поэтому ты убежал. Сказал, что ты собираешься образовать собственное племя по другую сторону холма. Должен признаться, мне льстило, что ты пригласил меня стать первым участником.

— Но ты сказал, что твое место здесь, с нашими людьми. Ты всегда серьезно относился к обязанностям первенца перед племенем и готовился взять на себя ответственность, когда отец уйдет к Великому Пределу. Но ты пообещал, что когда станешь Альфой, наши племена никогда не будут воевать между собой. И мы никогда не будем как Тобиас и Вантер.

Смех Трайна был не таким громким, как обычно, но я был рад услышать и это.

— Хорошо, что ты остался тогда. Не имело значения, что ты был всего лишь щенком и что даже муху не обидел бы.

— О, этот вонючий хопворт знатно погонял меня тогда. Знаешь, я не говорил тебе об этом, но я никогда раньше не слышал, чтобы твой зверь так громко рычал. А то, что поистине впечатлило меня — ты снял его голову одним пальцем!

Настала очередь Трайна толкнуть меня плечом.

— Эй, у него в пасти был мой младший брат. Я был в ярости!

Мы стали смеяться, пока у нас на глазах не выступили слезы. Как же давно у нас не было такого непринужденного разговора. Я скучал по этому.

Когда мы перевели дыхание, я с мольбой посмотрел на брата.

— В тот день я бы погиб без тебя, Трайн. И ты так же нужен мне сейчас. Все племя нуждается в твоем руководстве.

Он вздохнул и покачал головой.

— Потребность и желание — это две разные вещи, Маркон. И прямо сейчас я очень ясно понимаю, что ничего из этого не хочу.

— Это неправда. Совет согласился оставить тебя Альфой.

Это ненадолго привлекло его внимание.

— Они так сказали? В чем подвох?

Я отвел взгляд в сторону, пытаясь подобрать нужные слова. В племени я был самым дипломатичным, но сейчас не имел понятия, как рассказать ему все новости.

— На самом деле ничего хорошего, просто я сниму со своих плеч немного груза.

— Сколько груза? — спросил он сквозь стиснутые зубы.

— Политические вопросы, — отмахнулся я.

Глаза Трайна сузились до щелей.

— И как эта безумная идея относится к отбросам Долины?

— Это ее часть.

Трайн вздохнул и встал. Он схватил свою сумку и перебросил ее через плечо.

— Я не останусь там, где меня не хотят видеть, Маркон. Хуже всего то, что я не могу даже обвинять их в том, что они больше не уважают меня. Да я и не буду.

Я встал, пытаясь остановить его, но он небрежно пожал плечами и двинулся к двери. Он остановился в последнюю минуту, и во мне вспыхнула надежда, что он передумает. Но, когда он обернулся, чернота в его глазах острием пронзила меня. Его голос звучал суровым шепотом:

— Береги себя, брат. В нашем племени есть шпион. Не верь никому. Кто-то слил всю информацию Солану. Он втирается к тебе в доверие, чтобы ты, потеряв бдительность, снизил оборону. Он атакует тебя, когда ты меньше всего будешь ожидать этого, и легко заберет наших женщин. Не доверяй ему!

Я закрыл глаза.

— Нет, все не так, Трайн. Доверься мне.

Он немного засомневался.

— Откуда ты знаешь?

Я занервничал и с трудом сглотнул образовавшийся в горле ком. Выбора не было. Я посмотрел ему в глаза, надеясь, что нужные слова придут и он все же поймет меня.

— Потому что шпион — это я.

Глава 5

Натали

— Арлин, можно тебя спросить? — обратилась я к девушке.

— Конечно, — сказала она и заправила еще одну прядь моих непослушных волос в замысловатую косу, которую старалась заплести.

Она стояла за моим стулом в маленькой хижине, которую мы делили с ней. Сиенна некоторое время тоже жила с нами, пока не переехала к Солану. Мы немного скучали без нее, но обе радовались, что она нашла мужчину, который любил ее и заботился о ней. Она всегда была курицей-наседкой, и потребуется время, чтобы привыкнуть к ее отсутствию.

— С тех пор как ты стала Варгом, ты… мыслишь иначе, чем когда была просто терранкой?

— Просто?

— Ты же поняла, о чем я спрашиваю, — упрекнула я.

Арлин ненадолго замолчала.

— Не думаю, что произошли существенные изменения. По крайней мере, я не заметила этого.

— Но тогда это не имеет смысла. Укус, который по существу меняет тебя от одного вида к другому, должен повлиять на твои мозги, разве не так? — настаивала я.

Арлин пожала плечами и подтянула еще одну прядь.

— А как ты думаешь, ты так же креативна, как и раньше? — не отставала я.

— О, абсолютно. Если даже не больше. Ты видела фреску, над которой я работала в зале заседаний? Раньше я никогда не делала ничего такого величественного.

Это была изумительная сцена. Я попыталась кивнуть, но натянутые пряди не позволили мне этого сделать. Фреска действительно была великолепной.

— Но, может, у тебя просто никогда не было шанса создать такую монументальную картину?

— Это правда, — признала она, слегка засомневавшись.

— А что с твоими лингвистическими навыками?

— Они меня полностью удовлетворяют.

Я спиной чувствовала, как она ухмыляется.

— Очень смешно. Но шутки в сторону!

— Серьезно? Вы все время жалуетесь, что я постоянно тараторю.

— Но на днях у тебя возникла проблема с названием растения.

— Ты имеешь в виду, когда я забыла дурацкое слово «строзорниум»? — она сильно дернула мои волосы. — Дай мне перерыв, Нат. Я же не могу знать названия всех странных растений в лесу. Но почему ты интересуешься?

— Просто так, — солгала я.

Правда была в том, что молчание Джерека ужалило меня, как рой пчел. Я думала, что он верит в меня, но он отказался встать на мою сторону.

— Это потому, что Чорн не позволил тебе искать растения на территории Холма?

— Да, — сказала я, пытаясь найти более логичное объяснение своей обиды, чтобы отвлечься.

— Ты же знаешь, что он прав. Пойти одной через реку? Я бы даже не стала пытаться. Я еще новичок в этой Варговой игре. На той стороне не безопасно.

Я усмехнулась.

— Да, ты с большей вероятностью обнимешь чудовище, чем убьешь его.

Она легонько стукнула меня по голове, но тоже хихикнула.

Через минуту я вздохнула и спросила:

— Ты когда-нибудь жалела, что стала Варгом? Жалела, что Трайн тебя укусил?

Арлин долго не отвечала, и я заволновалась, что воспоминаниями причинила ей боль. У меня была склонность высказывать то, что другие считали болезненным.

— Не совсем, — наконец, сказала она, — Я бы хотела, чтобы это произошло добровольно, и меня беспокоит чувство, что что-то… отсутствует.

— Что?

— Без понятия. Но что-то пошло не так — я ведь так и не нашла свою пару.

Я откинулась назад и слегка сжала ее внезапно задрожавшую руку.

— Ты обязательно ее встретишь. Вспомни, что сказал Солан — большинство пар будут на предъявлении.

— Думаю, ты права, — прошептала она без малейшей уверенности.

— Ты почувствовала себя как-то иначе, став Варгом? Эмоциональный фон? — исследованиями я пыталась затушить свое любопытство и приложила все усилия, чтобы перевести разговор в безопасное русло.

— Скажу «да». Я действительно сильнее чувствую свои эмоции. Например, на днях, когда ты украла мой кусок хлеба… Когда я была терранкой, меня всегда раздражали такие ситуации, но в этот раз я была очень сердита. Не то, чтобы я хотела тебя убить или что-то в этом духе, просто сильно разозлилась.

— Это утешает, — подразнила я, — Все это интересно. А как с другими эмоциями?

— Ну, я не полюбила тебя сильнее после той украденной еды, но, честно говоря, думаю, что мои чувства и эмоции усилились. На днях я вспоминала своих родителей, и мое сердце чуть не взорвалось от любви, которую я вдруг испытала.

Я закашлялась от удивления. У Арлин было слепое пятно в отношении родителей, которые отдали ее в Учебный Центр. Никакая логика не могла убедить ее, что мама и папа не любили ее и не скучали по ней каждый день.

* * *

— Теперь твоя очередь, — сказала Арлин и слегка наклонила голову, чтобы переплести волосы на затылке. — Расскажи мне о своих родителях.

Каждая мышца в моем теле мгновенно напряглась. Все эти годы я старалась их забыть. Говорить о них — последнее, чего бы я хотела.

— Пропускаем.

— Ну, Нат. Ты никогда не рассказывала о них.

— А ты не думала, что на это есть причины?

— Но это несправедливо, — закапризничала она. — Я же ответила на все твои вопросы. Зуб за зуб и все такое…

Я не смогла сдержать вздох, и Арлин поняла, что победила.

— Хорошо. Но это та же история, что ты сто раз слышала от других сирот в Центре.

Арлин промолчала, но осталась непреклонной, ожидая мою историю — историю, которая при каждом воспоминании болезненно сжимала мое сердце.

— Знаешь, я никогда им не нравилась. Моим родителям.

— Я уверена, что это неправда, — она попыталась меня успокоить.

— Нет, это правда. Они были музыкантами. Моя мама купила все возможные добавки и прошла кучу сумасшедших процедур, чтобы ее ребенок родился музыкальным гением. Вместо этого им досталась я.

— Но ты же гений! — возмутилась Арлин, закончив плести косу.

— Научный гений. К тому времени, как мне исполнилось пять лет, я превзошла их. Они понятия не имели, что со мной делать. Мало того, у меня ужасный музыкальный слух. Мое пение звучит так же ужасно, как издаваемый гримусом визг, когда Солан сражался с ним.

Арлин рассмеялась.

— Мне ты можешь не рассказывать. В Центре, на уроках пения, когда мне приходилось стоять рядом с тобой, я засовывала в уши ватные шарики. И, тем не менее, это было очень мило.