— Аня!.. Кто ж еще?! Да, чтоб…

Алине до ужаса надоело выслушивать все эти страшные проклятья. И она решила, что пора бы уже взять управление ситуацией в свои руки, в противном же случае она просто сойдет с ума.

— Брось! Прекрати! — что было сил, заорала она на Павла, — как она могла у тебя их украсть? Что случилось такого, чего я не знаю? Ну же говори!

Но у Павла вдруг куда-то пропал дар речи. Что себе позволяет эта маленькая глупенькая девчонка? Почему она кричит на него и приказывает, что и как ему делать? Ему Павлу?! У него что, по ее мнению совсем отсутствует разум? Надо заканчивать это безобразие!

Ну, уж нет, подумала Алина. Надо, как папа говорит, доводить дела до конца, то есть в данном случае необходимо довести собеседника до нужной кондиции и брать информацию, ну, или что нужно, в горячем виде со всеми подробностями. Хотя почти всю часть своей уже прожитой жизни Алина была преимущественно схожа характером с матерью, но последнее время в ней что-то все больше стал просыпаться отцовский боевой, властный, порой бесстрашный, аж самой от этого бесстрашия становилось не по себе, нрав. И, исходя из своих генетических данных, которые почти двадцать лет дремали, а сейчас решили показаться и продемонстрировать себя, Алина продолжила атаковать Павла. А, нет, один раз этот самый нрав уже просыпался, правда, очень давно, в начальной школе, тогда Алине пришлось постоять за себя перед собравшейся кучкой невоспитанных, глупых одноклассников. Но Алина об этой истории, уже сто раз успела позабыть.

— Ты мне сейчас все рассказываешь, и мы дальше вместе будем решать, что нам делать. Хорошо?

Паша наконец-то пришел в себя. Как же так можно, то она прикидывается беззащитной девочкой, то стреляет по бандитам из пистолета и, кстати, хорошо стреляет, а вот теперь стоит тут перед ним и командует. Как понять этот народ, который называется женщины?

— Это ты мне объясни, почему Аня, — он скрепя сердце, с трудом выговорил ее имя, — составила на тебя дарственную?

— Чего? — Алине показалось, что она смотрит какой-то дешевенький сериал по телевизору, в котором главная героиня внезапно узнает, что где-то за границей у нее есть сестра-близнец, которую удочерили еще в младенчестве и начинает охать, ахать и кричать. Вот такое, по истине, дурацкое чувство отгораживало Алину от восприятия нереальной реальности.

— Я так и думал. Никто ничего не знает. Пойдем искать машину, нам срочно нужно их догнать.

Алина побежала следом за Павлом. Какая еще дарственная на ее имя? Так выходит, что это Аня взяла ее паспорт? Да что все значит то? С какой радости Аня ей что-то дарит? А?

Паша вылетел на дорогу и отчаянно бросился под колеса приезжающей мимо машины. Ему повезло, что Нива только что выехала из гаража и только начинала набирать скорость. Водитель, сорока пятилетний мужчина, по виду жутко уставший и недовольный всем миром, резко затормозил и, бубня что-то себе под нос, тяжело вывалился из машины.

— Ну, че ты творишь то? А? совсем что ли все с ума посходили? Мало мне своих проблем? — возмущаясь и раздражаясь с явной на то ленью, промычал водитель вишневой Нивы.

— Подвези, срочно нужно! Я заплачу, сколько скажешь, — врал Паша, у него ведь из кармана даже ключи от собственной машины украли, а что уж говорить о деньгах. Нет, их, конечно, никто не крал, просто денег у него совсем не осталось, ни рубля, ни копеечки. Последнюю наличку он потратил уже и не помнит когда сам. Но это сейчас не имело никакого значения, главное было уломать как можно быстрее усталого мужика и ехать, ехать уже.

Мужик, задумчиво поднял глаза к небу, тяжко вздохнул и, заваливаясь обратно за руль своей вишневой Нивы, нехотя сообщил:

— Садитесь! Подброшу. Куда вам надо? — в его голосе напрочь отсутствовало всякое любопытство.

Кто же его так замучил бедного, что ему все равно было куда ехать, с кем ехать и что делать вообще.

— А за поселком есть дорога? — спросил Паша.

— Да, полевка. Она выходить на центральную. Там ближе, — с ужасной неохотой на лице сообщил водитель.

— Езжай туда! — распорядился Паша.

Каменное, замученное лицо никак не отреагировало на Пашины слова. А сухие и загорелые руки, привыкшие к старому местами размахрившемуся кожаному рулю, лихо развернули машину и поехали в заданном направлении.

— Почему мы едем туда? То есть куда мы едем? — спросила Алина со слабой надеждой в чем-нибудь разобраться.

— Ты, значит, правда ничего не знаешь.

— Ты еще сомневаешься? Я первый раз слышу про какую-то там дарственную.

И вспомнив последние минуты пребывания в Анином особняке, Алина сердито поджала губы и ударила кулаком себя по ноге. Ириночка, кто она такая? Да как там он ее назвал, цветочек? Нет, нет, солнышко! Точно, точно, солнышко. Ну, ничего, вот они с Пашей догонял несчастных беглецов и все узнают. И про солнышко узнают, и про дарственную, (ох, какой же бред!) и про все, про все.

Алине вдруг стало так грустно и одиноко, что она неожиданно для себя вцепилась в спинку переднего сидения, уткнулась в нее лицом, вся съежилась. И опять ее поселили уже успевшие стать старыми мысли, что она здесь делает и зачем это все ей надо? Сидела бы дома или, нет, уже, наверное, на работе и все было бы тихо спокойно и хорошо!.. Она не хотела разбираться в себе и гадать, откуда на нее навалилась тоска, она просто хотела к маме и папе и все, а всех лучше было бы заснуть и проснуться освобожденной от этой неправильной искаженной реальности!

— Эй! Эй! — окрикивал ее Паша, — все в порядке?

Только не хватало сейчас истерики. Хотя, Алина, не так проста как кажется, может все и обойдется, лениво рассуждал Паша. Похоже, своим тянучим негативом его заразил водитель Нивы. А ведь у него же должно быть имя?

— Я Павел, а там — Алина, — заговорил Паша, с мужчиной, решив Алину оставить в покое.

— Александр. Можно просто Саша, — все так же без эмоций с бесчувственным лицом и пустым взглядом ответил просто Саша.

Алина потерла лицо влажными ладонями и откинулась на спинку. В салоне было душно и пыльно, но это ее никак не задевало. Кажется, она даже не замечала мелкие частички пыли, что витали в воздухе.

— Паш, а откуда ты узнал про дарственную? — в коем веке она спросила спокойно и по существу.

— Что, тоже проблемы? — не дав Паше и рта открыть, разговорился на первый взгляд молчаливый Саша, — а я вот, наверное, скоро бомжевать пойду…

Алина оживилась, отвлеклась от своих проблем и вопросительно посмотрела Саше в затылок, который был закрыт козырьком перевернутой назад кепки. Паша молча покосился на него, ожидая продолжения. Но Саша, похоже, опять ушел в себя и молча, стеклянным взглядом, смотрел на дорогу.

— Саша, и что же у вас случилось? — осторожно спросила Алина.

— Все самое худшее. Я то дурак, думал такое только в кино бывает! Ага, сейчас! Все забрали, а главное всю душу вымотали! Не могу больше. Пусть все забирают и катятся куда подальше. Глаза б мои их не видели!

— Саня, а кто они то? — все больше заинтересовывался Паша. Хотя его сроду не интересовали чужие проблемы. Странно, что это с ним случилось?

— Да жена с тещей! Одна собака бешеней другой! Денег им мало, всего им мало! Что за люди? — ругался Саша и ему было, пожалуй, все равно слушает его кто или нет. У него уже накипело до такой степени, хоть с моста прыгай. И, вообще, он собирался ехать в гараж к своим ребятам напиться, как следует, а тут эти чудики нарисовались.

— А че они у тебя забрали? — допытывался Паша.

— Все. Дом, ну, из которого я выехал, отсудили! Автомастерские в городе тоже почти! А главное, я не знаю, что делать? Как все вернуть себе! Они по бумажкам выходят со всех сторон правыми. Никак не подкопаешься. А это все мое, все кровно заработанное! Маринка палец о палец не ударила, чтобы хоть что-нибудь самой сделать…

— Подожди, — перебил его страдальческие причитания Павел, Алина тем временем, придвинулась поближе, хотя Саша и так орал на всю машину, — я не пойму, как так ни к чему не подкопаешься? Тебе, что твой адвокат ничем не помогает?

— Да, какое там, эти с… собаки подкупили его. Когда я открывал сервис, зачем-то разделил бизнес на двоих. А теперь она загребла все конторские дела под себя. А нанять другого адвоката, у меня просто нет денег.

— Ну, если все это время бизнесом руководил ты, а Мариночка даже не подходила близко к бумагам, то получается она не должна быть в курсе дел. И это все сказки, если человек сидит дома, а потом вдруг начинает распоряжаться делами. Да, чтобы вникнуть в процесс, нужно время. А ты говоришь, что она все время сидела дома.

— В курсе дел ее держала моя секретарша. Они с ней, оказывается, давние подруги. А мой зам, когда начал вся это хрень, свалил куда-то на курорт. Ждет сволочь, когда Маринка бизнес будет продавать. А пока свалил, чтобы не маячить лишний раз.

— Ну, дела!.. — протянул Паша, дорисовывая в голове картинку, — а как она дом у тебя забрала? Он тоже на ней был?

— Дом на мне. А еще квартира в городе. Мы ее продали, она пела, что ее мамочке нужна какая-то операция, что нужно много денег. Ничего святого! Собаки, сволочи! — Саша нервно посмотрел в боковое стекло, Рено, ехавшее за ними, свернуло направо к реке, а потом продолжил, — она мне изменяла. С каким-то там из суда. Вот он то ей и подсуетился с документами. Идиот! Он, что не понимает, что он следующий! Это же просто адская машина!

— Успокойся, — заверил его Паша, и веры в его голосе было на семерых, если не на десятерых.

Саша недоверчиво покосился на него. Какие странные вещи он говорит? Как можно быть спокойным? А Паша, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Я сам юрист. И у моего отца своя контора. Очень кстати хорошая. Так что давай так, ты сейчас везешь нас, куда мы скажем, а потом я обещаю, мы отобьем назад и твою мастерскую, и твой дом.

Саша смотрел на него и не понимал, на самом ли деле все это с ним происходит? Неужели найдутся люди, которые смогут помочь ему? Неужели, этот парень говорит правду?