— Вы знаете его? — спросили у Космодемьянской, показав на Клубкова.

— Нет, я его никогда не видела и не знаю, — ответила Зоя. Она и предположить не могла, что он ее уже предал.

Разбирательство отложили до утра. Зою и Клубкова со связанными руками поместили в одной комнате. Когда за стеной стихли голоса, и лишь снег поскрипывал под ногами часового, вышагивающего под окнами, Зоя сказала:

— Жаль, мало успела поджечь — три дома…

— Напрасно все, — глухо отозвался Клубков. — Они же выскочили. Да и вообще не надо было поджигать. Наши люди домов лишились. Теперь вот расстреляют нас. Ты лучше не запирайся. Они уже все знают.

— Что они знают? Откуда они знают? — вскинула голову Зоя. — Неужели ты рассказал? Что же ты наделал?

Столько недоумения, отчаяния и боли было в ее словах, что Клубков надолго замолчал.

Впоследствии на допросе у следователя предатель всячески уходил от содержания их ночного разговора. Почему он этого так боялся? Выяснилось, что разговор Зои и Клубкова абверовцы записали на магнитофонную пленку и прокрутили ее утром в их присутствии. Но и тогда Космодемьянская не стала ни в чем признаваться.

Не призналась она и тогда, когда Клубков открыто назвал ее настоящее имя и фамилию, сказал, что она партизанка и разведчица, кем послана и зачем.

Ее упорство и бесило гитлеровцев больше всего. Они хоть и поверили показаниям предателя, но все же хотели услышать подтверждение его слов. Предатель он везде предатель.

Не бывает безвестных подвигов и безвестных предательств, даже если нет других свидетелей, кроме врагов.

— Убейте меня, я ничего вам не расскажу, — бросила в лицо своим палачам Зоя после долгих пыток и издевательств.

— Не бейте меня. Я все расскажу, — поторопился произнести предатель. И сразу же они оказались на разных полюсах — бессмертия и небытия, славы и позора.

Убедившись в стойкости Космодемьянской, гитлеровцы решили больше не прибегать к помощи Клубкова. Зою увели.

Абверовский офицер велел привести Клубкова уже после казни Зои.

— Видел, где теперь твоя спутница? — сказал он Клубкову, кивнув головой на окно, за которым виднелась площадь. — Хочешь вместе с ней болтаться на перекладине?

— Нет, — отрицательно замотал головой Клубков.

— Имей в виду — назад тебе дороги нет. Запись на магнитофонной пленке слышал? За это свои тебя сразу к стенке поставят, если узнают, конечно. Но это маловероятно. Отныне будешь работать на великую Германию, — сказал офицер.

Так Клубков оказался в одной из абверовских школ в местечке Красный Бор под Смоленском, где готовили для заброски в советский тыл из таких же, как он, предателей будущих агентов.

После соответствующей подготовки гитлеровцы оставили Клубкова в одной из деревень. Оттуда он и вернулся в войсковую часть 9903 со специальным заданием.

Да, он согласился, твердил Клубков, но, честное же слово, только для того, чтобы остаться живым, перейти к своим, сражаться до полной победы, отдать жизнь за Родину в бою…

Военный трибунал Западного фронта в апреле 1942 года приговорил предателя и гитлеровского агента Клубкова к высшей мере наказания.