— Ничего! Иди! Скажи Соан, чтобы принесла печурку в ванную комнату, перед сном я приму ванну.

Повар ушел. Депутат курил, задумчиво расхаживая по комнате, но теперь мысли его были заняты Соан. Кхань словно видел перед собой молодое, сильное тело, округлые плечи и бедра, эти глаза… Ничто не может сравниться с молодостью! Желание снова пронзило все существо Кханя, как и в тот момент, когда он увидел ее обнаженные ноги.

…Нужно будет подыскать грамотного, здорового парня на место управляющего. Губы депутата скривила улыбка. Да, еще предстоит разговор с женой о Тыонге. А завтра надо ехать в гости к Ви. С тех пор как губернатор ушел на пенсию, с него немного слетела спесь. А что же еще остается делать? Ведь званием бывшего губернатора особенно сыт не будешь, а у старика на шее три жены да детей около десятка. Только одеть всех чего стоит! А почему они с Тыонгом тянут, понятно: ждут, когда он, депутат, даст согласие на брак Нгует с их «лиценциатом». Тоже мне соискатель! На этот брак жена ни за что не согласится. Вот служил бы он чиновником у французов, еще куда ни шло, а то посадишь себе на шею этого студента вечного, этого бездельника — по миру пустит! Здесь и толковать нечего! У них самих вон какой балбес вырос, одни гулянки на уме. Хорошо бы удалось купить плантации у француза, тогда пусть присматривает за ними, к делу привыкает. Ладно, завтра он навестит будущих родственников. Заодно надо попросить бывшего губернатора выручить у французского резидента свои ружья, за взятку конечно. В такое время без оружия в доме никак нельзя.

Заметив в коридоре повара с печкой в руках и Соан с ведрами горячей воды, Кхань отшвырнул окурок и неторопливо двинулся за ними в ванную. Неужели эта девчонка будет и дальше держаться подобным образом? Это же черт знает что! И болван повар как нарочно не уходит, словно присох!

Соан приготовила воду и молча пошла к выходу.

— Соан! — окликнул депутат.

— Да, господин…

Девушка стояла перед хозяином, опустив глаза.

— Приготовь постель, опусти и заправь москитник, зажги лампу!

Кхань сидел в ванне, закрыв глаза, пока повар намыливал и растирал ему спину корявыми руками. Старая ведьма, даже горничную увезла, чтобы лишить его и этого удовольствия! Последнее время депутат пристрастился к ваннам с массажами и растираниями, которые делала ему молоденькая горничная. А от грубых ладоней повара не много радости. Черт с ней! Пусть злится, а он заведет себе молоденькую горничную, специально для ванн…

— Осторожней! Не буйвола скребешь! Ладно, хватит. Возьми махровое полотенце, вытри посуше.

Опрыскивая себя одеколоном, Кхань с сожалением подумал, что Соан могла бы потереть ему спину, если б не этот услужливый идиот. И как это он раньше не замечал девчонку? Странная штука красота! Она далеко не всегда дарит своим вниманием богатых. Однако, если сегодня он своего не добьется, завтра, когда вернется старуха, и надеяться нечего!

— Хватит, — бросил Кхань повару, — можешь идти! И не смейте устраивать вечером балаган с картами. Вы мне спать мешаете. Скажи Соан, пусть принесет горячей воды для ног.

Когда Соан внесла воду, депутат уже лежал в постели, укрытый одеялом. Девушка поставила на стол два больших термоса и поспешно направилась к двери.

— Погоди! Достань из ящика грелки!

Соан наполнила грелки и подошла к кровати.

— Положи к ногам. До чего же ты несообразительна! — депутат улыбнулся. — Что я, тигр, что ты меня так боишься? Присядь, хочу поговорить с тобой.

— Слушаюсь, господин.

Девушка, не поднимая глаз, опустилась на край стула и сложила на коленях руки.

— Скажи, ты любишь свою мать, брата, сестру?

Соан посмотрела на Кханя широко раскрытыми глазами, еще не догадываясь, куда он клонит. А тот улыбаясь, поглаживал усы.

— Ты ведь давно служишь у нас, хочешь, я отпущу тебя домой? Я серьезно говорю! — Кхань приподнялся, облокотясь на подушки. — Отпущу и еще денег дам. Денег у меня много, и мне ничего не стоит выделить вам сотню донгов, только будь послушной. Для тех, кто мне нравится, я ничего не жалею. Разве то, что я тебе предлагаю, не лучше, чем всю жизнь ходить в служанках?

Краска стыда залила лицо Соан, в ушах гудело, она уже не слышала, что еще говорил ей Кхань. Какой мерзавец! Слезы брызнули из глаз, все вокруг поплыло, как в тумане.

Повисло молчание. Кхань лежал и улыбался, не сводя глаз с девушки, а та сидела, опустив голову, и плечи ее тряслись от беззвучных рыданий. Депутат уже предвкушал удовольствие. Кто бы мог подумать несколько лет назад, что из сопливой девчонки вырастет такое прелестное создание, с такой белой и нежной шейкой. Верно, и тело у нее такое же белое. Кхань вспомнил девушку из села Тао. Лет десять назад та вот так же ревела, а потом… Все они одинаковы.

Кхань сел и взял Соан за руку.

— Ну, хватит, иди сюда, я тебя утешу! Вот тебе десять донгов, завтра дам еще…

Соан точно обожгло. Она попыталась вырвать руку, но Кхань, точно клещами, сдавил запястье и тянул ее к кровати. Соан дрожала от страха и обиды, а депутат гладил ее лицо. И вдруг Соан захлестнула дикая ярость. Она выдернула руку, депутат потянулся было к ней, но она с такой силой оттолкнула его, что он упал навзничь. Соан стояла, тяжело дыша.

Кхань в бешенстве кинулся к ней, но наткнулся на неподвижный взгляд черных глаз. В них было столько ненависти и отвращения, что у депутата по спине забегали мурашки. Соан стала медленно, шаг за шагом, отступать к двери, не спуская с хозяина настороженных немигающих глаз. Руки ее машинально шарили вокруг в поисках какого-нибудь предмета. Кхань посмотрел на эти сильные, натруженные руки и понял, что ему с ней не справиться. Криво усмехнувшись, прошипел:

— Пошла вон!

Выскочив в полутемный коридор, Соан бросилась вниз по лестнице. Во дворе к ней подбежала овчарка. Внезапно Соан снова охватил страх, но вдруг с неожиданной смелостью, даже злобой, она громко крикнула: «Лу!» — и пес убежал.

Хозяин теперь, конечно, будет мстить, но пусть делает что хочет, она скорее умрет, чем поддастся ему. «Слабого давят, сильного обходят стороной!» — вспомнила она слова незнакомца. Да, только так!