— То, о чем вы доложили, интересно, — сказал командующий. — Уточните ваши данные о местонахождении штаба двенадцатого корпуса противника. Угодский Завод? Места эти мне хорошо знакомы. Но ваш блокнот еще не доказательство.

Спрогис выложил на стол трофейные документы. Жуков вызвал переводчика.

— Кем добыты сведения?

— Там действовали разведчики из партизанского отряда капитана В. А. Карасева.

— Доложите подробнее об отряде и о командире, — сказал генерал.

Спрогис доложил, что еще в июле в Угодском Заводе по линии НКВД был создан истребительный батальон для борьбы с вражескими диверсантами. Позже на базе батальона сложился партизанский отряд. Возглавил его Карасев, бывший пограничник.

В те ноябрьские дни к дерзкой операции по разгрому штаба 12-го немецкого армейского корпуса готовился сводный партизанский отряд Управления НКВД по Москве и Московской области.

Командующий придирчиво уточнил возможности партизанских отрядов В. А. Карасева, Д. К. Каверзнева и всех других, вошедших в сводный отряд.

По разведданным выходило, что штаб корпуса расположился в здании райсовета. По общему замыслу, ночью, прервав связь штаба корпуса с подчиненными частями, сводный отряд должен был совершить нападение на гарнизон.

Командующий одобрил общий замысел, приказал выделить для участия в операции два взвода, подобрать командиру сводного партизанского отряда толкового заместителя. Через несколько дней Спрогис представил Г. К. Жукову офицера, с которым прибыл на командный пункт.

— Капитан Жабо, — доложил он. — В должности заместителя командира стрелкового полка участвовал в боях. Был ранен. После госпиталя по его просьбе направлен в батальон особого назначения. Имеет хорошие характеристики. Но лучшая характеристика, товарищ генерал армии, та, что он — пограничник. С семнадцати лет на военной службе. Войну встретил на пограничной заставе…

Позже Маршал Советского Союза Г. К. Жуков напишет:

«Владимир Владиславович Жабо родился в Донецке в 1909 году. Кадровый офицер-пограничник, он отличался большим мужеством и храбростью. Мне его рекомендовали как исполнительного и решительного командира. Я принял его лично. В. В. Жабо мне понравился своей готовностью идти на любое ответственное дело. Как уроженец тех мест, где отряду предстояло действовать, я хорошо знал местность, где дислоцировались соединения 12-го корпуса противника, и дал ряд советов, как лучше выполнить поставленную задачу. Операция была успешно выполнена».

За мужество и героизм, проявленные в операции по разгрому вражеского гарнизона в Угодском Заводе В. А. Карасев и В. В. Жабо были награждены орденом Ленина. Карасев был ранен и попал в госпиталь. Позже, когда Артур навестил его в палате, они вместе с увлечением разобрали ход недавнего боя.

Вот как это было. Ночью, после тщательной разведки, партизаны обрушились на врага, прервав сначала всякую связь штаба корпуса со своими частями. Гранатами забросали несколько зданий, в которых расположились воинские учреждения фашистов. В штабе немецкого корпуса захватили важные документы. Всего было уничтожено около шестисот гитлеровцев, в том числе много офицеров, взорван склад с горючим. Гитлеровцы лишились восьмидесяти грузовиков, двадцати трех легковых машин, четырех танков, обоза с боеприпасами. А накануне этой операции партизанами был разгромлен карательный отряд гестапо.

Спрогис был безмерно рад, когда группы возвращались в полном составе. Болью в сердце отзывались потери. Ему гораздо легче было бы самому отправиться во вражеский тыл, как это делал он десятки раз, чем посылать людей на задание и неделями ничего не знать о них.

Когда в конце января 1942 года в газете «Правда» появилась статья В. Лидова «Таня», в которой рассказывалось о том, как героически погибла неизвестная девушка в селе Петрищево Грибцовского сельского Совета Верейского района Московской области, Спрогис подумал, что, возможно, идет речь об одной из разведчиц, не вернувшейся с задания. Достали из сейфа старшего лейтенанта Д. А. Селиванова паспорта. Выяснили: на верейском направлении в ноябре действовали группы Бориса Крайнова и Павла Проворова. Первой тогда вернулась группа разведчиков, которую привела Наташа Обуховская. Среди тяжело больных оказался и Павел Проворов.

По фотографиям в паспортах не вернувшихся девушек и снимку в газете ничего определенного сказать было нельзя. Но круг предположений сузился.

Борис Крайнов линию фронта перешел один в конце ноября в районе Детская Коммуна — Мякишево и сразу прибыл в часть. По его рассказу события развивались следующим образом.

Фронт обе группы перешли у деревни Обухово близ Наро-Фоминска. За первую ночь отряд прошел около двадцати километров. На дневку остановились в заросшем кустарником глубоком овраге. С наступлением темноты снова двинулись в путь. До рассвета нужно было перейти шоссе на Верею, заминировать его и, разделившись, дальше действовать самостоятельно.

Дул холодный ветер, особенно зябла Космодемьянская, которая решила идти на задание в сапогах и своем длинном, с меховой опушкой, пальто. Вера Волошина отдала ей свой свитер, а Аля Воронина шерстяные носки.

Близился рассвет, когда отряд вышел на большую поляну. Крайнов приказал Вере Волошиной, Наташе Самойлович и Алексею Голубеву сменить головное охранение. Выждав немного, следом за головным охранением отряд стал пересекать поляну. Охранение уже достигло противоположной опушки леса, когда ударила пулеметная очередь. Основная группа залегла и под огнем стала отползать назад к лесу. Так головное охранение оторвалось от основного отряда…

После Крайнова вернулись Клава Милорадова и Лида Булгина. Их привез в четыре часа ночи капитан-артиллерист, на батарею которого они вышли.

Потом появились Аля Воронина, Наташа Самойлович и еще несколько человек. Вот что рассказала о судьбе головного охранения Аля Воронина:

— В головном охранении осталось шесть человек. Ночами на проселочных дорогах ставили мины, разбрасывали рогатки. Через несколько дней в лесу встретили группу красноармейцев, выходивших из-под Вязьмы. Голодные, оборванные бойцы несколько недель бродили по лесам, повсюду натыкаясь на вражеские заслоны. Партизаны накормили бойцов, отдав им все свои запасы пищи. Решено было вместе пробираться через линию фронта.

Группу вела Волошина. Вдруг из-за поворота дороги ударила автоматная очередь. Упали Волошина и танкист, выходивший из окружения.

О судьбе Веры Волошиной Спрогис узнает много лет спустя после войны… Раненную девушку схватили фашисты. После зверских пыток она была повешена в Головково в семнадцати километрах от Петрищева в один день с Зоей Космодемьянской. Когда гитлеровцы отступили, местные жители похоронили ее. Позднее останки были перенесены в братскую могилу в селе Крюково.

Вера Волошина была посмертно награждена орденом Отечественной войны I-й степени.

В отряде после потери головного охранения от двух групп осталось всего четырнадцать человек. Решено было объединить группы на время выполнения задания. Далее действовали под командованием Бориса Крайнова.

Около недели двигались по тылам врага, оставляя за собой минированные дороги. Ночевали на снегу, костров старались не разводить. Тяжело заболел Павел Проворов. Его тащили на плащ-палатке. Заболело еще несколько человек. Приняли решение отправить больных домой. Проворов был настолько слаб, что во главе группы больных пришлось поставить Наташу Обуховскую. Ушли девять человек. С Крайновым осталось четверо.

Продолжали минировать дороги и разбрасывать колючки. Посланные в разведку недалеко от Петрищево Клава Милорадова и Лида Булгина не вернулись. В группе теперь осталось только трое: Крайнов, Клубков и Космодемьянская. Только трое! Но Зоя заявила, что они все равно должны выполнить задание: пробраться в Петрищево, где, судя по сходящимся туда телефонным проводам, находился штаб крупной воинской части, и совершить диверсию: поджечь дома, в которых расположились немцы. К селу удалось подойти незамеченными. Крайнов приказал устроить поджог с трех сторон. У околицы он расстался с Клубковым и Зоей.

В своем отчете командир группы, ровесник Зои, восемнадцатилетний Борис Крайнов писал:

«Это было ночью 26 ноября. После выполнения задания я вернулся на обусловленное место, в лес. Ждал до утра. Видел, как горело на участке, куда ушла Зоя. Участок, отведенный зажигалкам другого члена нашей группы — Василия Клубкова, — не загорелся. Ждал еще часов пять. Из Петрищева никто не пришел…»

Что стало с Зоей и Клубковым он не знал, но предполагал, что возможно они погибли или попали в руки врага.

Вместо обычного детального разбора действий командира Спрогис только и сказал тогда Крайнову:

— Вы совершили ошибку. Все трое пошли на поджог, а следовало одного оставить для прикрытия и наблюдения. Учтите на будущее. А теперь отправляйтесь в госпиталь.

В госпиталь обмороженный Крайнов не пошел. Он уехал в Москву, отлежался несколько дней у знакомых и явился в часть.

Собравшись вместе на Красноказарменной после выполнения очередного задания и обсудив статью в «Правде», крайновцы вслед за Клавой Милорадовой решили, что девушка, о которой идет речь в газете, — Зоя Космодемьянская.

Спрогис с газетой в руках отправился в МГК ВЛКСМ. Посоветовался с Шелепиным, Сизовым, Пеговым. Собрали все нужные документы, поговорили с Михайловым. Вскоре бюро ЦК ВЛКСМ представило в правительство ходатайство о присвоении Космодемьянской звания Героя Советского Союза.

Через день в кабинете Спрогиса на Красноказарменной раздался телефонный звонок.