Он говорил бы так, если бы знал, как много жестокости магов против магов я сегодня подавил? Я не сдержался и парировал, хоть и ровным тоном:

— Что бы вы ни думали, я не участвую в этом, — сказал я. — Вы можете так сказать? Если игнорировать зло, что случается при вас, оно не пропадет. Cui prodest scelus is fecit, — если нужно напоминать Сенеку.

Дядя замкнулся.

— Ты…

— Мне больше нечего сказать. Спокойной ночи, дядя.

Я прошел к двери, не оглядываясь, и он не окликнул меня.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Рочио

Гул лопастей вертолета стал таким знакомым, что я уснула бы, если бы не волновалась. Я подвинулась к Сэму, сцепив ладони перед собой, чтобы не теребить пальцы. Магия тыкала меня сзади в шею и руки, словно знала, что это было сложно игнорировать. Она не успокоилась после нападения на базу четыре ночи назад.

Несколько врагов мы взяли в плен — они не умерли в сражении — но данных у них было мало. Первые две зацепки привели нас к одному из мелких игроков сети Борцов, парню, который смог отыскать данные о базе и продать их. Командующая Реветт дала понять ясно, что недовольна нашим прогрессом.

«Нам нужно ударить решительно, — сказала она на встрече пару дней назад. — Это слишком затянулось. Я хочу, чтобы эта сила террористов увяла так, чтобы они даже не подумали напасть на одну из наших баз».

Желудок сжался от гнева в ее голосе. Я и не думала, что «решительный удар» будет выбирать между настоящими убийцами, погубившими шестерых наших людей за одну ночь, и местными, которые просто попадут в зону конфликта, как мальчик с моей первой миссии. Может, я и могла поверить, что те фигуры в масках заслуживали быть уничтоженными, но другие? Разве мы не должны думать и о тех, кто попадает под огонь?

И, если подумать… чем террористы отличались от экзаменаторов, которые ранили и убивали новичков, а потом заставляли нас воевать за них?

Я потирала лоб, и Сэм взглянул на меня.

— Все хорошо, Лопез?

Брандт посмотрел на меня из другого конца кабины, внимания было больше, чем мне нравилось. Он настороженно следил за мной во время нашей последней миссии, словно ждал, когда я ошибусь, чтобы доложить на меня. Он все еще злился, что не смог поведать, как я обезвредила бомбу.

Джослин рядом с ним была в наушниках, как всегда, ее хвост покачивался в такт мелодии. Она любила так бодрить себя перед приземлением. Приша и наш переводчик тихо говорили. Десмонд следил за пространством впереди нас в своем терминале, экран реагировал на его пальцы, когда его плохому зрению нужно было приблизить изображение.

У меня была тут поддержка. И мне нужно было добраться до нужной темы. Это место подходило для начала.

Но вопрос застрял в горле на пару мгновений, и лишь потом я спросила:

— Что думаете о том, как говорила командующая Реветт? На базу впервые напали? Она думает, что стало намного хуже, и нам нужно ответить агрессией.

Сэм пожал плечами.

— Я не так высоко, чтобы слышать все закулисные разговоры, но из того, что я уловил, правительство простаков усиленно давит, чтобы были результаты. Их военные нервничают из-за нас. Страшнее солдат-магов за океаном, что могут тебя убить, как Борцы, только солдаты-маги во дворе, которые могут решить поступить так же, да?

Правительство простаков. Финн говорил о давлении, и Хэмлин избегал этих упоминаний на тренировках — говорил лишь, что мы служим тут, чтобы хранить мир между магами и не-магами дома. Хэмлин говорил о президенте простаков, когда обсуждали атаку на базу. Но командиры решали, что делать с миссиями. Мы не могли просто заняться своими делами.

— Но военные простаков не могут подавить группировки террористов, с которыми борются, — пробормотал Брандт. — Каждый раз, кода они отрубают одну голову, вырастает другая. Они должны сосредоточиться на своих проблемах.

— Лучше не говори это им при следующей встрече с официальными лицами простаков, — сказал спокойно Сэм и повернулся ко мне. — Мы долго сдерживали группы нападающих. Чем дольше так будет продолжаться, тем выше вероятность, что кто-то поймет, как напасть на нас. Командующие думают, что нужно ударить по врагам первыми.

В этом был смысл, даже если я знала, как удар магией приведет к катастрофе для всех нас.

— Давление насчет этого удара усилилось с тех пор, как ты начал? — спросила я. — Как давно ты в отряде?

— Чуть больше одиннадцати лет, — сказал Сэм. — Да, разговоров о серьезных результатах стало больше.

— Одиннадцать лет? — выпалила я. — Я думала, можно уйти после десяти. Так сказал Хэмлин.

Сэм криво улыбнулся.

— Многие бывшие чемпионы — те, кто пробыл тут десять лет — остаются дольше. Когда ты не можешь говорить о десяти годах своей жизни, когда работа так влияет на тебя… Я не знаю, что еще делать. Тебе сложно сейчас представить, но ты сможешь выбраться домой впервые на этих выходных. Посмотрим, как тебе будет дома.

Я уже с трудом спала, пыталась понять, как говорить с мамой и папой за те несколько дней, и как будет, если я увижу Финна после этих недель. Мы пять дней бились на экзамене вместе, казалось, тогда прошла вечность, но эти два месяца тянулись куда дольше. Шепот в голове спрашивал, как часто он думал обо мне.

Я потирала руки, прогоняя эти мысли. Мне было о чем поговорить сейчас. Горло сдавило на миг. Но я могла не получить другой шанс. И времени оставалось мало.

— А если удар по группам террористов навредит нам сильнее? — робко сказала я.

Сэм вскинул брови, но не отмахнулся от меня.

— Просто… — я не понимала, как сложно будет пытаться объяснить свои ощущения от магии, когда так долго держала это в себе. Расправив плечи, я заставила себя продолжать. — Думаю, магия живая. Не знаю точно, но я ощущаю порой ее намерения, словно она чего-то хочет, в чем-то нуждается. И чары, что вредят, ломают… расстраивают ее. Будто ранят и ее. Будто мы ее раним.

Джослин вытащила наушники во время нашего разговора. Она напряглась.

— Ты думаешь, что наши чары ломают магию?

Брандт фыркнул.

— Глупее я ничего не слышал. Магия — просто магия, как гравитация или ток в проводах.

Я смотрела на него.

— Я ощущаю это. Я знала, где были те взрывные чары, без сканирования. Ты видел, как я улавливаю то, что не замечали другие.

Приша заерзала на скамье.

— Я не улавливала того же, что и Рочио, но… — ее губы напряглись. Она не могла говорить о том, что было на экзамене, как и я. — Думаю, она может быть права, — сказала она. — И я не стала бы верить в это без причины.

Я не знала, защищала ли она меня. Губы растянулись в удивленной улыбке, и она ответила своей слабой улыбкой.

— Я готов поверить Рочио, — отметил Десмонд. — Вы не ощущал такого, когда колдовали? Будто говорите с магией, просите ее поработать с вами, а не просто управляете неодушевленным веществом?

Джослин кивала, но Брандт закатил глаза.

— Ага, — сказал он. — И века назад люди думали, что у солнца, луны, деревьев и прочего есть душа. Они ощущали всякий бред. Зачем нам переживать, что магия расстроится? Террористы нападают, простаки давят на нас, и нам нужно думать о себе.

— Но идея интересная, — сказал Сэм, взглянув на младшего офицера с предупреждением. — Может, мне нужно внимательнее слушать магию.

«Даже экзаменаторы знают, — хотела сказать я. — Они признались мне в лицо», — но эта тайна была заперта чарами молчания. Конечно, они делали вид, что переживают. Они знали, что я не смогу обвинить их.

Пока что.

А пока открытость Сэма была прогрессом.

— Потому я пыталась избегать разрушительных чар на миссиях, — сказала я. — Думаю, можно изменить подход, защищать себя, не вредя магии в процессе, — нам нужно было сосредоточиться на исцелении уже нанесенного вреда. Но это было пока сложно достичь.

— Ты можешь пользоваться любой стратегией, пока это работает, — сказал Сэм, вертолет опускался. — Ничего не разрушая, не раня… Так получится не всегда. Но если есть идея, и мы можем ее осуществить, делись ею. И мы примем решение.

Брандт издал недоверчивый звук, но мне было плевать на него. Если я завоюю Сэма, он был достаточно уважаемым, чтобы остальные последовали за ним.

Вертолет опустился на пустую парковку меж нескольких высоких бетонных домов. В этот раз нас послали в город, судя по обсуждению миссии, тут жил мятежник, что помог спланировать нападение на базу. Нам нужно было забрать его силой, если мы его найдем, или отыскать всю возможную информацию, если его тут нет.

— Дом, который нужно проверить, на той улице, — Десмонд указал, не глядя. Другой рукой он отстукивал тихий ритм на колене, колдуя. — В четверти мили отсюда. Я не замечаю в этой зоне сильные чары или подозрительные движения, но людей в здании много. Если один из них сделает ход, я могу и не успеть предупредить об этом заранее.

— Смотри в оба, а мы будем осторожны, — Сэм похлопал Десмонда по плечу.

— Спасибо, — шепнула я, проходя мимо товарища по команде на экзамене. Он улыбнулся мне и поднял большие пальцы вверх, а потом повернулся к большому экрану. Порой мне казалось, что ему нравилась работа. Было проще сосредоточиться на навыках, а не на значении того, что мы делали, когда можно было держаться в стороне от вовлеченных людей.

Мы выпрыгнули на потрескавшийся асфальт. Улица, на которую указал Десмонд, была темной, лишь вдали виднелся фонарь. В прохладном воздухе висел запах старого мусора. Люди, которых мы искали, не прятались в хороших частях города.

Мы пошли по улице быстро и насторожено. Я скривилась, когда разбитое стекло хрустнуло под моими ботинками. Сэм шептал чары отвлечения, чтобы закрыть нас от внимания, но это не защитит нас от людей в доме, куда мы собирались войти.

Здание, к которому мы пришли, было уменьшенной версией тех бетонных зданий, всего в три этажа. Мы не могли стучать, ведь хотели застать обитателей врасплох. Я напряглась, Сэм шагнул к двери. Он тихо спел замку, не ломая, а отпирая, как я сделала на своей первой миссии, и я обрадовалась этому. Он толкнул дверь.