— Смотри, ещё приревную, — смеюсь я, прикусывая парня за мочку уха и наслаждаясь задором в его глазах.

***

— Давай сначала по быстрому завтраку, а позже тогда и пирог? — предлагаю я, раскладывая купленные продукты по полкам в кухне.

— Хочешь остаться у меня до вечера? — тянет Кир, прижимаясь грудью к моей спине, заключая меня в свои объятия.

— Просто предложила сделать пирог часа в три, — качаю головой, немного резче нужного отвечая на вопрос парня.

— Мелкая, мы можем сделать пирог хоть в шесть вечера и остаться здесь, и это будет в сотню раз лучше, — улыбается Кирилл, целуя меня в шею, в мгновение заставляя покрыться мурашками.

— Если хочешь, — пожимаю плечами и, пользуясь тем, что моё лицо не видно парню, улыбаюсь самой счастливой улыбкой.

— Хочу, — уверенно тянет он, прикусывая тонкую кожу между шеей и ключицей.

— Значит, мы быстро готовим бутерброды, а потом идём разгребать твои коробки, — смеюсь, вырываясь из его хватки и отходя к дверному проему. — Но можно ещё совместить приятное с полезным.

— В смысле, заниматься с тобой любовью и есть? — тянет парень, обнажая ровный ряд белоснежных зубов.

— И всё же ты извращенец, — усмехаюсь я, складывая руки на груди. — Как меня занесло к тебе вообще?

— Не знаю как, но я очень рад этому.

***

— Мелкая, хватит сверкать своим прелестным задом, — смеётся Кир, проводя по губам языком, но не отворачиваясь от меня.

— А я виновата, что мне нечего больше надеть, кроме твой футболки? — усмехаюсь я, доставая коробку, поставленную на самый верх шкафа.

— Да нет, мне нормально, я просто за тебя волнуюсь, вот не удержусь и накинусь на тебя - плохо будет, — пожимает плечами Кирилл, подходя ко мне и укладывая ладони на бёдра, видимо, помогая не упасть, хоть и поздновато как-то.

— Месье, ручонки-то подальше держите в таком случае: у меня куча защитников, сами убедились в этом, — кривляюсь, спрыгивая со стула вместе с коробкой.

— Мадемуазель, за кого вы меня принимаете? — наигранно удивляется Астрофьев, делая шаг от меня.

— За ужасно пошлого собственника с замашками извращенца? — смеюсь я, наклоняясь над коробкой и рассматривая её содержимое.

— Не самая чистая правда, но часть истины имеется, — поддерживает смех он, отходя к шкафу с одеждой и остальными коробками.

Половину комнаты мы очистили от картона, разобрав вещи и убрав их в комоды по всей квартире. Остаток пришёлся на это время, но нам уже хотелось скорее закончить с делами, чтобы заняться совместной готовкой.

— Кир, Господи, откуда у тебя набор для художника? — удивляюсь я, доставая на свет пару тюбиков с краской и кисти. Причём, что у тех, что у других предметов качество достаточно хорошее, такими бы не побрезговал заниматься даже мой учитель искусства.

— От матери, видно, — хмыкает Астрофьев, бросая на меня беглый взгляд, — Она увлекается этим, видимо, забрал по ошибке.

— Она художница?

— Что-то типа этого, — кивает Кир, почёсывая небритую щёку. — Я плохо её знаю, мы мало когда с ней разговаривали.

— С отцом у тебя тоже плохие отношения, так ведь? — догадываюсь я, вспоминая все несглаженности их разговоров. Они постоянно общались будто с каким-то давлением, будто кто-то кому-то был должен, в то время, как я со своим отцом или матерью могла говорить просто и легко.

— Не сказать, что они плохие, — качает головой Кир, опираясь спиной о стол. — Скорее, ровные.

Я не понимаю смысла его слов, подходя ближе к парню и обвив его шею руками, чувствуя, как он мягко придвигает меня ещё ближе к себе за талию.

— Мы относимся друг к другу нейтрально. Да, я его уважаю, но не способен говорить так, как если бы ты говорила со своим папой, — пожимает плечами Астрофьев, зарываясь ладонью в мои волосы. — Я считаю, что он делает всё только из родительского долга, ничего тёплого у нас друг к другу нет. Но он, однозначно, лучше матери.

Я лишь качаю головой, замечая в его глазах пустоту, такую незнакомую для меня и неясную. Ту, от которой его хочется избавить.

— Ну, ты ведь знаешь, что у тебя есть я? — с неуверенностью тяну, даже не зная, права ли.

— Ты намного лучше всего, что было в жизни, — улыбается Кир, возвращаясь ко мне из своих мыслей. В его глазах вновь огни и неподдельная забота, заставляющие сердце биться в сотню раз быстрее. — И знаешь, мне кажется, что твоё творчество поможет мне украсить вот ту стену.

Он кивает на отдалённую белую стену, находящуюся напротив кровати. А я лишь смотрю на него удивлёнными глазами, не веря в его слова.

— Серьёзно? — расписать стену - это ведь так круто, особенно, если разрисовать стену его квартиры, его спальни. Не знаю, почему-то мне кажется это прекрасным.

— Серьёзнее некуда. Я верю в вас, мисс художница, украсьте моё холостяцкое логово вашим искусством, оставив своё творение, как знак принадлежности, — шепчет он мне на ухо, пока я разглядываю свой холст, уже придумывая, что можно изобразить.

***

— Засыпаешь? — шепчет Кир, целуя меня в макушку и забирая чашку, воду в которой я чуть не разлила минуту назад.

— Устала просто, — киваю, прикрывая ладонью ленивый зевок. Глаза сами собой закрываются, и меня даже не бодрит любимый фильм, идущий по ноуту.

— Неудивительно, — хмыкает парень, удобнее перехватывая меня за талию, подтягивая ближе к себе.

Пару часов назад мы закончили готовить пирог, и вот сейчас его остатки лежат справа от нас, на маленькой тумбочке. Кир, как и обещал, забросал меня мукой, только вот, к моему везению, ничего большего сделать он не осмелился. Я даже успела нанести поверхностный эскиз на стену его спальни, но надёжно закрыла его белой тканью, взяв слово с парня о том, что он не будет стараться сорвать материю.

— Моя маленькая художница, — выдыхает на ухо Кирилл, опаляя горячим дыханием ушную раковинку, заставляя покрыться мурашками, вызывающими дрожь по всему телу. — Нам пора спать, тебя вырубает от усталости.

— Нет, я могу ещё посидеть, не бойся, — успокаиваю парня, легко поглаживая его по руке и распахивая глаза пошире, пытаясь понять, что происходит на экране.

— Крох, мне тебя жалко, как ты на парах завтра сидеть будешь? — усмехается старший, всё же ослабляя натиск, что видно по его размеренному дыханию и расслабленному телу.

— Я хочу уделить тебе всё возможное внимание, — улыбаюсь я, переплетая наши пальцы и наслаждаясь этой картиной. Будто это святыня, подходящая только нам. Идеально похожи, идеально подходим друг другу.

— Заснув, ты не уделишь мне больше внимания, — фыркает парень, проводя ладонью по волосам и слегка расчёсывая их пальцами. — Но, когда заснёшь, я буду рядом, — добавляет он тихо, вызывая широкую улыбку на моих губах.

— Большего и не прошу.

Комментарий к 16. Наш день

Кто выпустил главу? Я выпустила главу.

Кто молодец? Я молодец!

========== 17. Собственники ==========

Когда сто параллельных пересекутся,

Знаю, даже тогда никогда-никогда

Нашей судьбы канаты не порвутся.

— Кир, немедленно вставай, — раздаётся приглушённое из кухни, заставляя парня сонно раскрыть глаза.

Рядом с ним, на привычно для него нагретом и занятом месте, сейчас пустота. Неприятная и холодная, но с ярким и ещё не выветренным запахом лета. С ароматом Ксюши.

Кирилл ни в какую не хочет вставать с кровати, а уж тем более идти куда-то, но это приходится сделать, потому что сон постепенно уходит, да и без его мелкой тут заняться особо нечем.

Натянув брюки и застегивая на ходу ремень, он спокойно шагает к кухне, где, судя по запаху и звукам, что-то готовит младшая.

Ксюша порхает на кухне, перемешивая какую-то смесь в кастрюльке и пританцовывая. Рубашка, накинутая на её тело и даже не застегнутая до конца, слегка оголяет ягодицы, обтянутые в кружевные трусики-шорты.

Парень даже не может воздержаться от того, чтобы прижаться грудью к спине девушки, вдавив её в себя, и зарыться носом в распущенные платиновые волосы.

— Привет, — улыбается девочка, укладывая маленькие ладошки поверх его рук, сжимающих её талию.

— Что готовишь? — улыбается Астрофьев, делая глубокий вдох носом. Запах сладостей и весны наполняет лёгкие, а у Кирилла чуть ли лицо не трещит от широкой улыбки.

Такая милая и приятная, такая родная и до колик домашняя Ксюша рядом с ним заставляет быть счастливым самому по себе, что никогда не было свойственно для него.

— Блины. Мама рецепт скинула, решила попробовать, — тянет девушка, укладывая макушку на плечо парня и расслабляясь, лениво переворачивая лопаткой жёлтые круги.

— Ты рассказала тёте Вере о нас?..

— Нет, я сказала, что с Лесей решили поэкспериментировать в готовке, — усмехается Ксюша, вспоминая смешки её родительницы на пару с отчимом. Кажется, они использовали все шутки о том, как можно спалить квартиру, наравне с историями о том, насколько неуклюжи на кухне будут две девушки-хохотушки.

— Тебе ведь на пары идти ещё, да? — хрипло интересуется парень, проводя губами по нежной коже шеи и чувствуя приятный запах его девочки.

— По-хорошему, да, — хихикает Ксюша, наблюдая, как на сковородке начинает поджариваться блин. Но ей уже как-то до него всё равно, потому что по телу бежит волна зарождающегося удовольствия вперемешку с мурашками.

— А по-плохому? — усмехается Кир, и, видимо, заметив, что девушка расслаблена, опускает руки на её бёдра, слегка сжимая.

Ладонь прокладывает дорожку к аккуратной груди Ксюши, прикрытой лишь голубой тканью рубашки. Слегка сжимая то, что не смог даже толком рассмотреть ночью, он жадно целует тонкую шейку, наслаждаясь тихим стоном и напряжением в теле девушки. Он чувствует грудью весь её жар и давление, видит, как стройные ноги подворачиваются, но не даёт ей упасть, удерживая.

Нет, сегодня она не сбежит.

— Кир, по-плохому мне тоже придётся идти в университет, — качает головой Ксюша, забывая о готовке и стараясь оторваться от парня, но, как назло, всё её тело пульсирует, не давая забыть каждое прикосновение Кирилла.