III. Остров Пальм.

Забрезживший рассвет застал потерпевших крушение в открытом море, но совсем близко от какого–то небольшого островка.

— Земля! Земля! — раздался крик вахтенного.

— Ура, ура, остров! — подхватили люди, уже было отчаявшиеся в спасении, и с новыми силами налегли на весла.

Да, это был остров; еще очень, очень далеко, но все же это был он, этот никем не отмеченный, не занесенный ни на одну карту остров, известный, вероятно, только чайкам да китам.

И вот, минута за минутой, остров стал подниматься перед ними из моря. Каждый раз, как шлюпка вздымалась на новой волне, все яснее был виден усеянный чайками риф[9], все ярче и белее сверкала на солнце окаймлявшая его пена, а за рифом все зеленей и свежей становилась листва деревьев, переливавшая темным изумрудом.

Вот уже остров совсем близко…

Опытные глаза моряков усмотрели пролив между рифами и направили туда свои шлюпки. Они стрелою пронеслись через пролив, и великое море куда–то исчезло, превратившись в спокойное, зеркальное, лазурное озеро.

Все смотрели, не отрывая глаз от раскинувшегося перед ними чудесного острова. Стройные кокосовые пальмы[10] выстроились на самом берегу и склонились макушками, глядя в воду, такую прозрачную, что далеко внизу видны были ветви кораллов и стаи рыб на песчаном дне. Дальше виднелась роща пальм и хлебных деревьев[11], перевитых лианами^[20] и диким виноградом. Все это, залитое ярким солнцем, было так прекрасно, как в каком–то сказочном волшебном видении.

Шлюпки подошли к берегу, и их вытащили на песчаную отмель.

Все вышли на остров и с удивлением и восторгом осматривались вокруг.

У самого берега под высокой пальмой один из матросов нашел большую гроздь бананов[12], полуизъеденную птицами, полуиспорченную солнцем, очевидно, пролежавшую здесь немало дней. Он наклонился, чтобы рассмотреть ее, и увидел, что стебель был срезан ножом.

— Посмотрите, — закричал он, — ведь ее срезали. Но здесь нет банановых кустов. Пойдемте дальше.

Все пошли по проторенной тропинке, ведшей в гору.

Здесь по склону изъеденной веками скалы, сверкая, ниспадал маленький водопад, терявшийся затем в папоротниках, а вверху, точно огромные канделябры, росли, так похожие на деревья, банановые кусты, высоко вздымая к небу свои зрелые плоды.

— Вот! — сказал Лестрендж. Он указывал на гроздь плодов, кем–то срезанную и брошенную, лежавшую в папоротниках; затем он указал на какое–то высокое дерево с граненым стволом, стоявшее влево, поблизости от них. В дереве торчал топор, очевидно, оставленный там срезавшим бананы.

Станнистрит подошел совсем близко к дереву, взял топор в руку и внимательно осмотрел его.

— Это американский топор, — сказал он про себя. — Неужели же мы как раз на том острове, где жили и выросли эти потерянные дети?

— Смотрите, капитан, — сказал повар, выходя на лужайку, где деревья расступались у берега лагуны, оставляя открытое пространство.

— Я ничего не вижу, — ответил Лестрендж, защищая рукой глаза от солнца.

— Разве вы не видите дома, там у просеки; тень деревьев лежит на нем; он невдалеке от воды, возле той группы деревьев, которая слегка выступает на лужайку.

Вблизи деревьев, окруженная маленьким садиком, в котором росло таро[13], стояла хижина. Хижина была построена из камыша и покрыта листьями пальм. Входное отверстие не имело дверей, и вечерний свет вливался в него, ярко озаряя всю простую обстановку: тщательно и аккуратно свернутые маты[14], деревянную полку, на которой стояли вырезанные из скорлупы кокосовых орехов чашки, лежал клубок тонкой бечевки и старые ножницы. Все было расставлено аккуратно и в порядке. В одном из углов было прислонено несколько копий для рыбной ловли, а в маленькой игрушечной чашке, на самом конце полки, виднелись цветы, когда–то яркие, но теперь увядшие и иссохшие.

Моряки молча стояли перед открытой хижиной, такой доверчивой, такой наивной, столь похожей на птичье гнездо, этой хижиной, построенной потерянными детьми, которых они видели всего несколько дней тому назад.

Выйдя из хижины, моряки обошли почти весь остров и еще по некоторым вещам, найденным ими, заключили, что здесь жили именно те люди, трупы которых они нашли в шлюпке. Ребенок радостно побежал в хижину и потом вдруг принялся плакать без всякой видимой причины, — это еще более утвердило их в мнении, что он здесь раньше жил и ожидал встретить привычные лица.

К радости моряков, их шхуну прибило к рифу, и, хотя с большими трудностями, им удалось перетащить на остров, прежде чем она потонула, все самое необходимое — провизию, белье, инструменты, посуду. И между деревьями, за домом, пришлось построить сарай для хранения всех этих вещей.