— А может, инопланетяне? — решил я пошутить.

Мэллори встала, отряхивая руки.

— Нет, я же говорила, что мы их не рассматриваем.

— Вы нет, а я их пока со счетов не сбрасываю. Как говорил один дядька, хочу верить.

Мы побродили по полю ещё немного, но так и не нашли ничего, что указывало бы на то, что произошло здесь пару дней назад. Деревянные шпалы, на которых лежали старые рельсы, уже потихоньку разваливались. Трава уже почти полностью скрыла их. Здание в стороне было не в лучшем состоянии. Краска облупливалась, сквозь пол и слой асфальта пробивались стебельки сорняков. И чего, спрашивается, я боялся сюда приходить?

— Эй, Расс, хочешь, покажу кое-чего? — спросил Джеймсон, когда мы осмотрели буквально каждый дюйм поля. Не дожидаясь ответа, он вытащил телефон и небрежно положил на ладонь. Затем мобильник полетел в мою сторону, покрутился вокруг моей головы и обратно к владельцу, перехватившему его ещё на подлёте.

— Круто, — вспомнился эпизод с пакетиком с джемом. В этот раз я был не столь уж сильно поражён, но следовало признать, что Джеймсон и правда мог делать что-то невероятное. Сам я всё ещё сомневался в своей способности к исцелению. Положим, тогда я сам себя подлечил, а получится ли ещё раз? Может, права была Мэллори, и нужны какие-то дополнительные условия?

— Выделываешься, — Мэллори хлопнула его по руке.

— И чего? Я каждый день практиковался с гирями и теперь могу перемещать объекты большего веса и на более дальние расстояния, так что практика мне очень полезна.

— Кажется, у меня так же, — задумчиво произнесла Мэллори. — Правда, я не особо практиковалась. Как-то, знаешь ли, не особо правильно заставлять людей делать что-то против их воли.

— Ну, я вполне согласен, — сказал Джеймсон.

Внезапно в голове родилась интересная мысль.

— Слушай, если ты можешь вытворять такие штуки силой мысли, то почему не могут остальные? Может, ты можешь брать людей под контроль, как Мэллори, или считывать их, как Надя. Вы хоть пробовали. Может, вы ещё умеете летать или становиться невидимыми?

Джеймсон нахмурился.

— Уже, знаешь ли, год прошёл. Если бы мы умели что-то ещё, то эта способность уже проявилась бы, — он вернулся к прежнему состоянию всезнайки. Похоже, наше перемирие кончилось.

Мы направились к машине. Когда дошли до подъёма, я подал Мэллори руку. Угол наклона был не такой уж большой, но она приняла помощь, что я воспринял, как небольшую победу над бедолагой Джеймоном, который плёлся за нами.

— Кстати, нас вчера прервали, когда ты хотела объяснить, почему мы не можем обратиться за помощью к властям, — вспомнил я.

Она крепче сжала мою руку, преодолевая последнее препятствие перед выходом на ровную землю, а затем отпустила её.

— Какие-то ребята уже пытались так поступить, вот только после этого они исчезали или погибали.

Я замер.

— И вы об этом знали?

Её лицо помрачнело.

— Знали. За последние тридцать пять лет в наших краях погибло или исчезло слишком много подростков, многие успели рассказать о странных огнях в небе. Иногда с ними исчезали и их семьи. Кто-то просто переезжал, не рассказав куда, иногда… просто пропадал.

— А вы точно об этом знаете?

— Я сотни часов провела в библиотеке, изучая подшивки местных и школьных газет, — она улыбнулась. — Ну не мило ли? В школе печатали и продавали свою газету.

Мысль о пропавших подростках поразила меня до глубины души.

— И сколько примерно пропало или погибло?

— За последние тридцать пять лет примерно дюжина. Если хочешь, могу показать полный список.

— Мда, неплохо было бы глянуть, — не то чтобы я ей не верил, просто, если увижу всё сам, будет проще принять разумом происходящее. А это было необходимо.

— О, и вот ещё какая странность, — произнесла Мэллори. — Почему-то свидетелями этих огней почему-то становились именно подростки. В свою очередь, если их свидетелями становился кто-то ещё, то на следующий день взрослые испытывают проблемы со сном — ночью не засыпают, зато утром и днём клюют носами. Это позволяет предположить, что эти штуки привлекают и усиливают конкретных подростков, а вот на остальных действует наоборот. Некоторые из них, кстати, рассказывали, что за некоторое время до всего этого чувствовали потребность в том, чтобы выходить ночью на улицу.

— Прямо как мы.

— Именно, — кивнула Мэллори.

— И что это значит?

Она пожала плечами.

— Трудно сказать, нужна дополнительная информация. Пока я могу ориентироваться на то, что сама знаю.

Пользуясь тем, что мы замедлились из-за разговора, Джеймсон уже подошёл к машине, можно было видеть, как он склонился над кем-то, кто был уже в машине. Его спина блокировала обзор, видна была только открытая дверь заднего ряда и некто лежащий на задних сиденьях.

Джеймсон обернулся к нам и махнул рукой.

— Ребята, суда! Быстрее!

Мэллори перешла на бег, я нёсся рядом. Судя по его крику и широко раскрытым глазам, случилось нечто из ряда вон. Когда она оттолкнула Джеймсона в сторону, я не сразу опознал в лежащем человеке Горди, старикана из закусочной.

— Что случилось? — спросил я.

— Откуда он тут? — спросила Мэллори.

— Не знаю. Я не знаю! — лицо Джеймсона впервые не лучилось уверенностью. — Просто подошёл к машине, а там он. Кажется, мёртвый.

— Да живой ещё, — раздался дребезжащий голос Горди, его затрясло.

Мэллори потянулась к нему, невольно обеспечив мне неплохой вид сзади.

— Горди, что случилось? С тобой кто-то что-то сделал?

Тот не ответил, потому девушка принялась шептать успокаивающие слова, что, мол, всё будет хорошо. Выпрямившись, она мгновенно перешла в командирский режим. Сначала передала ключи Джеймсону и приказала вытащить из багажника полотенце. Следующим был я.

— Помоги его передвинуть.

Так меня и припахали. Следуя её инструкциям, мы затащили Горди глубже в машину, так что его свисавшие ноги легли на сиденье, чтобы можно было закрыть дверь. Когда Джеймсон вернулся с полотенцем, она свернула его несколько раз и передала мне:

— Приподними его и подложи под голову.

Перехватив ключи у Джеймсона, она рванула к водительскому сиденью, продолжая командовать.

— Поехали!

— Держись там, Горди, сейчас всё будет хорошо.

— Джеймсон, звони в больницу, пусть готовятся к нашему приезду.

— Может, лучше набрать 911? — спросил он.

— Нет! — крикнула она. — Делай, что сказано.

Я опять должен был сесть на заднее сиденье. Из-за неожиданного пациента места здесь не оставалось, да ещё и голову его на полотенце приходилось придерживать.

— Где мне сесть-то?

Мэллори обернулась и нахмурилась.

— Просто сядь и положи его голову себе на колени. Расс, серьёзнее. У нас тут ЧП.

А то я до этого был несерьёзный. Я осторожно пристроился на краешке, осторожно поднял голову старика и, опустившись на седушку, столь же осторожно положил. Когда дверь хлопнула, его веки дрогнули. Глаза открылись и уставились на меня, на лице возникла улыбка.

— Держитесь, сэр, мы доставим вас в больницу.

Он малозаметно кивнул.

Джеймсон набрал Госпиталь милосердия и попросил приготовить отделение скорой помощи. Его тревожило то, что он не мог ответить на все заданные вопросы. Он не мог назвать фамилию Горди, точный возраст, даже то, что с ним произошло. Видимо, у него даже поинтересовались насчёт серьёзности звонка, судя по реплике:

— Нет, я не шучу.

Госпиталь милосердия располагался в черте города, примерно в получасе от нас. Мэллори умудрилась доставить нас туда за двадцать минут. Она останавливалась на красный, смотрела по сторонам, пропускала пешеходов в неположенных местах, зато гнала сто тридцать по автобану. Джейсон что-то вскрикнул, когда наша машина высунулась для обгона на встречную полосу, где на нас двигалась другая машина. К счастью, Мэллори удалось вовремя вернуться на нашу полосу.

— Очень надеюсь, что нас не видели копы, иначе у нас проблемы, — сказал Джеймсон.

— Очень надеюсь, что нас видели копы, — ответила она. А то у нас тут умирающий на заднем сиденье.

— Да можно же было 911… — начал было Джеймсон.

Она резко взглянула на него и рявкнула:

— И дать им понять, что мы были на том поле? Что, совсем мозги набекрень?

Я тихо седел себе на заднем сиденье, не встревая в их разборки с глупыми комментариями. По большей части я следил за Горди. Да трудно было бы так не делать, всё-таки вот он, лежит головой на коленях. Грязные сморщенные руки тянутся к заросшим щекам. Рот полуоткрыт, обнажая неровные жёлтые, явно от активного курения, зубы, на месте двух из них сияли дыры. К тому же мощно пахло табаком, прямо как от пепельницы в машине бабушки Труди. А ещё, кажется, тянет запахом палёной резины.

Иногда Горди поскуливал, словно от боли. Тогда я принимался утешать его всякими глупостями, типа «Держитесь, сэр» или «Мы скоро приедем». Не уверен, помогало ли это, но большего сделать я был не в силах.

Когда мы добрались, наконец, до больницы, я быстро открыл окно, ароматец на заднем ряду был тот ещё.

Мэллори стремительно припарковалась, затем вместе с Джеймсоном они рванули внутрь за помощью.

— Мы уже приехали, сэр, — обратился я к старику, погладив его по руке. До сих пор я опасался прикасаться к нему, беспокоясь как бы не навредить ему, да и странно было так прикасаться к незнакомцу. Как-то излишне интимный жест. Я был рад, что теперь им займутся медики. Я выглянул в окно, ожидая прибытия помощи.

— Сынок?

— Да? — я неуверенно посмотрел вниз.

Его глаза были широко распахнуты, выглядел он насторожённо. Горди медленно сглотнул. Рот раскрылся, язык высунут, словно он хотел облизать пересохшие губы.

— Я так хотел вернуть тебя, так старался…

— Вы обращаетесь ко мне?

— Прости, я так и не сумел.

— Сэр? Мистер Горди… Я не понимаю, за что вы извиняетесь?

Его глаза сузились, словно он хотел сфокусироваться.

— Нет, не к тебе, — он выдохнул и отвернулся, продолжая бормотать. — Я перепутал. Я обращался к другому.