Вошла моя лучшая подруга.

– Сьюзи? – воскликнула я. – Почему ты здесь?

– Мы с Оливией будем снаружи.

Отец не спрашивал, и через несколько секунд я осталась наедине со своей лучшей подругой и женихом.

Глаза Сьюзи были необычно красными и опухшими.

– Боже, я ненавижу тебя прямо сейчас, – сказала она, обнимая меня. – Но я всегда буду любить тебя.

Я не могла понять.

– Почему ты плачешь?

– Мы приносим жертвы ради наших детей. Верно?

– Наверное, – ответила я.

Мои глаза расширились, пока я искала ответы у Алтона и Сьюзи. Постепенно некоторые всплывали, но они не имели смысла.

Она взяла меня за руки и крепко сжала их в своих.

– Брайс – мой ангел, моя гордость и радость. Я страдала от неловкости развода и держала голову высоко, чтобы ему никогда не было стыдно. Марсель был неудачником, тем, кто бросил нас. Ему нужен был тест на отцовство. Я не могла этого допустить. Если бы я это сделала, Брайс знал бы правду. Весь мир узнал бы. Они никогда не узнают. Он никогда не узнает.

Где, черт возьми, эта девушка с вином? Мне нужна вся чертова бутылка!

Мои руки взметнулись вверх и вниз, когда я ходила кругами и вставляла кусочки этой новой головоломки на место. Брайс... тест на отцовство... кровь шумела в моих венах, эхо отдавалось в ушах. Вино, которое я выпила, плескалось в животе, когда до меня начало доходить.

– Скажи это. Скажи!

Тон голоса возрос. Я была похожа на льва в клетке, на дикого зверя. Это было неправильно. Лев был королем и заслуживал быть на равнинах Африки; вместо этого он был пойман в ловушку как представление и развлечение. Некоторые могут даже утверждать, что его плен служил цели образования, давая детям возможность узнать о животных, не принадлежащих к их миру. Кто-то должен объяснить это королю джунглей. Для него это было несправедливо. Я чувствовала то же самое. В тот момент я была львицей, тоже запертой в клетке, выставленной напоказ, спрашивающей – не сказавшей – что говорить и что делать.

Сьюзи тихонько всхлипнула, когда шея Алтона выпрямилась, а грудь выпятилась.

– Эдвард Брайс Спенсер – мой сын.

В его голосе звучала гордость, совершенно лишенная раскаяния.

Я посмотрела Сьюзи в глаза.

– Ты никогда ничего мне не говорила. Я твоя лучшая подруга, и ты никогда не говорила мне, что ты и... – я повернулась к мужчине, который спал с моей лучшей подругой, который разрушил ее брак.

– ...почему я не знала?

– Лаида, ты же знала, что мы с Марселем не были счастливы.

– Тогда почему? После того, как вы с Марселем развелись, почему вы двое не...?

Они обменялись взглядами, которые разделяла только интимная близость. Это заставило мой желудок сжаться.

– Боже мой. – Я сделала шаг назад. – Вы двое. У вас. О Боже... ты ... – Мой голос затих.

Сьюзи энергично замотала головой из стороны в сторону.

– Нет, Лаида, не будем. – Она глубоко вздохнула. – Мы были вместе. Мы уже собирались сделать это достоянием общественности, когда Рассел…

В висках стучало. Где, черт возьми, вино?

– Как только ты рассказала, что твой отец говорил о повторном браке, я подумала о Брайсе.

Мои колени подогнулись, когда я упала на один из стульев.

– Ты подумала о Брайсе? Мой муж умер. Мне сказали, что я должна снова выйти замуж... – Я недоверчиво посмотрела на нее. – ...и ты подумала о своем незаконнорожденном сыне?

Алый цвет покрыл кожу над воротником Алтона, заливая его шею и щеки. В моем измененном состоянии сознания у меня были образы мультфильмов, которые я видела в детстве. С забавным маленьким лысым человечком в охотничьем костюме. Когда он злился, краснота поднималась, как градусник, пока у него не лопалась макушка. Вот что я увидела, когда посмотрела на мужчину, за которого собиралась выйти замуж.

– И да, и нет, – авторитетно заявила Сьюзи. – Я подумала о Брайсе. Я всегда думаю о Брайсе. Однако он не ублюдок. Официально он сын Марселя Спенсера. И, – добавила она уверенно, – он женится на Александрии Монтегю. Он будет претендовать на все это. – Она обвела комнату руками и сделала небольшой круг. – Так же, как и Алтон.

– Ты что? – недоверчиво спросила я. – Чертова мученица?

Сьюзи высоко подняла подбородок.

– Да. И я ни о чем не жалею. Мы с Марселем много лет пытались завести ребенка. Он винил меня, хотя никогда не ходил к врачу, чтобы узнать что-то другое. Я поняла, что он прав: я была сломлена. Потом, после того, как мы с Алтоном... после того, как мы... – у нее, по крайней мере, хватило совести опустить глаза. – Я забеременела. Мы с Марселем не были все еще... я была его женой. Я сказала ему, что Брайс от него. Думаю, Марсель хотел верить. Но со временем не смог.

– Вы двое? – Я повела глазами взад и вперед. – ...все еще?

Алтон опустился на колени рядом с моим стулом.

– Нет. Вы двое – подруги. Я бы не стал этого делать. Через несколько месяцев мы поженимся. Наши отношения со Сьюзи окончены.

По щеке моей лучшей подруги скатилась слеза.

– Это так мерзко! – И тут мне в голову пришла новая мысль. – Мои родители знают?

Сьюзи кивнула.

– Почему? Почему мой отец согласился на это?

– Потому что я не Рассел. Я так же, как и ты, заинтересован в том, чтобы этот брак удался. Я хочу этого. – Он огляделся по сторонам, а потом посмотрел на меня, приподняв бровь. – Аделаида, я хочу тебя. Мне нужна "Монтегю Корпорейшн", но больше всего я хочу гарантировать будущий успех моего сына. Ты никогда не сможешь подарить мне ребенка. Я могу жить с этим, но я хочу знать, что у моего сына будет все самое лучшее. Благодаря этому браку это станет возможным.

– Но Александрия...?

– Ребенок, – ответила Сьюзи. – Они с Брайсом лучшие друзья. На ком лучше жениться, как не на своей лучшей подруге?

Я ущипнула себя за переносицу. Я не собиралась замуж за свою лучшую подругу. Я собиралась выйти замуж за любовника моей лучшей подруги, и мои родители не возражали. Покачав головой, я посмотрела на Алтона.

– Как вы с отцом об этом договаривались? Когда дети должны пожениться? – Мое негодование росло. – Когда им исполнится восемнадцать? Как насчет того, как только у Александрии начнутся месячные? Тогда она сможет сразу стать матерью.

– Лаида, – проворковала Сьюзи, – Не будь смешной.

Я снова встала и подошла к окну. Буря утихла, оставив ночную тьму нависать над поместьем Монтегю. В отражении стекол я увидела свое подобие. Но это была не я. Мои глаза были слишком припухшими с темными кругами под каждым.

Голос Алтона вернул меня в комнату.

– После того, как Брайс закончит аспирантуру. Мы спланируем за восемнадцать месяцев. Надеюсь, они будут готовы пожениться раньше. Если все пойдет так, как сейчас, это будет органично.

Я повернулась к ним.

– А если нет?

– У них нет выбора, – сказал Алтон. – Это мое жесткое условие для этого брака.

Сначала я почувствовала дрожь в руках. Его жесткое условие... чтобы жениться на мне.

– Неужели это так непривлекательно? – спросила я громче, чем собиралась.

Моя спина выпрямилась, когда Алтон подошел ближе.

– Нет.

Его глубокий голос смягчился, а серые глаза засверкали голубыми и зелеными крапинками.

– Женитьба на тебе очень привлекательна. Женитьба на твоей семье привлекательна, управление корпорацией Монтегю привлекательно. Гарантия того, что Брайс получит все это после того, как нас не станет, – это вишенка на торте. – Он наклонился и поцеловал меня в щеку.

Краем глаза я заметила, как Сьюзи отвернулась.

– Лаида, – сказал он с улыбкой. – Мне нравится это имя. У нас будет много лет вместе. Хороших. Как родители, мы хотим лучшего для наших детей. Это соглашение гарантирует всем нам такой исход.

– А что, если нет? Что, если они влюбятся в кого-то другого?

Он покачал головой.

– Любовь тут ни при чем. Это бизнес. Мы можем полюбить друг друга. Они имеют то преимущество, что начинают как друзья детства. Согласно соглашению, если кто-либо женится или выйдет замуж за других людей, откажется вступить в брак в установленный срок, или женится и разведется, «Монтегю Корпорейшн» и все активы Монтегю, включая поместье Монтегю, будут проданы. Вырученные средства будут переданы компании «Фицджеральд Инвестсмен». Монтегю перестанет существовать.

– Нет... – я покачала головой. – Мой отец никогда бы на это не согласился.

Алтон погладил меня по щеке.

– Он уже сделал это. Он сделал это, потому что верит в нас. – Он указал на нас троих. – Вера в то, что мы сохраним Монтегю в целости и сохранности. Вера в то, что у Александрии и Брайса будет долгий, счастливый брак и у нас будет дом, полный внуков.

Моей дочери четыре года, и он говорит о внуках.

Глава 26

Чарли́

Я собралась с духом, расправила плечи и приготовилась открыть дверь. Взявшись за ручку, я услышала голоса. Деревянный барьер почти не заглушал их слов, когда маленький глазок стал моим единственным видом на сцену с другой стороны.

– Могу я вам чем-то помочь? – Голос Делорис был резким, но профессиональным.

– Нет, – Брайс прогнал ее, повернулся и снова постучал костяшками пальцев по твердой поверхности двери.

– Сынок. – Ее унизительное обращение заставило меня улыбнуться. – Ты стучишь в мою дверь. Чем могу помочь?

Брайс сделал шаг назад, румянец на его щеках кипел в его новом состоянии замешательства.

– Ваша дверь? Я думал, это... – он выпрямился. – Александрия Коллинз остановилась с вами?

– Я не знаю, почему тебя так волнует, кто остановился со мной. Ты...?

– Я – Эдвард Спенсер, и я ищу свою невесту.

От его слов у меня скрутило живот. Потребовалось все самообладание, чтобы не открыть дверь и не поправить его.

– Уверяю вас, я не знаю, кого вы имеете в виду. Извините, мне нужно войти в свою комнату.

– Вы знаете, кого я имею в виду. Я видел вас. Вы были в больничной палате ее соседки этим утром. Вы же знаете Александрию.

Делорис была в палате Челси. Зачем? Когда? Почему Брайс был там?

– Сынок, я с радостью вызову охрану, если ты не отойдешь в сторону.

– Это не... – он сделал паузу. – ...это не номер Леннокса Деметрия?