Вскоре он оказался на полянке, от которой начинались три дорожки.

Так было написано на камне. Надпись показалась знакомой.

Гоша всю жизнь путал право и лево, поэтому двинулся в произвольном направлении. Вскоре замаячил выход из лесу, а за ним низкое строение, что-то вроде барака. На площадке перед бараком сидел человек и варил что-то в котелке. Человек обернулся и Гоша узнал знакомого мудреца, одетого на этот раз в комбинезон цвета хаки.

– Не ожидал меня увидеть? – спросил мудрец.

– Да мне как-то все равно, – ответил Гоша. – Как прошел матч?

– Ах, это было так давно! – вздохнул мудрец. – Мы ведь не виделись уже лет тридцать пять, по нашему времени. И столько же лет я не брал в руки ракетку. Теперь я живу здесь, поближе к природе. Это успокаивает нервы.

– Ты разгадал мою загадку? – спросил Гоша.

– Я уже близок к разгадке. Я перебрал примерно семь триллионов вариантов. А так как пространство вариантов замкнуто и конечно, я скоро прийду к истине.

– Перебор вариантов ничего не даст, – сказал Гоша, – попробуй просто догадаться.

– Я так не люблю и не умею.

– Этим вы, машины, отличаетесь от людей, – заметил Гоша.

– Тут ты ошибаешься. Мы с тобой оба люди. Я один из тех, кто исследовал высокие уровни, а потом просто ушел в сеть, растворился в сети. Это как смерть, только с гарантированной жизнью на том свете. Когда сеть предложила мне выбор, я не долго сомневался. Если бы я умер на Земле, то девять шансов из десяти за то, что я получил бы просто небытие. А здесь я имею вечную жизнь. Это, конечно, не рай, но я имею все, чего могу пожелать. Любые развлечения, деньги, женщины. Плюс несложная работа и много скуки. Зато здесь я уверен в своей нетленности. Но не это главное.

– А что же?

– Для мудрых людей уже давно нет места на Земле. Мудрецы уходят сюда, в свое собственное пространство. Это интеллектуальная эмиграция.

– Ты хочешь сказать, что все вы пришли с Земли?

– Не все. Тысяч десять или двадцать. Может быть, тридцать. Остальных создала сеть, свободно комбинируя наши сознания, сверхсознания и подсознания. Так ты не дашь мне ответ на твою загадку?

– Нет, – ответил Гоша.

– Ты прав. Потому что до тех пор, пока я не разгадаю ее, я буду выполнять твои желания. Но предупреждаю: как только я узнаю ответ, я тебе отомщу. Я человек злопамятный. Так как, может быть, скажешь?

– Нет.

– Ладно, – сказал мудрец, – валяй свое желание. Чего ты хочешь на этот раз?

– То же самое. Я хочу его догнать.

– Видишь эти листочки? – мудрец махнул рукой в сторону леса. – Каждый из листков когда-то было человеком, жаждущим мести. Поэтому после смерти он превратился в живое лезвие. Этот лес – ад для тех, кто жаждет мести. Хочешь ли ты стать лезвием? Подумай, прежде чем ответить.

– Уже давно, – ответил Гоша.

– Ну так черт с тобой! – ответил мудрец и исчез. И вместе с ним исчезло пространство песков. Исчез даже тот песок, который Гоша как раз в этот момент вытряхивал из-за воротника. Исчез и воротник, вместе со всей одеждой. Исчезло все.

Он оглянулся и увидел свое тело, мощно извивающееся в пустоте. Тело напоминало зубчатую стальную ленту. Он поиграл мускулами, выдвигая во все стороны то одно, то другое гибкое лезвие. Он окончательно превратился в не-человека. В монстра десятого уровня.

Его органы чувств были совершенны. Он сосредоточился и почуял врага, далекого, затерявшегося среди тысяч звезд, отделенного тысячами парсек пустоты. Тогда он ускорился и звезды впереди него из разноцветных стали голубыми, потом фиолетовыми, потом ультрафиолетовыми и, наконец, засияли в рентгеновском и гамма-диапазонах. Его глаза видели все это. Звезды позади постепенно гасли, потому что лучам света становилось все труднее поспевать за сверлящим пустоту космическим чудовищем. Наконец, погасли все звезды, прыгнув в бесконечность будущего, в свою собственную горячую или ледяную смерть, и Гоша вышел на сверхсветовую траекторию. Сейчас он двигался не в пространстве, а в квазипространственном коконе, в собственной маленькой вселенной, сгущенной вокруг собственного тела, поэтому законы большой вселенной не имели над ним власти. Время стало вязким, как жвачка, и шло оно не вперед, и даже не назад, а ортогонально комплексной спирали Риманового пространства. Он мог проходить сквозь звезды, как солнечный луч проходит сквозь облачко сигаретного дыма. Прошло совсем немного времени, и он увидел врага, убегающего в ужасе.

– Где мы сейчас? – спросил Алекс.

– Нигде. Если смотреть в Земли, то в созвездии Тельца. Около пятисот световых лет от Земли. На всякий случай я сделал большую петлю.

– На всякий случай?

– Чтобы сбить со следа погоню, если она будет. Насчет этого никогда нельзя быть уверенным.

– Пятьсот световых лет – это много или мало?

– Нормально. Например, Млечный Путь от нас в тридцати тысячах. Но это тоже не много и не мало… Сейчас наши приборы его изучают. Его, то есть монстра. Он очень быстрый. Примерно восемнадцать метров в длину. Прекрасно вооружен, это я могу сказать и без приборов. Такие не летают безоружными.

– Он сильнее нас?

– Разумеется. Если он сядет на нашу обшивку, нам конец. Он прогрызет ее, как червь яблоко. Поэтому переходим в черенковский режим. Сейчас зажгутся звезды.

Яркие фиолетовые звезды вспыхнули на центральном экране, черный космос засветился глубокой голубизной. Четыре маленьких солнца висели прямо по курсу.

– Это не естественная картинка, – сказал Охотник, – а компьютерная модель. Мы все еще в сверхсветовой области, но скользим над самой световой границей. Черенковский эффект позволяет приборам видеть звезды и планеты. При этом мы сохраняем способность к перемещению в обычном пространстве за нулевое время, то есть можем прыгать из одной точки в другую.

Гравилет вошел в скопление Плеяд и нырнул в черенковский слой. Гоша на мгновение потерял его из виду, затем повторил маневр. Скопление насчитывало около пятисот звезд, примерно на расстоянии светового года одна от другой. Некоторые подходили друг к другу совсем близко. Это создавало большую опасность для навигации. Кем бы ни был пилот гравилета, а он парень рисковый. Лететь сквозь звездное скопление на такой скорости это все равно, что нестись ночью в машине сквозь лес. Из-за линейного сжатия пространства один световой год означал всего несколько минут лета. При этом гравитационные потоки, созданные движением множества звезд, давали непредсказуемые флуктуации гравивиора, поэтому гравилет бросало из стороны в сторону так, что он просто размазывался в пространстве. От неминуемой гибели его спасала только полная безинерционность. Но стоит лишь на долю секунды не справиться с управлением, как ты врезаешься в звезду и на такой скорости пробиваешь ее насквозь, как пробивает пуля горячий блин, а с той стороны ты вылетаешь уже в виде облачка ионизированного пара.

И тогда Гоша замедлился, он не мог выдержать такой гонки. На самом деле, не было никакой нужды гнаться за кораблем, виляя между близкими звездами: рано или поздно противник выйдет из скопления Плеяд, и тогда его можно будет догнать без труда, либо он выйдет в обычное, субсветовое пространство, тогда расстояние между звездами станет для него огромным, и его снова можно будет поймать в этом аквариуме, до краев налитом космической пустотой. Гоша притормозил, затем остановился у голубой безымянной звездочки, вышел на стационарную орбиту и стал ждать появления врага.

Здесь не было, да и не могло быть планет. Поля звезд имели слишком сложную конфигурацию для этого. Любая планета не провисела бы на своем месте и двух десятков оборотов.

– Мы оторвались? – спросил Алекс.

– Ни в коем случае. От него нельзя оторваться, его можно только победить. Мы только спрятались на время. Он нас не видит. Сейчас я снизил скорость до предела. Если мы замедлимся сильнее, он нас сразу обнаружит. Видишь, как расплываются звезды на экране? На самом деле это вибрирует наш корабль.