— Мой друг Ник, он собирается заехать всего на минутку.

Папа дернул подол моей рубашки:

— Это объясняет свитер.

Я вздохнула.

— Папа, пожалуйста, не делай из этого событие. Пожалуйста.

Прошла, кажется, целая вечность, когда он кивнул в ответ, но потом все было хорошо. Они убрали подарочную бумагу и папа предупредил меня, что не выберется из своих пижамных штанов, несмотря на приход парня.

Когда прозвенел дверной звонок, папа притворился, что собирается встать, но мама кашлянула так, словно предупреждала о неминуемой смерти, так что он надулся и снова сел.

Я заставила себя сделать пару глубоких вдохов, прежде чем встала и открыла дверь. Он стоял на крыльце, держа в руках пластиковый контейнер с печеньем и печально поникшую еловую ветку над нашими головами.

Я усмехнулась.

— Это не омела.

Он улыбнулся в ответ, розовощекий, выглядевший так, как будто сошел с рождественской открытки в черном шерстяном пальто и красном свитере.

— Это самое похожее из того, что мне удалось найти.

— Мне этого хватит. — Я притянула его к себе прежде, чем он успел сказать еще что-нибудь. Его пальто было колючим, а печенье крошилось между нами, но все равно это было волшебно. Тепло и сладко и, Боже, не может же он так быстро заставить меня забыть обо всем. Но он смог.

До тех пор, пока он не оторвался от меня, слишком-слишком быстро.

— Больше никаких смс? — спросил он.

— Пока нет.

— Хорошо. Может, на этом все и закончится.

Из дома послышался мамин голос.

— Пайпер, прекрати держать бедного Ника на холоде!

Мы улыбнулись, все еще прижимаясь друг к другу. Затем он протянул печенье.

— Прости, но я действительно не могу остаться. Мама отпустила меня из дома исключительно ради доставки.

Я взяла печенье и пригласила его войти. Я ощутила раздражающее тепло, когда он держал меня за руку и желал моим родителям счастливого Рождества. Он извинился за краткий визит, а мама ответила, что знает, какими занятыми люди могут быть на праздники. Папа просто посмотрел на наши соединенные руки с веселой улыбкой, вероятно, пытаясь совместить этого великана с худенькими эмо-мальчиками, с которыми я обычно встречалась.

Потом мы снова вышли на улицу, и он обнял меня на прощание, коснувшись губами моей челюсти. Я почувствовала, как он кладет что-то в мой карман. Коробочка.

— Но я ничего не приготовила для тебя, — произнесла я.

— Нет, приготовила, — ответил он, снова меня поцеловав, на этот раз достаточно долго, чтобы по моему позвоночнику пробежала дрожь.

— Мне нужно идти, — сказал он и устремился прочь по моей подъездной дорожке.

Пока он шел назад к своему джипу, я вытащила маленькую коробочку, оставленную им в моем кармане. Там был брелок – серебряная фигурка в забавной шутовской шляпе с палкой у рта. Вроде как неплохо, но я не находила в нем особого смысла, пока не повернула, чтобы рассмотреть лучше. Это не палка; это флейта. Потому что это был не шут. Это был дудочник.

Я вплыла в дом на облаке блаженства, чувствуя себя легче облака и теплее, чем в майское утро. Это дерьмовое Рождество может стать одним из моих любимых.

Мама увидела, как после ужина я играю с брелоком. Она наклонилась, прижавшись своим плечом к моему.

— Он прекрасен.

— Это всего лишь брелок. — По моей улыбке было понятно, что это намного больше.

— Знаешь, мне он очень нравится.

Отрицание вертелось на языке. Доводы насчет моего будущего на Западном побережье. И о том, насколько не вовремя сейчас влюбляться в кого-нибудь. Но я отбросила все это вместе с глубоким вздохом.

— Мне тоже он очень нравится.

Я свернулась в постели где-то около полуночи, оставив включенным будильник. Тейси так и не ответила. Это не давало мне покоя. Я только что решила все с Менни. Я не хочу, чтобы теперь еще начались проблемы у нас с Тейси. На секунду я подумала о том, чтобы снова написать, извиниться за пропущенную встречу. Может быть, подумать, смогу ли я заехать к ней утром с подарком. Но уже поздно. И сейчас Рождество.

Если мы будем ругаться, это может подождать до завтра.

Я заснула, держа в руках дудочника. Я проснулась оттого, что мама гладила меня по волосам, а зимний дождь еще сильнее стучал по окну. Моргнув, я открыла глаза, но небо за моим окном все еще было темно-серым. Слишком рано, чтобы будить меня в рождественские каникулы.

Что-то случилось.

Я перевернулась и увидела, как мама смотрит на меня. На часах возле нее было 6:56.

— Детка, — начала она, но ее голос дрогнул, прежде чем она смогла сказать еще что-нибудь.

Она была бледной. И она никогда не называла меня «детка». Я села, дождь внезапно проморозил меня до костей, окатив меня ледяным страхом, которому я даже не могла дать название.

— Что случилось? — спросила я, все еще хриплым после сна голосом.

— Тейси.

Глава 18

Пожалуйста, пусть с ней все будет хорошо.

Ну, пожалуйста.

— Ты меня пугаешь, мам.

Она кивнула, убирая волосы с моего лба.

— С Тейси все в порядке. Она не... ранена.

— Хорошо, — ответила я, но это не хорошо. Что-то определенно было не так.

— Только что звонила мама Тейси.

— В шесть утра?

— Она знает, что я рано встаю. Она спросила меня, не упоминала ли ты когда-нибудь, что Тейси ведет себя странно или вовлечена в какие-то...

Она выглядела так, словно просит меня заполнить пробелы, но здесь ничего не было, кроме пробелов. Я снова откинулась на изголовье кровати и подтянула колени так, чтобы они оставались под одеялом.

— В какие-нибудь что?

— Наркотики, — ответила она. — Тейси употребляла наркотики.

Я засмеялась. Потому что это просто смешно. Немыслимо. Тейси на наркотиках, это как я в юбке чирлидерши. Невозможно.

— Пайпер, я знаю, что это звучит немного странно, но...

— Странно? Мам, это звучит не странно. Это просто нелепо. Тейси состоит в комитете против наркотиков, ради Бога! Она даже делала дополнительное видео-эссе о героине в прошлом году.

— Детка, я знаю, что это совершенно не похоже на нее, но она попалась на горячем. Она призналась.

— Призналась в чем? — Я практически кричала, но я не могла сдерживаться. — Кололась в библиотеке? Да ладно!

Мама сжала губы и опустила глаза на колени.

— Нет, Пайпер. Не такие наркотики.

Тут я остановилась, задержав дыхание, пока она продолжала.

— Младшая сестра Тейси, Тара, лечится от синдрома дефицита внимания с гиперактивностью. Они нашли ее таблетки в сумочке Тейси. Кто-то опрокинул ее в кофейне на днях. Бутылочка выпала, и, я думаю, ребята увидели их.

Встреча по поводу ежегодника. Та, на которой я должна была быть.

Я вздрогнула, вспомнив, что Менни писал, что что-то происходит. Но в этом было нечто большее. Бесконечная энергия Тейси. Потеря веса. Казалось, она никогда-никогда не замедлялась. Или спала.

Нет. Нет, я не дойду до этого.

Холод, чувство паники проползли по мне, и я едва смогла заговорить.

— Может быть, она просто носила их там.

Это прозвучало достаточно отчаянно, даже для меня. Мама ласково положила руку на мое колено, и меня хватило лишь на то, чтобы не отталкивать ее.

— Милая, я же сказала тебе. Она призналась. Она сказала им, что она делала.

— Я хочу увидеть ее, — сказала я.

— Не думаю, что в данный момент это хорошая мысль.

— Мне плевать, хорошая ли это мысль. Она одна из моих лучших друзей и сейчас ей больно и...

— Я думаю, ей необходимо немного времени, Пайпер. Всей их семье, наверное.

— Почему ты мне рассказываешь все это? Чтобы отпугнуть меня?

— Я рассказываю тебе, потому что не хочу, чтобы ты узнала об этом от кого-нибудь другого. Судя по тому, как в твоей школе расходятся новости, ты можешь узнать об этом из какого-то случайного сообщения от незнакомца!

Какое-то случайное сообщение от незнакомца.

О Боже.

Мои щеки заныли, а желудок скрутило. Я закрыла глаза и поднесла руку к холодному, липкому лбу. Та встреча насчет ежегодника была в вечер четверга. А потом в пятницу я решила быть самодовольной – решила выдать блеф.

Нет. Пожалуйста, нет.

— Кто рассказал ее родителям? — Спросила я дрожащим голосом.

— Я не знаю.

— Они не сказали?

Мама подняла брови. Она едва могла угнаться за мной. Если я не замедлюсь, она, вероятнее всего, решит проверить и мою сумочку на наличие бутылочки с таблетками.

— Он не назвался, и родители Тейси не узнали номер звонившего, — наконец ответила она. — Пайпер, проблема здесь не в том, кто сказал. Ты ведь понимаешь?

— Да, — ответила я, но она ошибалась. Вся проблема как раз в том, кто рассказал. Я мельком взглянула на свой телефон на ночном столике, но быстро отвела взгляд. Я не хочу, чтобы она это заметила и решила забрать телефон прежде, чем я попытаюсь позвонить Тейси.

Но я не хотела никому звонить. Я хотела проверить свои сообщения.

— Что я могу сделать для тебя, детка? Чем я могу помочь?

Я закрыла глаза и судорожно вдохнула.

— Могу я просто несколько минут побыть одна? Переварить все.

Я почувствовала, как мама легонько поцеловала меня в лоб. Потом матрац чуть сдвинулся, когда она вставала, пересекла комнату и вышла за дверь.

Я схватила свой телефон в ту же секунду, как закрылась дверь. Экран ожил, и я увидела сообщение. Слишком знакомый номер. Я открыла его, задержав дыхание:

«Тебе следовало бы дать мне имя».

***

Мама была права насчет родителей Тейси. Ее мама даже не разрешила мне принести цветы. Так что я написала Менни, надеясь, что он уже вернулся домой от тети. Так и было. Он открыл двери, одетый в гигантскую толстовку с капюшоном и огромными темными кругами под глазами.

— Ты ехал всю ночь? — спросила я.

— Десять часов подряд.

— Наверное, тебе нужно поспать.

— Ну да, вот только мой телефон все еще разрывается после того, что произошло с Тейси.

— Что случилось?

Менни вздохнул и потер глаза.

— Пошли.

Мистер Рейнс тихо похрапывал в своем кресле. Здесь стоял запах апельсинов и парней. Цитрусы – это вероятно благодаря корзинке на столе. Я увидела красный шарф на спинке кресла Менни. Через неделю, скорее всего, он окажется на моей шее. Парни Рейнс не из тех, кто носит шарфы.