Я поморщилась. Когда-то я думала, что главная задача Меган – беречь моё физическое и душевное благополучие, сродни тому, как главная задача Адики – защитить меня от нападений. И была почти права, но в роль Меган входила ещё и защита меня от моего главного по операциям. Неудивительно, что ей тяжело принять мою связь с Лукасом.

Я осознала, что все остановились, и огляделась, чтобы понять, почему. Мы дошли до места, где дорога делилась на несколько, и Рофэн, похоже, совещался со звеном связи, как именно нам идти.

Я присела на упавшую ветку, обрадовавшись возможности отдохнуть. Привыкла пользоваться экспресс-линией для дальних путешествий, да и гуляла обычно по ровным теплым коридорам. Здесь же тропа то поднималась, то снова шла вниз. В парках поверхность не абсолютно ровная, но ничего подобного там нет.

Я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на телепатической картине мира. Среди окружавших меня разумов ярко сиял Лукас. Под ногами грохотал улей, мысли сотни миллионов людей. Вокруг оказалось множество животных и птиц.

Я снова открыла глаза, услышав голос Николь:

– По нашим данным, вы совершенно точно находитесь на правильной развилке.

Рофэн еще раз вгляделся в свой инфовизор:

– Однако дорога разветвляется не на две, как обозначено на карте, а на три тропы. Центральная выглядит почти нехоженой, видимо, недавно прорублена. Здесь нередко появляются временные служебные проходы, которые позже исчезают. Мы повернём направо.

Мы пошли дальше и дошли до ручья. Адика, как обычно, подхватил меня на руки и понёс.

– Если кто-нибудь из бродяг увидит, как мы несём Эмбер, они решат, что у неё травма, и спросят, не нужна ли помощь, – заметил Рофэн. – Лучше отвечать, мол, она только что споткнулась и подвернула ногу.

– На таких тропах легко себе что-нибудь повредить, – проворчал Илай.

– Именно поэтому на нас специальная обувь, на которую ты столько жаловался, – усмехнулся Рофэн. – Сапоги тяжелые, зато защищают и ступни, и лодыжки, понижая вероятность травм.

Как только мы перешли ручей, я снова пошла сама. После довольно долгого времени в передатчиках раздался голос Меган:

– Вы должны дать Эмбер возможность как следует отдохнуть, уже пора.

– Пока у меня всё в порядке, – отозвалась я. – Сегодня совсем пасмурно.

– Я собирался дойти до края столешницы и устроить там привал на несколько часов, – сказал Рофэн. – Тогда мы все сможем начать спуск со свежими силами.

– Что такое «столешница»? – спросил Адика.

– Термин бродяг. Изначально при постройке улья выкопали огромный квадратный котлован. Большинство уровней тогда были подземными, но часть торчала наверху, и в нём была всего одна зона. За следующий век улей постепенно расширялся, одна за другой к нему добавились ещё девять зон – это мы все знаем ещё со школы. Но в школе не говорят, что почвой и камнями, вынутыми для расширения подземной части, засыпали надземную. В итоге прямо над ульем поверхность совсем плоская, как огромная вытянутая столешница, но когда вы доходите до её края, там крутой склон. Спускаться по нему довольно сложно, и лучше это сделать по уже набитой тропе.

Я наморщила нос – мне и сейчас дорога плоской совсем не казалась, так насколько же крутым окажется тот склон?

– Согласен, что перерыв на несколько часов будет кстати, – сказал Лукас. – Я бы предпочел передвигаться в начале и в конце дня, в середине давая Эмбер возможность отдохнуть в палатке.

Мы шли сквозь лес.

– Если они просто засыпали улей землёй, откуда здесь все эти деревья?

– Когда-то здесь посадили быстрорастущие хвойные, чтобы укрепить почву, – ответил Рофэн. – Со временем из занесённых случайно семян выросли и другие растения. Над ульем в основном хвойный лес, но когда спустимся со столешницы, он будет куда разнообразнее.

– Откуда ты все это знаешь? – спросил Илай.

– Из рассказов родителей, – ответил Рофэн. – Они работают во Внешке, поэтому в их импринтах куча подробностей про здешние условия.

Долгий подъём сменился очередным спуском.

– Ты вроде говорил, что столешница – плоская? – не унимался Илай. – А мне кажется, это склон.

Рофэн только рассмеялся.

Деревья внезапно поредели. Пройдя последние, мы остановились и замерли в завороженном молчании. Земля перед нами круто уходила вниз на пугающее расстояние, и лишь кусты да чахлые деревья отчаянно цеплялись тут за почву.

– Вот это – склон! – заявил Рофэн.

– Да уж, это точно склон, – задумчиво протянул Адика.

Форж осторожно подошел поближе, осмотреться:

– Мне было бы спокойнее, будь он даже круче, но каменным. Почва кажется опасно неустойчивой.

Рофэн кивнул:

– Если почва и камни под ногами начинают скользить, ты съезжаешь вместе с ними. Если у кого-нибудь так случится, советую немедленно сесть. Однако, если мы будем держаться тропы, проблем не должно возникнуть. К шпилю семьдесят один ведёт служебная тропа, он должна быть безопасной и крепкой. Бродяжьи тропы гораздо менее ухоженные.

Я осторожно прошла вперед, пытаясь разглядеть путь вниз, и увидела тропинку, виляющую по склону туда-сюда.

– Эта дорога кажется очень длинной, – сказал Илай.

– Хочешь сэкономить время – прыгай, – поддразнил Рофэн. – Так ты точно окажешься внизу очень быстро.

– Нет уж, спасибо, – буркнул Илай.

– Ты сможешь спуститься пешком, Эмбер? – спросил Адика. – Не хотелось бы нести тебя, когда есть опасность соскользнуть.

Я представила себе, что может случиться, и вздрогнула.

– Эмбер, хочешь, я пойду рядом? – спросил Форж.

– Да, так мне будет гораздо спокойнее, – согласилась я. – Помнишь, как я попробовала забраться на скалу на подростковом пляже, и у меня случилась жуткая паническая атака на самом простом маршруте?

– Конечно, помню! Тебя парализовало от страха на самом верху, и мне пришлось подняться, чтобы спустить тебя. Но это совсем не похоже на скалу, это просто крутая тропа, зигзагом ведущая вниз. Она достаточно широка, чтобы я шёл рядом со стороны обрыва. Ты просто не сможешь упасть.

– Это здорово, – снова встрял Илай, – но кто не даст упасть мне?

– Я по таким тропам хожу с трёх лет, – сказал Рофэн.

Все остальные из ударной группы торопливо приосанились и постарались выглядеть бесстрашными, но Лукас рассмеялся:

– Ударная группа может не бояться троп, по которым ходят трёхлетки, а я – боюсь. Я хочу, чтобы Рофэн держался поблизости и мог ухватить меня, если я соскользну. Хочу также заявить о своём праве время от времени вопить от ужаса. Мне, правда, сначала придётся провести несколько часов в мучительном ожидании, поэтому не мог бы Рофэн поставить нашу палатку, пожалуйста?

Рофэн отошёл от обрыва, выбрал чистую полянку и снял рюкзак. Я заворожённо следила, как быстро он вынимает, разворачивает и собирает нам палатку.

– Синяя группа, на вас охрана и успокоение нервов Илая, – распорядился Адика.– Красная группа, разверните ещё палатки и ложитесь спать. На вас сегодня ночное дежурство.

Синяя группа заняла позиции вокруг, а красная начала распаковывать палатки. Как только наша была готова, я залезла внутрь и блаженно растянулась на полу. Лукас вошел следом, снял свой передатчик, потом, отведя мне волосы назад, украл и мой, и демонстративно выключил оба.

– Наконец-то мы одни.

– Понятия не имела, что от прогулки можно так устать, – заявила я.

Вообще-то не только от прогулки. Я не собиралась никому в этом признаваться, но находиться во внешнем мире оказалось довольно утомительно. Дело было уже не в страхе, но всё здесь так отличалось от привычных коридоров улья!

Лукас зажег фонарь и застегнул палатку:

– Эмбер, нужно было сказать, что ты устала. Мы не хотим, чтобы ты измоталась в первый же день.

Он вынул маленький сверток, который оказался сложенным термомешком, и встряхнув, развернул его:

– Ты голодна или сначала отдохнем?

– Отдохнем.

Я увидела, как он стаскивает громоздкие ботинки, выданные нам Рофэном, вздохнула и села, чтобы высвободить из заточения и собственные ноги. Пошевелила пальцами, стащила с себя верхние слои одежды и заползла в мешок. Следом забрался и Лукас.

– Эта тропа выглядит ужасно страшной, – сказала я. – Ты же знаешь, что я жуткая трусиха. Я бросила серфинг после того, как меня смыло. И не лазила по скалам после той панической атаки.

– Крупно повезло. – Лукас снова перешел на скоростную речь, и я автоматически залезла ему в голову, чтобы видеть полные предложения. – Адика бы не выдержал нервного напряжения, охраняя телепата-серфингиста, лазающего по скалам.

– Ты не будешь нервничать, если я стану цепляться за Форжа всю дорогу вниз?

– Скорее всего, я в это время сам буду цепляться за Рофэна. Ты не заревнуешь?

Я рассмеялась:

– Постараюсь не поддаться эмоциям и не пристрелить вас обоих. Не хочу, чтобы Адике пришлось меня арестовывать.

Лукас ухмыльнулся:

– Адика не станет арестовывать телепата за убийство члена ударного звена или командира-тактика. Обоих можно заменить, телепата – нет. Ты выше закона, Эмбер. Неприкасаемая.

– Не говори глупостей.

– А я и не говорю. Сохранить работающего истинного телепата любой ценой – в лучших интересах улья. Поэтому терпят любые отклонения. Ежедневно палить в кого-нибудь из подразделения, наверное, все же слишком, но время от времени…

Я снова легла, фыркая от смеха, но внезапно посерьёзнела:

– На самом деле это не смешно. Что бы мне ни взбрело в голову, никто никогда не возражает, и все стараются сделать, как я хочу. Я стараюсь не злоупотреблять властью, но иногда не получается.

– Да, кое в чем ты своим положением явно злоупотребляешь, – с серьёзным видом заявил Лукас.

– Правда? – Я испуганно пыталась понять, шутит он или нет.

Он кивнул:

– Твоя преступная неряшливость шокирует всё подразделение.

Я улыбнулась:

– Дома мама заставляла меня наводить порядок, но на подростковом уровне разгильдяйство взяло верх, а сейчас я знаю, что Ханна придёт и всё приберёт… Ты прав. Это явное злоупотребление положением.