— Там! — закричал Линкольн.

— Да! — закричала Найла, вставая и раскачиваясь, как волшебное существо, взбираясь на гору.

Одна маленькая область оставалась неподвижной. Гора двигалась вокруг нее, но в этой части не было никаких признаков жизни. Это было идеального размера… отверстие.

— Ладно, Зои, можешь остановиться! — взревел Гриффин, перекрывая рев живой горы.

Зои встала и открыла глаза. Гора замерла, все осталось на своих местах. Все остальные медленно встали, в благоговейном страхе перед тем, что мы только что видели. Сальваторе склонил голову.

— Зои, прими комплимент.

Она с улыбкой махнула на него рукой.

— Зои, это было замечательно, — сказал Редьярд. Она не смогла сдержать широкой улыбки.

— Мы гордимся тобой, Зои, — сказала Найла так тепло, что ее слова задели струны в моем сердце. Я поняла, что они были как семья. Зои улыбнулась, как дочь улыбается матери. Я поняла еще кое-что. Вот почему Найла так нервировала меня.

Найла взяла Редьярда за руку, и они пошли дальше.

Смогу ли я получить это однажды?

Когда дело дошло до того, чтобы выйти на территорию, которая не двигалась, Найла и Линкольн были первыми в строю. Они ощупывали все вокруг, пытаясь вытащить камни и грязь, но все, что удалили мгновенно засыпалось снова. Это было бесполезно.

— Вход закрывается сам, — сказал Линкольн, продолжая упорствовать, вытаскивая камни.

— Все окутано чарами, — сказала Найла, возвращаясь к нам. — Мы не можем прорваться через них силой, — пояснила она, в то время как Линкольн отбрасывал камни в сторону.

Все начали высказывать идеи. Лучшей была признана попытка пробить туннель из другого места.

Но Феникс знал, как попасть внутрь. Должен быть способ. Он полагал, что мы тоже можем войти.

Я сделала неуверенный шаг к отверстию, боясь, что оно могло поглотить меня целиком. Приложив руки, я не ощутила ничего кроме земли и камня.

Я освободила свою силу. Туман лился от меня прямо к отверстию, сосредоточившись на чарах.

Он знал, о чем я его прошу.

Туман схватил свою цель, зафиксировался на ней. И миллиарды крошечных капель поглотили отверстие, пробираясь вниз к Земле. Чары рассеялись.

— Ну… это было эффективно, — сказал Гриффин, словно загипнотизированный.

Перед нами была пещера, ведущая в длинный туннель, освещенный вечно горящими факелами.

Вечным огнем.

Глава 28

«Нет в жизни дней, столь памятных для тех,

которые трепетали от какого-то удара воображения.»

Ральф Уолдо Эмерсон

Мы последовали за Азимом и его людьми в туннель. Я удивилась, почему только мужчины Грегори присоединились к нам в поездке. Единственная женщина, которую я видела, кроме Эрмины, была на наблюдательном посту в отеле.

Спенс подошел ко мне.

— Да-да-да-да, да-да-да-да, да-да-да, да-да-да, да-да-да, да-да-да.

— Звездные войны?

— Черт. Я показывал Индиану Джонса, — ответил он. — Это место странное.

Я хотела согласиться, но у меня вдруг настигло другое чувство. Я ощутила что-то затхлое и старое. Внимание Спенса уже переключилось на что-то другое, и никто не заметил, как я остановилась. Пропустив всех вперед, я повернулась к выходу.

Солнце светило в зловещий туннель, и я пошла обратно к отверстию, где увидела одетого в мантию изгнанника. Он стоял, купаясь в ярком свете, склонив голову под капюшоном.

Ожидая меня.

— Друг или враг? — сказала я, останавливаясь в нескольких метрах от него.

— Ни то, ни другое.

Голос у него был молодой, но усталый, очень усталый.

— Ты изгнанник, не так ли? — спросила я, внезапно засомневавшись.

— Да, я сделал свой выбор. — И все же я почему-то поняла, что это не до конца правда.

— Кто ты? — Я сделала еще шаг к нему.

— Посыльный.

— Чего ты хочешь?

Его голова переместилась в сторону. Я думала, он посмотрит на меня, но он снова замер.

— Ничего. Я ни в чем не нуждаюсь.

— Тогда что ты здесь делаешь? — спросила я в замешательстве.

— Хочу. Ничего.

— Прямо… Как тебя зовут? — попыталась я, начиная терять терпение.

— Можешь звать меня Джуд, — сказал он, все еще не открывая лица. Я подумала, не скрывается ли под одеждой что-то ужасное? Может он покрыт шрамами от ран?

— Ладно, Джуд. Ты знаешь, где находятся Священные Писания?

Он кивнул.

— Вы должны увидеть комнату, которая выходит за пределы зрения.

Почему, черт возьми, все должны быть такими загадочными все время?

Он повернулся, чтобы уйти.

— Мы с тобой ни где не встречались? — Спросила я, все еще не в силах избавиться от ощущения, что каким-то образом узнала этого изгнанника.

— Когда-то я был знаменит, — сказал он, и, хотя я все еще не видела его лица, в его голосе звучало странное удивление.

Когда я догнала остальных, они уже столпились в маленькой комнате. Грегори Азима шли обратно мимо меня.

— Куда они направляются? — спросила я.

— Охранять вход, — ответил Азим.

— О, — ответила я, подумав, не рассказать ли им о Джуде, но решила этого не делать. Он исчез.

— Это действительно замечательно, — сказала Найла, когда я вошла в комнату, на которую они все таращились.

Линкольн подошел ко мне.

— Куда ты ходила?

Не думала, что кто-то заметил.

— Расскажу тебе позже, — прошептала я.

Вместе со всем остальным.

Он поднял бровь, но промолчал.

Я оглядела комнату: простой земляной пол и потрескавшиеся каменные стены, покрытые древними рисунками и символами.

— Это удивительное открытие, — сказал Азим, обходя комнату и проводя рукой по стенам. — Но я не вижу здесь ничего, что могло бы вам помочь. Возможно, это предкамера гробницы Моисея, но я не вижу, куда она ведет.

— Мы должны позволить себе увидеть это, — прошептала я, повторяя слово Джуда. — Боже мой! Я знаю, что делать.

Я посмотрел на Линкольна.

— Это как барьер, но больше. Это место… оно создано ангелами.

— Гламур? — спросил Линкольн, стараясь не отставать.

Я покачал головой,

— Иллюзия.

Чтобы увидеть сквозь нее, наше собственное воображение должно быть открыто для нового восприятия.

И прежде чем кто-либо успел спросить, я выпустила свою силу в комнату. Одеяло аметистового тумана окутало все вокруг и начало пробиваться сквозь кажущиеся барьеры. Эта комната была барьером, просто еще одним препятствием.

Моя сила нарастала, нарастала и начала окружать комнату, отражаясь от стен, пока туман не превратился в бурю. Все разошлись по палубам.

Я вытолкнула ее, чтобы разрушить ткань того, что нас окружало. Стены только казались настоящими. Если бы мы попытались пройти сквозь, ноги бы не пошли, а если бы мы положили руки на стену, наш разум сказал бы нам, что она прочная. Но это было не так.

Я почувствовала, как пот выступил у меня на лбу, а силы быстро покинули тело. Я недостаточно хорошо могла ими управлять. Боковым зрением я заметила, как очертания комнаты стали меняться, но разглядеть четче не получалось.

Я была недостаточно сильна.

Но сейчас это было не важно. Не глядя, я выбросила руку в сторону. Линкольн крепко поймал ее. Комната начала наполняться новыми красками, и его хватка усилилась. Я знала, туман… стал ярко-зеленого цвета, как его глаза. Я все еще слабела, но не отпускала руку Линкольна, чтобы вместе снять чары.

Не помню, что произошло дальше. Просто все потемнело, и я пошла ко дну.

Придя в себя, я почувствовала, что как кто-то пинает подошвы моих ботинок.

Я открыла глаза. Моя голова лежала на коленях Линкольна. Надомной стоял Спенс, который собирался в очередной раз ударить меня. Я вовремя убрал ногу.

— Знаешь, тебе стоит бережней относиться к своим друзьям Грегории, особенно когда они без сознания.

— Это говорит девушка, которая пару дней назад ударила своего мужчину! — Сказал Спенс, широко раскинув руки, словно не понимая разницы.

Я покраснела. Лежать на коленях у Линкольна и слышать, как кто-то другой называет его моим мужчиной, было неловко. Линкольн сделал вид, что смотрит в другую сторону. Но он сдерживал улыбку.

— Эден, у тебя нет стойкости. Давай! — сказал Спенс, протягивая мне руку.

— Не торопись, — сказал Линкольн, убирая волосы с моего потного лица и бросая острый взгляд в сторону Спенса. — Это отняло много сил.

Он был прав. Я была совершенно измотана, но все равно села и позволила Спенсу поднять меня. Сейчас не время для слабости.

Я огляделся по сторонам. Мы оказались в совершенно новой комнате. На самом деле это была очень, очень старая комната. Все остальные медленно двигались по ней, изучая символы на стенах.

Азим стоял на коленях.

— Он молится? — спросила я Линкольна. Тот кивнул.

На одной стене висела картина с изображением Горы Неба, и казалось, что над всей горой опустился занавес. На следующей стене занавес частично закрывал деревянный ящик с золотой крышкой, на котором стояли две величественные птицы с распростертыми крыльями. На третьей стене были три фигуры в человеческом обличье. Одна была выкрашена в яркие цвета, другая — в темные, а третья… выцветшая, почти прозрачная. Три фигуры, каждая в маленькой серебряной короне, стояли вокруг большой чаши, которая покоилась на очень длинном стебле. Все трое вытянули руки и кровью из их запястий стекала в чашку. Другая рука лежала на плече той, что слева, так что они все были связаны.

Я бросила взгляд на последнюю стену… она была без картин, ее словно никогда даже не красили.

Найла и Редьярд стояли очень близко, держась за руки и перешептываясь.

— Это плохая новость, — сказал Сальваторе у меня за спиной. Я повернулась, чтобы посмотреть, о чем он говорит, и обнаружила, что смотрю на те же вещи, которые привлекли всеобщее внимание.

— Ты так думаешь? — Со злостью бросила ему Зои. Она указала рукой на чашу, которая балансировала на длинном деревянном стебле. Точно такая же, как на картине.

— Перестань быть сукой, — вмешалась Магда, произнеся свои первые слова за день.

— Что? У тебя есть патент на это или как? — Зои повернулась, ее гнев заставил песок закружиться у ног.

Магда посмотрела на миниатюрную песчаную бурю Зои.