Глава 22

Прошло двенадцать лет с тех пор, как Калли в последний раз была внутри кафедрального собора Джем Сити. Он всегда служил основой основ веры, и имел ограниченное количество мест. Плюс Зара никогда не хотела ехать в центр и воевать из-за парковки ради «такой же службы, которую мы получим дома с нашими людьми». Калли никогда не знала точно, кого она имела в виду — их соседей, не-туристов или преступников и их детей.

Собор щеголял узорными шпилями, роскошными садами и самыми детальными изображениями апостолов на витражном стекле из всех, что когда-либо видывал свет. Все эти вещи не отпугивали преступников. Вчера в новостях был кадр Форда, который поднимался по тем же самым ступеням, по которым теперь шагала Калли. Заголовок посвящался расследованию, связанному с отцом Форда и с каким-то отказавшим механизмом на одной из его фабрик.

Может, Форд уже исследовал колодец душ. Он и раньше бывал в этом исполине веры. Калли втянула воздух и задержала дыхание, переступая порог церкви.

— Ты же знаешь, что Он на самом деле не бьёт людей молниями, да? — поинтересовался Дерек с натужным юмором.

— Я думала о том, кто проходил через эти двери до нас, — её церковный шёпот был идеально отработанным.

Дерек кивнул, и Калли решила не пояснять.

— Разве мы не должны обойти здание сбоку или ещё что? — она вынуждена была признать, что вздрагивала от каждого скрипа половиц. Есть церковная тишина, а есть это. Зловещая, нереальная тишина, которая как будто выскребала пространство вокруг её сердца. В такие моменты, когда страх и восторг ударяли по ней жёстко, быстро и по-настоящему, Калли понимала, почему людей манит церковь. Она никогда прежде не испытывала такого на скамьях. Втиснутая между осуждающими или пьяными мужчинами и женщинами. Между теми, кто предпочитал покаяться, а не сразу поступать правильно.

У Калли чувства вины наберётся на целый трейлер. Если она пожалуется на свои многочисленные провалы, это не сделает её хорошим человеком. Если бы она сумела преодолеть это, наверное, она была бы одной из широко улыбающихся людей с идеальными причёсками, которые изображены на постере на дальней стене. Кое-какая церковная пропаганда утверждала, что сила молитвы ведёт к богатству. Бог не осыпал людей деньгами. Хоть хороших, хоть плохих. Если он чем и осыпал их, так это испытаниями и любовью в духе «Я не сердит на тебя, но разочарован в тебе».

Калли миновала святую воду и постаралась не смотреть в глаза Иисусу на кресте перед ней. Она не могла сказать точно, в каких она отношениях с его отцом, если не считать того, что она не соглашалась с функциями церкви. Но она была практически уверена, что один неверный поступок в этом месте — это верный билетик к такому пламени, с которым она не могла справиться.

— Он в исповедальне.

— Я не видела, чтобы кого-то назначали на смену в четыре утра, — хотя она, наверное, всё равно не узнала бы. Существовала ли вообще ночная смена в исповедальне? Большинство церквей в её районе запирали двери на ночь. Бродяжество в центре было более актуальной проблемой, но двери кафедрального собора открылись перед ними, и никто их не поприветствовал.

— Он там. Поверь мне, — Калли понимала, что Дерек не сомневается в её вере в него, но его дурное настроение удвоилось в этих стенах. Как будто полированная древесина и восковые огарки свечей сговорились напасть на него в любую секунду.

Калли больше не утруждалась вопросами. Она последовала за Дереком к задней части комнаты, и в дальней стене, близко к дому священника, находились семь деревянных дверей. Лишь одна из них была приоткрыта.

Калли много раз бывала с Луизой в соборе Святого Стефана недалеко от дома престарелых, и во сто раз чаще — в соборе Святого Луки возле дома Зары. Она никогда не видела, чтобы двери исповедален были закрыты, если только внутри не находился кающийся, ищущий отпущения грехов. Улицы возле собора пустовали, если не считать машины Калли. Сам храм также пустовал. С чего бы главный дом почитания в их городе закрыл двери для исповеди, но оставил вход в храм незапертым?

Резкая дрожь пробежала по её позвоночнику. Калли была уверена, что если подойдёт достаточно близко к дверям, то ощутит энергию, бурлящую и хлещущую за ними. Души в движении. Возможно, это объясняло, почему она перестала двигаться вперёд.

Дерек ушёл на четыре шага вперёд и только потом помедлил, осознав, что она встала посреди пути к алтарю.

— Ты что-то чувствуешь?

Калли не сомневалась, что он имел в виду магию, и он не то чтобы ошибался, но это не полностью охватывало происходящее здесь. Это не просто магия душ в работе. Это данное место, в данное время, и это дурило ей голову. Но Калли не могла это объяснить. Она не могла свободно говорить в этом похожем на пещеру помещении. Её секреты вознесутся до самых балок. Другие, может, находили в этом утешение, примирение, отпущение грехов; она — нет.

— Я… — Калли запнулась, пытаясь подобрать правильные слова. — Можно я подожду здесь, пока ты найдёшь своего брата?

Дерек так сильно нахмурился, что она даже задалась вопросом, не останутся ли его брови сведёнными навеки. Его губы поджались в жёсткую линию, но Калли не позволяла себе думать, будто допустила ошибочный шаг в отношениях с ним. Дерек притих на несколько секунд, а она подавила порыв объяснить. Наконец, он сказал:

— Я приведу его сюда. Садись на скамейку.

Её вздох облегчения донёсся до самой скульптуры Мадонны в дальнем углу. Богоматерь не дрогнула, так что Калли взяла себя в руки и нашла себе место на ближайшей скамье.

Дерек отворил ту дверь исповедальни, что не была полностью закрыта. Он не зашёл в будку, а подался вперёд, и со скамьи Калли видела лишь его ладонь на двери. Костяшки побелели, сжав наружный край тёмной древесины. Калли часто гадала, насколько приватны кабинки для исповеди. Твёрдые поверхности изнутри не давали особенного звукового барьера, и хоть скамейка, на которую становились коленями, имела мягкую обивку, это не считалось. Однако, что удивительно, Калли не слышала разговора внутри. Жёсткий удар эхом разнёсся по просторному помещению, спугнув её секреты с балок и позволив им ускользнуть. Рокот мужских голосов доносился откуда-то со стороны Дерека, но Калли не могла разобрать слова.

Слева от Дерека распахнулась маленькая панель. Дерек выпрямился. Сгущающийся красный цвет сзади его шеи был виден даже Калли, которая сидела через четыре скамьи от того места.

— Ты не можешь выдвигать требований в исповедальне. Пожалуйста. Я могу помочь, — сказал мужчина, вышедший из-за потайной панели. Он был выше 180 см, а его воротничок был настолько белоснежным, что мог ослепить всех в комнате. Его тёмные волосы были такими же, как у Дерека, хотя и зачёсанными назад. Его нос никогда не был сломан, а на руках не виднелось характерных признаков тяжёлого труда.

Он поставил одну ногу чуть подальше другой, словно готовясь к драке и зеркально повторяя позу Дерека. Они почти напоминали «до» и «после». Священник был тем, кем мог бы стать Дерек, если бы судьба не подкинула ему кое-какие суровые испытания. Может, он стал бы таким, не будь он старшим братом, тем, кто заботится, тем, кто связался с Заклинателем. Калли отбросила эту мысль. Не ей бросаться камнями за сделки с Заклинателем. Она совершенно добровольно подписалась на второй раунд. Как идиотка, которой она и была.

Священник оказался моложе, чем она ожидала, но явно приходился Дереку родственником. Он всё ещё сохранил округлость щёк, которую Дерек, должно быть, утратил годы назад или попросту никогда не унаследовал. Но проницательный взгляд, которым священник сверлил Дерека, был очень даже знакомым. Таким взглядом Дерек в рекордное время заставлял людей возвращать души. Для мужчины в рясе такой взгляд, наверное, был вне правил, но Калли ожидала, что для семьи можно сделать исключение. Неважно, как бы усердно ты ни старался, семья всегда пробуждала в тебе самое худшее.

Не то чтобы Калли думала о разбитой бутылке или попытке знакомства с родителем, которая пошла псу под хвост. Однако судя по красным пятнам, появлявшимся на шее священника, Калли гадала, не собирается ли Дерек побить её рекорд испорченного воссоединения семьи в этот день. Хотя бы её стычка не происходила посреди ночи в месте, которое (если всё зайдёт далеко) быстро превратит всё в святотатство. Калли встала и направилась к мужчинам, потому что мысль о том, чтобы позволить Дереку разбить нос священнику в кафедральном соборе, казалась серьёзной проблемой.

Её желудок трепетал при каждом шаге в сторону исповедальни. Но очертания напряжённых плеч Дерека подгоняли её вперёд. Калли подошла к нему сзади, постучала по плечу, и он повернулся ровно настолько, чтобы видеть её. Она подвинулась к его боку, чтобы встать поближе. Её попа прижималась к краю ближайшей скамьи, но хотя бы она не стояла напротив исповедальни. Она сожалела о таком количестве дерьма, что мысль обо всём, что ей пришлось бы выложить в этой крошечной коробочке, заставила её подумать о другой коробочке… в которой тебя закопают под землю. Нет уж, спасибо.

— Это Калли, — сказал Дерек. Посыл «И тебе лучше вести себя хорошо с ней, иначе я сломаю твой идеальный носик» был бессловесным, но очевидным.

— Калли, приятно познакомиться. Даже в такой час.

Может, Зара научилась винить во всём других именно в церкви.

Калли кивнула, потому что у неё не было сил впитывать пассивно-агрессивное поведение.

Дерек показал на своего брата.

— Это Генри.

— Отец Генри, — поправил его брат лёгким тоном. Тень улыбки указывала на то, что это давняя шутка. Парень был ненамного старше Калли. Когда его посвятили в сан? В девятом классе?

Дерек проигнорировал замечание своего брата.