Глава 9

— До скорой встречи, графиня, — усмехнулся Себастьян, возвращая маску обратно, при этом немного взъерошивая свои черные, как смоль, волосы. — А сейчас простите меня, вынужден удалиться. Кажется, скоро объявят последний танец. 

Он непринужденно развернулся и вышел с балкона. Я же осталась сжимать кулаки и успокаивать свое негодование. 

Я и раньше знала, что принц тот еще засранец, но одно дело знать, другое — в этом убедиться. 

Хотя смущало другое: я не помнила, чтобы мы с ним встречались раньше. 

Его слова о том, что он где-то мог слышать мои стоны, так и крутились в подкорке. 

Да нигде он не мог их слышать, а где мог — так его даже близко не было. Только если кронпринц совершал некоторые визиты инкогнито и никто не знал о том, что будущий король Англикании бродит буквально под носом. 

Я перемотала в памяти все те разы, когда завлекала в свои сети удобного для себя мужчину, хорошенько опаивала его алкоголем со снотворным, а потом, когда он крепко засыпал, погромче имитировала те самые вещи, о которых в приличном обществе не принято говорить, а незамужним барышням — даже думать. 

Утром я рассказывала горе-самцу, каким он был удивительным и неутомимым любовником, а после забывала о нашей связи по возможности навсегда. Для слухов этого хватало. 

Итак, где меня мог услышать кронпринц?

Италиния? Тарция? Или он успел побывать в самой Франциссии, и никто его даже не заметил. Верилось мне в такое с трудом, но все же…

Пока думала, грянули аккорды. 

— Вот же ж! — Я едва сдержала ругань и бросилась обратно в замок. — Последний танец. 

Со старшим принцем я могла разобраться потом, а вот оскорбить младшего… Мое исчезновение без объяснения причин наверняка и так макнуло его лицом в грязь, и теперь я была обязана реабилитироваться. 

В залу вернулась примерно на середине вальса, когда, казалось, было уже совсем поздно. 

Если Клара поделилась со мной правдивыми слухами и королева-мать действительно не любит младшего сына так сильно, что буквально желает его унизить любыми способами, то наверняка сейчас она ликовала. 

Я поискала взглядом коляску Роберта подле колонн, где он мог бы находиться, но не нашла. 

Неужели выехал в зал в одиночку?

Представив это, я застыдилась. Будто я подвела человека, который решил на меня положиться. 

Конечно, и до этого случались ситуации, когда не выходило выполнять свое слово — а тут, вроде бы ничего и не обещала, а все равно чувство вины душит. 

Танцующих было много, но в какой-то момент я все же умудрилась разглядеть Роберта посередине зала. Вопреки моим опасениям, он нашел кого ангажировать на этот танец. Гертруда Ольденбургская казалась вдвое массивнее принца и ровно настолько же выше. Но зато она танцевала с ним, гордо взирая в лицо всем присутствующим, а заодно наступала на ноги тем, кто осмеливался подступиться к ней чуть ближе, чем на полметра. 

Немного дальше обнаружился Себастьян и не с кем-нибудь, а с принцессой Ганной. Девушка явно заранее позаботилась об изучении придворных танцев, потому что выглядела весьма и весьма достойно и грациозно, и все же нет-нет, но мимолетные ошибки случались. 

— О, услада моих очей, графиня де Вуар, — пропел сбоку знакомый до колик голос. 

Натянув очаровательнейшую из улыбок, я обернулась. 

— Господин посол, рада нашей встрече. 

Амир Махди стоял передо мной в традиционных белых одеждах и специальном мужском платке, удерживаемом на голове тонким обручем. Казалось, все его одеяние навевало мысли о скромности, но только до тех пор, пока взгляд не падал на унизанные кольцами руки персийца. 

— Ах, как я рад, персик моих желаний… — Махди схватил меня за ладонь и тут же облобызал едва ли не каждый пальчик. — Едва увидел вас утром, так хотел тут же взбежать по лестнице и укрыть вас от глаз всех остальных мужчин… Завернуть в шелка и одарить золотом, а после увести в свой замок…

Я принялась игриво обмахиваться веером. 

— Вы привезли с собой жар Востока, дженаб-е Махди, — забирая ладонь, томно отозвалась я. — Ваши речи… право, я смущена…

— Так не откажите же мне в этом танце, — жарко зашептал араб. — За весь вечер я так и не увидел вас в центре зала, хотя вы способны затмить…

— Ну что вы, Амир… — Я захлопала ресницами. — Музыка уже подходит к концу, и я не смогу подарить вам весь танец. Быть может, в следующий раз. 

Глаза араба сузились, и я четко поняла — гуляю по тонкой грани лезвия. Это сейчас он мил и воркует со мной, а в следующий миг пылкий нрав мужчины может сыграть дурную шутку. 

— Вы уже оскорбили меня один раз отказом, так не заставляйте же… — Тон Амира приобрел морозные оттенки, и я приняла волевое решение — не усугублять. 

— Господин посол, ну что вы! Не принимайте мои слова превратно, я же всего лишь глупая женщина. — Иногда таким, как Махди, нужно сказать то, что они хотят услышать. — Конечно же, я подарю этот танец вам. 

“Благо длиться он будет недолго”, — добавила про себя я, тайком надеясь, что пылкий араб все же не потащит меня в центр залы и мы обойдемся несколькими пируэтами с края. 

Но нет же. Махди явно хотел показать, что своенравная графиня наконец досталась ему. 

Он не просто вывел меня вглубь залы — мы вальсировали буквально на расстоянии вытянутых рук от пары Себастьяна с Ганной и в нескольких метрах от Роберта с Гертрудой. 

Я ощущала взгляды обоих принцев своей спиной, и хоть пока еще не знала, что на уме у Себастьяна, но точно догадывалась, что думал обо мне Роберт. В его глазах я опустилась еще на парочку ступенек вниз. Мало того, что сбежала, когда он приглашал на танец, так еще и вышла потом на этот же танец с другим. Вот где невиданное оскорбление чести и достоинства!

Благо все длилось недолго. Музыка наконец стихла, и распорядитель объявил слово королевы-матери. 

В зале повисла тишина. 

Королева Лизавета стояла на одном из балконов залы, возвышаясь над всеми, и милостиво оглядывала гостей и подданных. 

— Мое почтение всем собравшимся в этом зале и тем, кто не смог посетить нас. Сегодня великий день в истории Англикании, пожалуй, последний раз нечто подобное по масштабу происходило лишь тысячу лет назад, когда исчезла магия. Сегодня в этом зале будет положено начало тому, что может вновь изменить если не мир, то судьбы многих стран. Сразу пять великих королевских домов претендуют на союз с нами, однако, как бы ни закончился этот отбор, властью данной мне, уже сейчас хочу заявить, что Англикания желает лишь мира и процветания всем союзникам. 

Я внимательно ловила каждое слово Лизаветы. Королева-мать откровенно лукавила. Как же, мира они желают. Я слишком хорошо изучала историю, чтобы не знать, как именно после исчезновения магии Великая Ритания восстанавливала былую мощь. 

Вначале страна распалась на множество мелких уделов, затем было смутное время, когда правил хаос, а междоусобные войны насквозь пропитали землю кровью. Не сказать, что в других странах все происходило иначе, но в итоге все равно выжили сильнейшие и крупнейшие. 

Причем англикане всегда были особенно расчетливы и кровожадны в своих завоеваниях, поэтому в “добрую” речь королевы мне верилось слабо. 

— И сейчас мне бы хотелось объявить первое испытание для принцесс. Не самое сложное из всех будущих заданий, но весьма важное для определения будущей королевы. 

В зале воцарилась тишина. 

— Все пять принцесс согласились с условиями, поэтому я прошу выйти каждую сюда. — Королева жестом указала на постамент под балконом, на который тут же с покорностью и в ожидании встали четыре девушки. 

Лизавета нахмурилась. 

— Где же ее высочество Клара? Она решила выбыть из отбора?

Все взгляды устремились на меня, поэтому пришлось сделать шаг вперед и совершить еще один низкий поклон для королевы. 

— Ваше величество, прошу простить нас. Но принцесса Клара покинула бал из-за недомогания. Никто не сообщил нам, что необходимо присутствие до самого конца. 

— В таком случае ничего страшного. — Лизавета тут же потеряла ко мне интерес. — Принцессу Клару приведут сразу на место испытания из ее покоев. 

Я неуютно поежилась, пытаясь понять, что бы это значило. Не собирается ли королева силой вытащить мою подопечную из спальни и куда-то притащить?

Пока эта мысль только оформлялась в моей голове, королева продолжала:

— Прямо сейчас всех принцесс отведут в специально отведенные для них комнаты, где они два дня и две ночи будут в одиночку работать над проектом, который мог бы принести пользу обеим странам. Это может быть идея дома, архитектурный план, сценарий спектакля. Что угодно, что проявит качества, достойные будущей правительницы. Ведь как говорят в известной англиканской пословице, голова дана королеве не только чтобы носить корону. 

Знала я эту поговорку, слышала в порту от моряков, только речь шла о навыках куда более приземленных и связанных скорее с женским ртом, нежели с умом. 

— Но позвольте, ваше величество, — заговорил стоящий рядом со мной Амир Махди, — что означает, принцессу отведут и она будет одна работать? Латифа Аль-Карим не может оставаться в одиночестве и без охраны. 

— Именно поэтому я и предупредила вас, господин посол, что некоторые испытания могут быть неприемлемы для вас, — ответила королева. — По нашим условиям двое суток девушки должны оставаться абсолютно одни, чтобы ничто не отвлекало их от задания. Общаться или помогать им запрещено. Единственное исключение — передача еды. Мы ведь не собираемся морить наших гостей голодом. 

Королева умолкла, и в зале воцарилась тишина. Япувонка и индирийка переглянулись между собой. Завернутая в черный балахон и паранджу Латифа стояла, будто статуя, не шевелясь и боясь даже поднять взгляд. И только Гертруда смотрела прямо и улыбалась. Ее такое испытание ни капли не смутило. 

— Мне нужно предупредить принцессу. — Сложив веер, я принялась отступать к выходу в попытке добраться до покоев Клары раньше людей ее величества.