Нас не поймут

К 1 ноября перестали доноситься какие-либо стуки из корпуса перевернувшегося линкора. Признаки жизни в «Новороссийске» затихли. Севастополь гудел от горя, скорби, слухов…

Как всегда, состоялся ноябрьский парад. Но на парад матросы вышли не в белых, а черных перчатках.

Спустя десять лет после войны снова полетели по стране похоронки: «Ваш сын (муж, отец, брат) погиб при исполнении служебных обязанностей…» Как гром среди ясного неба… Гром среди мирной ночи… Остра боль нежданной потери, но и ее можно как-то смягчить — чутким словом, состраданием, тактом… Сколь велик тут душевный опыт нашего народа. Увы, горе пострадавших семей было оскорблено и умножено чиновным бездушием, если не сказать злее.

«Полтора года мы ждали, — пишет вдова офицера с «Новороссийска» Ольга Васильевна Матусевич, — когда поднимут линкор и торжественно похоронят тех, кто остался в корабле. А хоронили их на рассвете, сообщив о похоронах всего трем семьям, проживавшим в Севастополе».

Правда, было принято постановление Совмина СССР об оказании помощи семьям погибших при исполнении воинского долга и об увековечивании памяти моряков-«новороссийцев». И помощь была оказана, и мемориал на старинном Братском кладбище, где похоронены участники первой и второй обороны Севастополя, был воздвигнут достойный. Из бронзы одного из гребных винтов линкора отлили фигуру Скорбящего матроса с преклоненным знаменем[12]. На гранитных пропилеях барельефные панно рассказывают то, о чем молчат надписи, о чем умалчивают экскурсоводы и путеводители. В обрамлении силуэта опрокинувшегося корабля — эпизоды отчаянной и героической борьбы за спасение линкора: матросы, подпирающие дверь аварийным брусом; офицер, прижимающий к уху тяжелую трубку корабельного телефона; моряки, выносящие раненого товарища…

На пьедестале монумента горит золотом: «Родина — сыновьям». На мраморной плите, открывающей мемориал, выбито:

«Мужественным морякам линкора «Новороссийск», погибшим при исполнении воинского долга. Любовь к Родине и верность присяге были для них сильнее смерти».

Я много лет прихожу к этим камням, заботливо обсаженных вечной зеленью туи и можжевельника. И всякий раз вижу, как из газонной травы-муравы выглядывают фотографии молодых матросских лиц. Их оставляют здесь матери, приезжающие издалека на величественную, но, увы, безымянную могилу сыновей. Секут эти фото на самодельных подставках осенние дожди и весенние ливни, заносит их недолгим крымским снегом, коробятся они и желтеют, но не исчезают никогда.

Авторы мемориала предусмотрели место для имен погибших. Тридцать три года пустует мраморная гладь. Разве что рука юного подонка начертит здесь название любимой рок-группы. И чья-то другая рука сотрет следы кощунства.

Линкор «Новороссийск» — не жертва несчастного случая. Линкор «Новороссийск» — боевая потеря в ходе минной войны, начатой в июне сорок первого и, увы, продолжающейся поныне. Линкор «Новороссийск» — это наша народная трагедия и память о ней не должна быть поставлена в угоду ни чьим амбициям.

Иначе потомки нас не поймут.