— Я-я не могу рассказать тебе, — сказала я. — Я не хочу, чтобы ты меня ненавидел.

Мои слова превратились во всхлипывание, и я видела, как его лицо дрогнуло, как эмоции бушевали в этих красивых зеленых глазах. Он боится меня. Боится того, что я сделала.

Я не могу его винить в этом. Но также я не думаю, что смогу посмотреть ему в глаза.

Я попыталась протиснуться мимо него и увидела, что его глаза закрыты, а челюсть напряглась. Потом он схватил меня за рукав и притянул ближе к себе. Это словно тянешь за пуговицу, внезапно я ухватилась за него. Это не было выбором. Просто так произошло. Мои щеки вспыхнули, и я убеждала себя помнить, что он не хочет хотеть этого. Не сейчас.

Но его руки обвились вокруг меня, подбородок лег на макушку, все вокруг меня замерло. Успокоилось.

— Ты замерзла, — произнес он, его голос прогрохотал у моей щеки.

Он взял меня за руки и просунул их под свое незастегнутое пальто. Я не сопротивлялась. Мои ладони обхватили его, и я погрузилась в его теплоту. Все жужжащие мысли исчезли из моей головы. Опустилась тишина, и я ухватилась покрепче.

— Давай найдем место, чтобы поговорить.

— Зачем? — Спросила я. — Ты знаешь, что я часть этого. Ты не можешь ничего не ощущать по этому поводу.

— Не думаю, что это так. — Он стиснул меня еще крепче, как будто не мог сдержаться. — Но я должен услышать это от тебя. Обо всем. Я должен разобраться.

Я закрыла глаза и сдалась.

— Я расскажу тебе.

В конце концов, он отвез меня к себе домой. Это было маленькое ухоженное ранчо недалеко от меня. Когда я прокомментировала темные окна, он пояснил, что его брат приехал домой из колледжа на каникулы, но сейчас он со своей подружкой. Его мама медсестра и работает в третью смену, потому что преподавание в общественном колледже искусств не оплачивает счета.

Я спросила о его отце, а он просто покачал головой.

— Не с тех пор, как мне исполнилось десять.

Потом он выудил свои ключи и обошел вокруг, чтобы открыть для меня дверцу. Наверное, он увидел колебание у меня на лице, потому что его плечи напряглись.

— Мы можем не заходить внутрь. Мы все еще можем поехать поесть.

— Нет, все в порядке, — сказала я, хоть и знала, что это не так. Сейчас я оказалась на абсолютно неизведанной территории.

Ник повертел ключи в руках и тихо выругался, когда, хлопая ушами, гавкая и размахивая хвостом, выпрыгнула большая коричневая собака.

— Успокойся, Лось. — Он повернулся ко мне. — Он безобидный, но я могу оставить его на заднем дворе, если хочешь.

— Нет, он милый. — Я автоматически почесала его шелковистые уши, украдкой оглядывая полутемный дом. Гостиная выглядела удобной с большим телевизором и столиками, уставленными фотографиями в рамках. Ник взял мое пальто, когда я его сняла.

— Пошли, сделаем тебе что-нибудь горячее, — сказал он. Я последовала за ним в кухню, в которой пахло корицей и кофе. Он открыл холодильник, выставляя на обозрение баночки с содовой и пластиковые контейнеры с едой. В моем холодильнике находились соевый йогурт и остатки карри.

— Как насчет горячего шоколада? — предложил он. — Или кофе? Не думаю, что у нас где-то остался чай.

— Какао подойдет, — сказала я немного рассеянно. В кухне стоял обеденный стол, но мне показалось странным присаживаться, так что я не стала. Я просто стояла и дрожала, пока он ставил чайник на плиту.

Ник нахмурился и исчез в гостиной. Он вернулся через секунду с толстовкой в руках, и я предположила, что она принадлежит ему, и начала натягивать ее через голову. Я просунула руки в рукава и сделала глубокий вдох – мужское мыло и что-то еще. Кажется, лимоны. Определенно она принадлежит Нику.

Моя голова протиснулась в горловину, волосы спутались на лице. Ник помог мне отбросить их в сторону. В ту секунду я увидела в нем нечто, отчего я снова чуть не заплакала. Я предполагала наличие всего самого плохого в этом парне. Я осуждала его, отталкивала его и накричала на него. И он знал, что я причинила боль его другу. Он знал и, несмотря на это, он делает мне какао и предлагает свою толстовку.

— Я не мститель, — без всякого вступления произнесла я. — Но я ему помогаю.

Я видела, как вопросы рвутся из него, но я поспешно продолжила, прежде чем он успел задать их.

— Все началось с смс. Я не знаю, кто это. И определитель номера не срабатывает. Я думала, что это один из... неважно. Я присылала ему имена и он устраивал свои номера. Вот так это и работает. Он говорит мне, где появиться, чтобы я смогла сделать фото.

Он нахмурился.

— Почему ты?

— Потому что я вижу много вещей, которые происходят повсюду – несправедливость. И потому что я была свидетелем тому, что случилось со Стеллой. — Я помолчала. Тяжело сглотнула. — Он сказал мне, что это шанс сделать все правильно ради нее. И я этого хотела. Я не помогла ей и я хотела это исправить.

— Пайпер, это не имеет к тебе никакого отношения.

— Нет, имеет. — Я горько рассмеялась. — Я просто стояла там, Ник, и слышала, как они разрывали ее на кусочки. И я ничего не сказала.

— Как и я, — произнес он.

— Вообще-то, ты сказал. Ты пытался их остановить. — Я покачала головой. — И в итоге вытащил их обоих. Я ничего не сделала. Я думала, что могу поступить лучше, может быть, сделать так, чтобы это не случилось с кем-нибудь еще. Но сейчас... все не так, как я хотела бы, чтобы это было. — Мое дыхание прерывалось, слезы душили меня. — Я пыталась все бросить. Я пыталась. Он-он не...

Я не могла подобрать слова, но это было и не нужно. У Ника вырвался дрожащий вздох, и я знала, что он все понял.

— Теперь ты меня ненавидишь? — спросила я.

— Наверное, я должен. Но нет. Не ненавижу.

Наши взгляды встретились, и это напугало меня. Его руки двинулись, чтобы обхватить мое лицо, словно я нечто важное. Я не могла справиться с ним, когда он так себя вел. Когда он прикасается ко мне, мне плевать на тот факт, что этой осенью я собираюсь в Нью-Йоркский Университет. Мне плевать, насколько мы с ним разные. Я все равно хочу его. Никакой логики. Никакого плана. Я просто его хочу.

Бляшки на ремешке Лося зазвенели, когда он пробрался на кухню. Холодный собачий нос прижался к моим пальцам, а руки Ника скользили по моей щеке.

Он целовал меня.

На миллионную долю секунды я захотела, чтобы со мной была моя камера. Хотела бы я поймать эту картинку, когда его губы прижимаются к моим легким, как перышко, прикосновением – мне бы хотелось навечно запечатлеть этот момент.

Осторожность была недолгой. Я потянулась, найдя его чуть покрывшийся щетиной подбородок. Притянула его. Потянулась сама. У него вырвался звук, от которого мое сердце подскочило к самому горлу. Мои руки запутались в его волосах, его руки обхватили меня за талию. Он сжимал на мне свою толстовку, чтобы усилить хватку. Ближе. Мне нужно, чтобы он оказался еще ближе ко мне.

Было так странно, он невероятно высок, и я приподнималась на цыпочки, но я хотела всего этого – странные углы, цокот когтей Лося по кухонному полу. Я была под водой слишком долго, и каждое прикосновение его языка казалось мне глотком свежего воздуха.

Зажужжал телефон. Я вздрогнула, Ник вздохнул. Он отодвинулся, обнимая меня одной рукой и с извиняющейся улыбкой на лице. Тут я поняла, что это был его телефон, не мой.

Я прижалась к нему, вдыхая его запах, слушая, как бьется его сердце у моего уха. Когда я посмотрела на него, то увидела, как на его лице промелькнуло беспокойство.

— Это Джексон.

Глава 16

Он перешел в другую комнату, чтобы поговорить. Я стояла в кухне и дрожала, потому что только что целовалась чуть ли не до полусмерти. Засвистел чайник и я начала возиться с незнакомой плитой, чтобы его выключить.

Я нашла чашки в шкафчике и выставила их на стойку, но я не знала, где может таиться какао, так что я вроде как застыла. В нашем доме делают какао из какой-то дикой органической смеси. Здесь, скорее всего, имеются легкие маленькие пакетики и замороженный зефир, который, как считает мама, может убить меня.

Я развернула одну из чашек. Через всю чашку шла надпись. Гордая Мама Пума. На ней все не заканчивалось. Десять, двенадцать, черт, я даже не смогла сосчитать количество фотографий на холодильнике – на всех них был Ник и его старший брат Майкл в своих униформах. Я подумала о своей собственной кухне – календарь Матисса на стене, чилийские глиняные миски в шкафу.

Прекрати. Просто перестань сравнивать.

Я тряхнула головой, напомнив себе, что дома моих друзей больше похожи на его, чем на мой. Я же не проверяю наличие книг о современной скульптуре на их кофейных столиках, прежде чем войти в дом, так что мне необходимо прекратить делать это здесь.

Я натянула на руки рукава толстовки Ника и попыталась не думать о том, чтобы снова начать с ним целоваться. Это работало почти целых две секунды.

Вошел Ник и пробежался рукой по волосам, отчего мне стала заметна полоска голой кожи под его толстовкой. Я отвела взгляд.

Он заметил чашки и вынул два пакетика с какао из коробки в шкафчике. Один балл за пакетики, но нет никаких маленьких зефиринок, так что, видимо, я не все увязала. Я наблюдала, как он наливает воду и смешивает наше какао.

— Джексон совсем потерялся, — сказал он. — Он даже говорит о том, что Гаррисон – жертва. Сейчас это лишь подольет масла в огонь. Джексон это плохой выбор.

Мое самообладание вспыхнуло, хоть я и знала, что не должна.

— Почему? Потому что он твой друг?

— Нет, он полностью запутался и это делает его опасным. Вот почему это плохой выбор. Ты должна держаться подальше от всего этого. Ты же хотела все бросить, да?

— Да. Но сейчас я не знаю, — тихо ответила я. — Я думаю, он меня шантажирует.

— Кто, Джексон?

— Нет. Мой... напарник или называй его как угодно. Когда я сказала ему, что я не буду делать этого, он ответил, что если не выберу я, это сделает он. Мне это показалось угрозой.

— А ты думала о том, чтобы позвонить в полицию? Я к тому, что они вроде как догадываются, что что-то происходит.