Я расправила плечи, не обращая внимания на боль в запястьях.

– Сделай это.

Я бы приняла физическую боль, чтобы заставить его открыться, сломать стену, которую он строил вокруг себя.

Нокс о ослабил захват и сделал шаг назад.

– Что, черт возьми, ты только что сказала?

Я смело шагнула к нему.

– Я сказала, сделай это.

Он провел рукой по волосам и отвернулся.

– Черт, Чарли́. Не дави на меня.

Я быстро встала перед ним, тыча пресловутой палкой в улей.

– Просто посмотри на меня, пожалуйста.

Разве это глупо? Я давлю на того, кто причинил боль жене?

Наши глаза снова встретились.

– Я поеду в свою квартиру и в больницу, но сначала, может быть, ты хотя бы скажешь мне, что я ничего не испортила? Скажи мне, что то, что произошло между нами в "Дель-Маре" и началось снова в самолете... скажи мне, что это не разрушено безвозвратно.

С каждой фразой я отступала назад, когда он придвигался ближе.

– Я не могу, – сказал он, останавливаясь.

У меня болело в груди. Я бы предпочла, чтобы меня отшлепали – физическая боль не причиняла такой боли, как его слова.

– Т... ты не можешь? – повторила я, надеясь, что ослышалась.

– Доверие. Это мой жесткий предел. Я же сказал, что буду честен с тобой на своих условиях. Ты разрушила это доверие, начав искать самостоятельно.

– И мне очень жаль! Сколькими способами я могу это сказать? Извини. Все, что я знаю – это она...

Моя спина ударилась о стену. Мой вздох наполнил воздух, и свист крови, бегущей по венам, наполнил уши. Грудь Нокса расширилась и сжалась, мышцы шеи напряглись.

– Я же просил тебя не упоминать о ней.

Слюна сорвалась с его губ, когда он прошипел сквозь сжатые зубы:

– Кажется, простые инструкции – твой недостаток.

Слезы жгли мне глаза, но не от новой боли в плечах, а от боли в его глазах. Мне следовало уйти с Делорис. О чем, черт возьми, я думала? Я только усугубила ситуацию. Я опустила подбородок, не в силах выдержать его взгляд, и из моих теперь уже закрытых глаз скатилась слеза.

– Ты... – я искала нужные слова. – Ты хочешь разорвать соглашение?

Я боялась поднять глаза. Я боялась, что его боль сменится облегчением.

Глава 27

Нокс

– Делорис.

Я не кричал. Я знал, что она стоит за дверью спальни, готовая вмешаться, но и также готовая позволить мне совершить мои собственные ошибки – снова.

– Н-Нокс?

Односложный вопрос Чарли́ повис в воздухе.

Я не мог смотреть на нее. Я не мог смотреть в ее золотистые глаза и видеть боль и разочарование. Я был слишком занят, чувствуя свои собственные.

Как много она знает о Джослин? Знала ли она, что произошло? Она не могла. Это не было достоянием общественности. Даже семья Джо не знала. Я не был им обязан, особенно после того, как они обошлись с ней и со мной. Даже Орен не знал всей правды. Только Делорис.

– Алекс, – сказала Делорис, открывая дверь.

Отступив на шаг от Чарли́, я остановился, не глядя ни на одну из них. Вместо этого я отвернулся, моя грудь вздымалась от слишком многих эмоций, которые Чарли́ вызывала во мне, тех, которые я отказывался признавать годами. Слава Богу, что есть Делорис. Ее невозмутимость успокоила меня. Я гордился своим самообладанием. У меня редко сносило крышу, но когда это происходило...

Как только они вышли из спальни, я направился в ванную. Собственные шаги эхом отдавались в моих мыслях. Я закрыл дверь и опустился на край ванной, положив локти на колени и обхватив голову руками.

Черт! Черт!

Я думал, что у меня все в порядке. Иначе бы не вернулся в номер. После того, как я высадил Чарли́ в отеле, я сказал Айзеку отвезти меня в ее квартиру. Я хотел увидеть все своими глазами. Всю дорогу мои пальцы шарили по экрану телефона, искали в Интернете, набирали собственное имя, пытаясь найти то, что она прочитала.

С той ночи, когда я потерял Джо, я отказывался делать то, что делал сегодня. Я отказывался читать сплетни и домыслы. Они были повсюду – новостях, постах в социальных сетях. Хотя за эти годы они потеряли свой пыл, время от времени они всплывали. Интернет был проклятой выгребной ямой невежественных трусов, людей, у которых были яйца, только когда они сидели за клавиатурой. Хотя бы раз я хочу, чтобы у кого-то хватило смелости сказать мне в лицо то, что они считают нужным сказать через всемирную паутину.

В течение многих лет я игнорировал обвинения и двигался дальше. Я сосредоточился на «Деметрий Интерпрайзис». Было легко игнорировать незнакомцев, но ее семья была другой. Эти ублюдки не пришли на ее похороны, вместо этого они послали полицию. Ордер, который они хотели, так и не был выдан. Мэтьюсы, наверное, думают, что я что-то сделал, чтобы остановить это. Правда не была такой уж запутанной. Все было просто. Не было никаких доказательств, только их жалкая ложь.

Если бы не адвокат, которого наняли Мэтьюсы, все было бы кончено. Их чертово гражданское дело было похоронено в такой волоките, что пройдет, по крайней мере, лет десять, прежде чем его увидит судья.

К тому времени, когда мы добрались до квартиры Чарли́ и Челси, я уже почти ничего не видел. Воспоминания были хуже историй: длинные каштановые волосы Джо, то, как ее карие глаза сверкали, когда она была взволнована, и ее постоянные обещания, что все будет хорошо, что она будет в безопасности.

Каждая статья, которую я читал, открывала чертов шлюз, пока я не утонул.

Когда мы вошли в маленькую двухкомнатную квартирку, мои нервы были уже на пределе. Увидев, что мебель стоит не на месте, я переключился с Джо на Чарли́. Мои руки непроизвольно сжались в кулаки.

Что, если бы в квартире была Чарли́, а не Челси? Было ли нападение из-за меня?

Сенатор Кэрролл хотел, чтобы я перевел распределительные центры в Калифорнию. Это было не все, чего он хотел. После легализации рекреационной марихуаны во многих штатах и медицинского использования во многих других, включая Калифорнию, Штаты видели преимущества – денежные выгоды – в виде налоговых поступлений. Легализованная марихуана была еще большей дойной коровой, чем алкоголь и табак. Рынок был готов к этому неиспользованному ресурсу.

Борясь с формулировкой законопроекта Палаты представителей № 770, сенатор Кэрролл прокладывал путь к увеличению доходов. В долине Напа был идеальный климат. Распределительные центры, которые он хотел, начинались с вина – калифорнийского вина – и были готовы к надвигающейся индустрии марихуаны.

Противники легализации и распространения не были столь прозрачны, как алкогольные и табачные гиганты, которые выступали против формулировки законопроекта, хотя они тоже были вовлечены в борьбу. Нет, самыми опасными противниками легализации были люди, которых закон коснется напрямую, незаконные наркокартели. Потеря дохода начиналась на самом верху и просачивалась к обычному торговцу на улице. Большинство из них были хорошо диверсифицированы в другие формы незаконных наркотиков, но марихуана все еще была жизнеспособным источником дохода. Война велась в нескольких государствах, ее армии не были связаны морскими правилами.

К сожалению, из-за предыдущих сделок, которые помогли Орену встать на ноги более тридцати лет назад, моя компания была на радаре крупнейших картелей. Мы заплатили свои взносы, но с ними бухгалтерия никогда не закроется.

Участие в легализации и распространении расстроило бы людей, которых нам не нужно было расстраивать. Мое многолетнее общение с Кэрроллом создавало впечатление, что я поддерживаю его позицию. Я не мог избавиться от ощущения, что нападение на Челси было предупреждением. Только я сомневался, что Челси была намеченной жертвой.

С каждым шагом по их квартире моя решимость сохранить Чарли́ в безопасности боролась с моей потребностью узнать, кто вломился, кто разрушил место, которое она называла домом. Единственно место, где была сдвинута мебель, было там, где проехала каталка фельдшера, чтобы вывезти Челси. Следы все еще были видны на большом ковре в центре гостиной, а также на кафеле.

Похоже, больше ничего не было потревожено. Коробки, в которых, как я предположил, находились вещи Чарли́, выстроились вдоль дальней стены, коробка за коробкой с надписями: кухня, ванная, книги. Черт, у Чарли́ было по меньшей мере шесть коробок с надписями "книги". Сколько книг ей нужно?

Я провел рукой по картону, пытаясь придумать другую причину взлома. В спальне, которая, как я предположил, принадлежала Челси, поскольку все еще выглядела обжитой, на столе стоял ноутбук, а на комоде – украшения. В гостиной стоял телевизор с плоским экраном, аудиосистемой и видео. Если мотивом было ограбление, то преступник потерпел неудачу.

– Скажи Делорис, чтобы все это отправили ко мне домой, – сказал я Айзеку, указывая на коробки.

– Да, сэр.

Как только Чарли́ решит, что ей нужно, мы отправим все остальное в ее квартиру – поправка, в квартиру Челси.

Если Челси согласится на предложение Делорис, она не будет проводить много времени в квартире рядом с Колумбией. Первым шагом было доставить ее в Нью-Йорк. Вторым будет пройти вступительное собеседование. Если бы люди из "Измены" встретили ее мать, они бы отвергли ее, но женщина с Чарли́ в "Дель-Маре" прошла бы с честью. Хитрость заключалась в том, чтобы не дать никому из "Измены" понять, что она – приманка. Как только она будет принята, Делорис применит свою магию и соединит ее с Северусом Дэвисом.

К тому времени, как мы вышли из квартиры, мои нервы были на пределе. Мысли о Джо в сочетании с беспокойством о Чарли́ преследовали меня повсюду. Я не мог вернуться к Чарли́. Айзек знал, что мне нужно – мое освобождение.

Прежде чем уехать, он достал из багажника спортивную сумку и положил ее на заднее сиденье. Мне не нужно было смотреть. От одного вида сумки мой пульс замедлился. С тех пор, как Чарли́ вернулась в мою жизнь, я стал пропускать утренние тренировки. Точнее, я поменял одну тренировку на другую. Мне нужен был старомодный вид.