— Я не рассказал тебе, потому что не хотел, чтобы ты задавала вопросы.

Моя ярость сменилась холодным страхом. Я вдохнула. Спокойно, я знаю, что за этим что-то есть. И я не уверена, что готова для этого.

Менни закрыл глаза.

— Я тот, кто выложил запись Стеллы на вебсайт.

Меня словно ударили. Я замерла, еле стоя на ногах.

— Джексон заплатил мне, — продолжал он. — Он слышал о моем побочном бизнесе по подмене записей и подумал, что я заодно могу хакнуть и вебсайт. Вот почему он меня подозревал.

— Но тебе же нравилась Стелла!

— Да, но он заплатил неплохую сумму. Господь знает, откуда у него взялось столько налички, но я не смог отказаться. И тогда я в любом случае думал, что запись была ее идеей, а значит, о чем ей волноваться?

— Менни... — Мой голос звучал так, словно принадлежал кому-то другому. Должен быть чьим-то другим.

Стелла погибла из-за той чертовой записи. Я это знала и он это знает. И если он разместил ее, тогда он проложил ей дорогу к тем железнодорожным путям. Он был очень бледен, на носу и щеках проявились его веснушки.

— Я знаю, что ошибался. Я знаю, как закончилась история Стеллы, — произнес он дрожащим голосом. — Я живу с этим каждый день. Каждый чертов день. И всегда буду. Я думал, если я это сделаю, если сделаю это с тобой, то мы сможем отомстить за нее. Та запись... то, что произошло с ней на путях... никто не собирался ничего делать. Я должен был сделать что-то! Что-то, чтобы защитить таких людей, как она. Что-то, чтобы заставить этих засранцев заплатить.

Я опустошена. Все важные частицы, наполнявшие меня, исчезли.

— Тебе не нужна была я. Ты мог бы сделать это в одиночку.

— Да, но ты тоже была разбита из-за произошедшего со Стеллой. Помнишь похороны? Я знал, что если ты будешь выбирать, ты сделаешь это правильно. Мы сделаем хорошие вещи. И так и случилось.

Внутри меня все превратилось в лед.

— Менни, это не было правильно. Ничто из этого не было правильным. То, что мы сделали, вытащило на свет все самое плохое, что было в нас!

— Не смей так говорить! Может быть, я и зашел слишком далеко, но они это заслужили. Они сами напросились.

— Ты вообще себя слышишь? Ты считаешь, что у нас есть право быть судьями и присяжными? Ты унизил Тейси! Тейси, Менни!

Я закрыла глаза, музыка снаружи стихла. Комментатор что-то заговорил об аплодисментах и все зааплодировали. Моя голова стала такой тяжелой, как будто тысячи фунтов чего-то тяжелого хотели выбраться наружу через глаза.

— Тейси была ошибкой, — Менни придвинулся ближе ко мне. Он пытался убедить, успокоить меня. — Я все испортил. Я хотел причинить боль тебе и сбить со следа Джексона. Я не думал, что это зайдет так далеко. Я просто не хотел, чтобы ты все бросила.

— И ты решил запугать меня, чтобы я осталась?

Он развел руками.

— Ты сдрейфила! До чертиков. Признаю, я, наверное, принял несколько неправильных решений, мотивируя тебя, но я смотрел в перспективе. Мы урегулировали счет, Пайпер, уравняли игровое поле впервые в истории этой чертовой школы!

По моей коже забегали мурашки. Каждое его слово доказывало, как далеко он готов зайти – как далеко он уже зашел.

— Ты должен сдаться, — сказала я, мое лицо уже не выражало никаких эмоций.

Его лицо скривилось.

— За что? За то, что раскрасил краской машину учительницы? Она же не была невинной овечкой!

— А как ты получил одежду Кристен? — Парировала я.

Он закатил глаза.

— Разбил окно. Но я же не наставлял на них пистолет.

— Ну да, конечно, тогда все в порядке, Менни. Разбил окно. Испортил машину. Угрожал моей семье? Цель оправдывает средства, не так ли? Или просто все казалось слишком хорошим, чтобы бросить?

Я видела, как ярость снова охватила его. Глаза закрылись, а лицо похолодело. Кем бы мы раньше не были друг для друга, все закончилось. Ушло.

Он направился к двери, я услышала рев толпы. Менни остановился и посмотрел на меня.

— Ты хочешь сдать меня, ладно. Делай, черт тебя подери, что хочешь. Ты же всегда знаешь, как лучше, да?

Я закрыла глаза и он ушел. Через раздевалку и на выход. Не было слышно ничего, кроме моего дрожащего дыхания и мягкого топота, который я приняла за движение группы к центру двора.

При виде телефона в моей груди все заныло. Я засунула его в карман джинсов, вспомнив, что я оставила свою сумку в спортзале. Мне нужно вернуться за ней, если я и дальше собираюсь рассказать обо всем. Тетрадь, фотографии. Оба телефона. У меня все с собой, так что осталось лишь сделать завершающий ход. Мне просто нужно отнести все в полицию и все закончить.

Я заставила себя пошевелиться, но ноги были словно мешки с песком, идущие от моих бедер. Во всем теле ощущалась тяжесть. Тяжелая и разбитая. С приглушенным звуком я закрыла лицо руками и вздрогнула, когда зазвучала командная кричалка.

У входа в раздевалку шаркнули кроссовки и продолжили двигаться в мою сторону. Я подняла глаза, ожидая увидеть Ника. Надеясь, что это он.

Но это был не Ник.

Музыка превратилась в хор голосов, а мое тело похолодело от ужаса.

— Джексон.

***

— Ты действительно думала, что я не смогу во всем разобраться? — Спросил он вместо приветствия.

— Разобраться в чем? — Спросила я, кое-что заметив.

Он держал сумку. Мою сумку. Господи.

— Все это время я думал, что это твой маленький лучший друг, но это имеет смысл. Ты всегда считала себя лучше, чем все мы.

Мое тело превратилось в холодный камень, когда я увидела, как ярость охватывает черты его лица и его кожа покрывается фиолетовыми пятнами. Я сделала вдох, который казался предупреждением.

Это была последняя вещь перед его броском. Мое тело взлетело от толчка, ударившись о бетонную стену. Голова стукнулась об один из выкрашенных кирпичей. Перед глазами замелькали звездочки. Я задохнулась, ощутив вкус крови.

Слова Джексона у моего уха были жаркими и влажными.

— Ты унизила меня, маленькая сучка. И ты хорошенько заплатишь за это.

Снаружи школьная песня достигла крещендо вместе с моим криком. Джексон потащил меня, обернув потную, толстую руку вокруг моей шеи. Я отбивалась и извивалась, но он предупреждающе прижал колено к моему животу и сжимал руку до тех пор, пока я едва смогла дышать.

— Ты узнаешь это? — Спросил он. Я моргнула, когда его плевок попал на щеку, а потом мутным взглядом рассмотрела тетрадь, раскрытую на его фотографии. — Наверное, да, потому что я нашел это в твоей сумке.

Он нашел тетрадь в моей сумке. Вот как он все выяснил.

— Я должен был догадаться. Всегда на месте со своей камерой. Всегда вертишь носом при виде нас. Ты же не искала, что у тебя под носом, не так ли, малышка?

Он убьет меня. Я видела это по его глазам. Адреналин во мне забурлил. Я сжала ногу в колене и ударила его изо всех сил.

Джексон сделал обманное движение, но его руки соскользнули, и я освободилась, упав на пол. Пригнувшись, я начала быстро отползать. Кто-то должен услышать меня. Они должны. Я звала на помощь изо всех сил.

— Что ты теперь собираешься делать, Пайпер? — Внезапно он схватил в кулак мои волосы. Он рывком поднял меня на ноги, я взвыла от боли. — На этот раз меня не видит ни одна камера.

Его рука зажимала мне рот. Я все еще чувствовала вкус собственной крови, а теперь еще и его кожи – смесь пота, соли и страха. Я снова закричала, но звук был приглушен.

До меня донесся его смех, а потом его рука скользнула по моей шее. Он держал меня мертвой хваткой. Сжимал. Раздавливал. Я боролась, пока темные пятна не затмили мое зрение, а легкие не запылали огнем. Было больно, ужасно больно. И я царапалась. Мысленно кричала.

Воздух. Мне нужен воздух. Я не могу дышать. Песня почти закончилось. Со мной почти покончено.

— Отвали от нее!

Я ощутила, как хватка Джексона ослабевает, и я падаю на пол. Я широко раскрыла рот и делала один глубокий вдох за другим. Я подвигала пальцами и ртом, чтобы убедиться, что я все еще здесь.

Я здесь.

Я все еще жива.

Жуткий чмокающий и кряхтящий звук отвлек мое внимание от собственной агонии. Я встала на ноги, ища Джексона, ища моего спасителя. Кто-то высокий и светловолосый отбрасывал Джексона от меня на шкафчики напротив.

Ник?

Нет. Не Ник. Более светлый. Более угловатый.

Тейт.

Джексон бросился на него, и они оба перекатывались один поверх другого. Было так громко, громко и пугающе. И я начала отползать с их пути.

Они повалились на один из стендов со снаряжением и на пол с грохотом посыпались клюшки для хоккея на траве. Затем Джексон с диким взглядом взгромоздился на груди Тейта.

— В чем, черт подери, твоя проблема, Тейт?

— Ты собирался сказать мне? — Закричал в ответ Тейт, попытавшись и не сумев перебороть его. — Ты был с ней на той записи. Ты! Она вообще знала об этом?

— Одна маленькая больная шлюшка не стоит этого! — Прорычал Джексон.

Тейт ударил его. Но потом Джексон поднял его на ноги, и я видела, как от следующих двух ударов Тейт согнулся. Он поднял руки, чтобы защитить лицо, но Джексон сейчас был полон ярости и жажды насилия. Он бил его повсюду, где мог дотянуться. Руки, ребра, голова. Тейту не увернуться от всего.

Нам нужна помощь.

Помощь.

— Помогите! Нам нужна помощь!

Мой голос прорезался сквозь хаос. Я кричала и кричала, но у меня все еще кружилась голова, чтобы я могла добежать до двери. Но я снова стояла на ногах. Опираясь на стену, таща себя в сторону двери.

Музыка стихла, я слышала скрип обуви игроков – почему они нас не слышат? Почему никто не приходит?

Руки Тейта опустились, и Джексон добрался до его лица. И он не останавливался. Ни на минуту. Даже тогда, когда Тейт упал.

Джексон не остановится. Он никогда не остановится.

Я схватила первое, что нашла на полу, – одну из клюшек. Я даже не знала, как ее нужно держать, но на это не было времени. Нет времени. Я потянула ее за собой и, замахнувшись, ударила Джексона по голове.

От толчка в плечо я отшатнулась. Голова Джексона все еще была откинута назад от удара. Его подбородок начал опускаться. Глаза под отяжелевшими веками смотрели вниз. Кровь стекала по его подбородку и капала на рубашке. Мой желудок свернулся. Джексон зашатался. И я увидела, как он падает.