ГОСПОДИН И РАБЫ
дин толстый господин занемог как-то от безделья и решил позвать рабов, чтоб они развеселили его. Призвал он их в дом, посмотрел на одного, поглядел на другого, покачал головой и говорит:
— Куда только девается все, что вы едите?
Ничего не ответили рабы. Ударил тогда господин самого тощего из них палкой и говорит:
— Я так добр с вами, целыми днями кормлю вас самой лучшей едой, а на вас смотреть жалко. И куда только девается все, что вы едите?
Переглянулись рабы между собой, вышел вперед один старый раб и обратился к господину с такими словами:
— Раз уж ты заговорил об этом, господин, то скажу тебе всю правду, только, смотри, не разгневайся.
— Да ты говори, говори, я не буду сердиться!
— Расскажу-ка я тебе, господин, сказку, — начал старик. — Жил некогда один жадный пастух, когда он доил коров, то не оставлял ни капли, а когда кормил их, давал им только корешки трав, да и то в глине. Шло время. Коровы ели корни, пастух пил молоко. Отъелся он, толстым стал, а коровы, наоборот, тощие, словно сухие палки. Смотрел, смотрел на них пастух, рассердился и спрашивает: «Куда только девается все, что вы едите? Разве я не даю вам травы?»
— Вот, вот! Разве я не даю вам травы? — вставил хозяин.
— Слушай дальше, господин! — продолжал раб. — Вздохнула корова и говорит: «Ты требуешь молока, а кормишь нас грязными корнями…»
— Ладно, хватит! — замахал руками господин. — Не то ты говоришь. Разве не я даю вам пищу и одежду? Сами посудите, земля — моя, дом — мой, вода — моя… если бы я не кормил вас, как бы вы жили?
— Верно говорит господин? — спросил старый раб у всех.
— Верно, — ответили рабы в один голос.
— Пусть так, господин, твоя правда! Только, говоря по справедливости, мы кормим тебя, а не ты нас. Если мы уйдем, то заживем еще лучше, а вот тебе без нас не прожить!
— Ну и насмешил, — расхохотался господин, — никогда такого не слыхал! Катитесь-ка вы отсюда! А будете голодать, пеняйте на себя!
— Спасибо на добром слове, — ответил старый раб и увел всех рабов к берегам Ялуцзанбуцзяна. Некоторые боялись уходить от господина, но прошло несколько дней, и они выстроили восьмиугольные дома на четырех столбах, внутри постелили красивые ковры и стали возделывать один участок жирной земли за другим. Старый раб смастерил шестиструнную лютню и по ночам при свете луны играл на ней, а молодежь собиралась вокруг, пела и танцевала.
А с господином что сталось! Ушли от него рабы, все самому пришлось делать, а делать-то он ничего не умеет. Сплел из веток корзину, взвалил на спину и отправился по воду, взял сосновую палку и давай ею огонь раздувать, собаку привязал в амбаре мышей ловить, а яка — в горах ловить тигров.
Захотелось ему как-то раз зайчатины, погнал он старую свинью в горы охотиться. Вдруг из травы выскочил заяц, господин как поддаст свинье под зад, хрюкнула свинья, а заяц испугался и как припустится к самой вершине горы. Пропала у господина всякая надежда на зайчатину, стукнул он два раза палкой старую свинью, а ее и след простыл.
В другой раз решил господин к другу в гости съездить. Притащил седло, чтоб лошадь снарядить. Раньше он, бывало, только ездил, а коней никогда не седлал. Приложит седло так, не подходит, приспособит этак, тоже не годится, наконец приладил он седло к шее коня, сел, довольный, верхом и поехал; кто не увидит — все смеются. Посреди дороги встретился ему его друг — другой господин. Его друг тоже рассердился на рабов, сам оседлал коня и поехал к приятелю. Привязал он седло под брюхом, сам на седле висит — так и едет. Даже господин подивился и осмелился спросить:
— Ты почему так едешь?
— Рабы привязывают седло к спине коня, а я нарочно привязал его под брюхом, так куда лучше: в ясный день солнце не припекает, в дождь одежда не промокает. Рабы говорят, мы, господа, никуда не годимся, вот я нарочно так и сделал.
Господин слушал, слушал, затем спрыгнул на землю, привязал седло коню под брюхо, сел «верхом» и, смеясь, сказал приятелю:
— Ты прав, пусть знают рабы, на что способны господа!
Перевод Б. Рифтина.