— Хальт!

Летчики бросились в глубь кустарника. Из-за спины прогремел выстрел. И то ли так хорошо стрелял лопоухий немец, то ли еще что, но такая неудача выпала Куликову, впервые подвел его рост. Пуля попала в затылок, и Костя сразу потерял сознание. Над кустами прошли еще три или четыре пули, но Жигунов их не слышал. Он вынес Костю к зарослям болота и опустил на рыжую траву. Штурман был мертв.

Жигунов взял его пистолет и компас, вынул из-за ремня летную пилотку с голубыми кантами и закрыл ею Костино лицо. Где-то на украинской земле, у безымянного болота, есть безымянная могила сокола Великой Отечественной.

На следующее утро Жигунов пересек линию фронта, вышел на какую-то станцию и обратился к военному коменданту. В части ребята ждали жигуновский экипаж, не хотели верить в его гибель. Вернулся один командир, и тяжело ему было от такого возвращения.

Через полгода вернется в часть Квант. Его выручат партизаны. Квант даже примет участие в двух партизанских вылазках, прежде чем его переправят на Большую землю. Затем проверка, лагерь на Колыме. И снова помогло вмешательство Голованова. После немалых мытарств Давид Кванталиани возвратился в родной полк.

— Слушай, командир, — горячился Квант, рассказывая обо всем Жигунову, — я в фашистов не буду больше стрелять, в наземных. Я тебя прошу, когда увидишь колонну, снижайся и руби их винтами. Когда освободят Украину, я приеду, найду могилы Ивана и Кости.

…Горит юбилейный костер, и отблеск его — на седине сидящих рядом Жигунова и Кванталиани.