З а б р о д и н. Накурил как. (Открывает окно. Подходит к жене.) Ну что ты, Клавдия? Прими-ка чего-нибудь.

К л а в д и я  П е т р о в н а. Нет, мне хорошо, Вася, ты не беспокойся за меня. Сейчас я вам ужин соберу.

З а б р о д и н. Не надо. Сыт по горло. Приляг, Клавдия.

Вбегает  В а с я.

В а с я. Кончена игра! Наши выиграли! Три — два. Один гол с пенальти забили, а два во втором тайме — Юрий Тимофеев. Его во втором тайме вместо Бельчикова выпустили, он всю игру и выиграл. Вот тебе и старик! А вы почему не смотрели?

Б о р и с (с досадой). Выиграли?!

В а с я (удивленно). Ты разве не рад, Боря? Наши ведь выиграли.

З а б р о д и н. Раз наши — хорошо.

В а с я. А вы все чего такие? Не радуетесь? Бабушка, ты все еще больна?

К л а в д и я  П е т р о в н а. Теперь уж здорова, внучек.

В а с я. А кто со мной в карты играть будет? Дедушка? Давай в пьяницу.

З а б р о д и н. Я больше в дурака играю.

В а с я. В подкидного? Я умею. Меня Семен Семеныч выучил.

З а б р о д и н. И тебя, значит? Ну что ж, давай сыграем. (Достает из ящика буфета карты, тасует, сдает.) Кому ходить?

В а с я. У кого козырная шестерка.

Звонок. Борис и Маша встают одновременно, чтобы, открыть. Борис открывает. Входит  С к в о р е ц.

С к в о р е ц. Холодно на улице-то. Я на стадион, Вася, все-таки сбегал. На второй тайм. Звонко играли. Молодец Юрка Тимофеев! Вот тебе и старик! Рано на нем крест поставили. Куда лучше Бориса. Я потом тренера Валентина Гавриловича дождался. Он мне о тебе, Борис, рассказал. Я не поверил. Это не может быть.

З а б р о д и н. Все так и есть. В самом худшем варианте. Садись третьим в дурака играть. Согреться хочешь? Пойди на кухню, там в шкафчике стоит.

С к в о р е ц. Не откажусь.

М а ш а. Не смей, папа!

С к в о р е ц. Это еще что за указания? (Тут же смирился.) Ну ладно, раз не смей, значит, не смей. Тебе же хуже. Я от нее добрее становлюсь.

М а ш а. Ты и так добрый.

В а с я. Я вам тоже карты сдаю.

С к в о р е ц. А мне не надо играть. Я и так в дураках. Сейчас увидишь, какой я добрый. Растил дочку, как Мазепа над ней дрожал.

З а б р о д и н. Не Мазепа, а Кочубей. (Показывает на Бориса.) Вот твой Мазепа.

С к в о р е ц. Не будет он Мазепой! В последнем я себе отказывал. Дрожал над ней. Чулки ей ночью стирал, когда она из института возвращалась. Ночами не спал, все о судьбе ее думал. А тут явился на все готовое. Нет моего согласия на ваш брак! Слышишь, Борис? Походишь, станешь человеком, тогда подумаем. Позор на себя принимать не собираюсь. Ведь это же второй Семен Семеныч получается. Стыдно мне, Борька, за тебя. Стыдно и страшно за тебя отдавать. Вот такая моя резолюция.

К л а в д и я  П е т р о в н а (встает с постели. Грозно). С кем ты Бориса сравнил?

З а б р о д и н. Имеет основание.

М а ш а. Подождите, тетя Кава, я сама отвечу. Вы что же, Василий Павлович, думаете, что коммунизм — это когда люди без ошибок живут? Или когда люди безжалостны друг к другу? Пойдем, Борис. Пойдем! Не будем здесь. (Отцу.) И с тобой я не буду. Найдем где, ничего нам от вас не надо. (Снимает новые туфли, надевает старые.) Вот как есть, так и пойдем. Вы, тетя Кава, не сердитесь, но мы пойдем, Боря. Сами свою жизнь решим.

Б о р и с (после некоторого колебания). Пожалуй, верно. Тяжело вам со мной. Тесно. (Отцу.) Ты уж не сердись, тебе за меня отвечать больше не придется. (Идет к двери.)

К л а в д и я  П е т р о в н а. Да куда же вы…

М а ш а. Жить! (Уходит вместе с Борисом.)

Слышно, как хлопает входная дверь. Пауза.

К л а в д и я  П е т р о в н а. Опять в старых туфлях пошла. А на дворе слякоть.

З а б р о д и н. Вернется. Ну, сдавай, внучек, твоя сдача.

С к в о р е ц. Вот и мама ее такая была. Тихая-тихая, а меня в обиду не давала. Ну ладно, мне домой время. Давай папку. Надо еще проверить. Завтра с утра к прокурору.

З а б р о д и н (отдает папку). Бери. (Подходит к жене.) Неладно получилось, Клавдя. Больную тебя растревожили. (Наливает капли.) Пей. И поспи. Образуется. Завтра найдутся они. (Скворцу.) Завтра утром к прокурору вместе пойдем.

С к в о р е ц  уходит.

(Смотрит на Клавдию Петровну. Гасит свет. Шепотом.) Задремала. Собирай карты, на кухне доиграем.

Вася и Забродин на цыпочках выходят на кухню.

Кухня.

Забродин и Вася зажигают свет. Садятся к столу, продолжают игру.

З а б р о д и н. Сдавай.

В а с я. Я не хочу больше играть. Куда же они пошли, дедушка?

З а б р о д и н. Может, к Сергуньке Чухину. Может, к другому кому. Найдутся.

В а с я. А мама сейчас в поезде едет… А папа в Индии. Он пишет, что всегда о нас думает. Он и сейчас, наверно, о нас думает. У нас в классе есть девочка одна, Ирка Леоненко. Она мне сказала, что когда один человек о другом думает, и тот обязательно тоже о нем думает. Это правда, дед?

З а б р о д и н. Раз Ирка Леоненко сказала, значит, правда…

В а с я. Я в школу завтра один на метро поеду? Ты ведь на работу уйдешь?

З а б р о д и н. Купишь билет и поедешь. Школа твоя у самой станции. (Прислушивается.) Что-то тихо как. Загляни, как там бабка Клава. Только тихонько, не разбуди ее.

Вася идет в большую комнату. Забродин подходит к шкафчику, наливает рюмку, ставит бутылку обратно в шкаф.

Возвращается  В а с я.

В а с я. Дедушка… Там она… Дедушка… Дедушка…

У Забродина падает из рук рюмка и разбивается.

Она… она молчит… Она молчит, дедушка…

Забродин и Вася бегут в большую комнату. Из соседней квартиры слышна песня.

З а н а в е с.