Глава 65

Глава 65

— Не ожидала встретиться, Жюли? — откидывая капюшон с блеснувших матовым золотом кос, проворковала блондинка, подъезжая вплотную. Девушка наклонилась, приближая свое лицо вплотную и улыбаясь. Повеяло нежным ароматом цветов и живого тела. Ее нога притиснулась к моему бедру. Через ткань я чувствовала чужую горячую живую плоть. Поверх руки, удерживающей кинжал, сомкнулись ледяные пальцы. От изумления, что покойница неожиданно воскресла, я слова вымолвить не могла. Она не зомби. Кто же была та несчастная, которую мы нашли на свалке? Почему у трупа оказалась сходная с Тирэль аура? Кто настоящая Тирэль? Что происходит?

— Скучала? — выдохнула в губы девушка. — Нет? А я скучала.

Сладкие, теплые губы накрыли мои в поцелуе. Я почувствовала, как язычок ласковой змеей скользнул меж зубов, а в живот с тупой болью вонзается лезвие собственного кинжала, направленное чужой рукой. Пытаюсь вырваться от неожиданно сильной хватки хрупких ладоней, удерживающих меня на месте. Боль жжется, пытаясь спасти, не дать впасть в забытье. Девушка тихо смеется. Впивается новым поцелуем, но мне все равно, свет меркнет. С тьмой приходит слабость и вялая покорность.

— Мне жаль, Жюли. Мне очень жаль, — тихий шепот последнее, что я слышу прежде, чем отключится.

* * *

Боль — единственное доказательство, что мы пока те, кто мы есть, что мы там, где очнулись, что мы все еще живы. Она выкручивала руки, пронзала позвоночник, впиваясь раскаленной иглой в затылок.

Дернула руками и застонала от раскаленных игл, пронзивших запястья и раненый бок. Руки были связаны и зафиксированы над головой. Ноги едва касались пола носками сапог. Я фактически висела на собственных запястьях. Попыталась раскрыть глаза. Со второй попытки удалось. Не сразу поняла, где нахожусь, разглядывая сырой подвал без окон, тьму которого разгоняла пара магических факелов. Меня приковали кандалами у стены. Спину холодил сырой камень. Хотелось пить, мысли путались. Мозг грозил провалиться в новое забытье.

— Очнулась? — передо мной появилось лицо Тирэль сосредоточенное и бледное.

Девушка скинула плащ, оставшись в алом костюме для охоты. Без маски. Волосы растрепались, глаза лихорадочно горели. Настоящая ведьма или спятившая.

Внизу послышалось знакомое шипение, по ноге хлестко ударило. И если бы не кандалы, свалилась бы на пол. От удара, меня замутило, пришлось опустить голову.

— Фу, Малыш, уйди. Жюли ты не получишь, — рявкнула на ящера блондинка. — Она моя! Только моя!

Пальчики резво пробежались по моим волосам, словно собачку приласкали.

О, черт! Эта психопатка меня ранила, похитила и заперла в каком-то подвале. А перед этим зачем-то инсценировала свою смерть.

— Тирэль, что происходит? Где мы? Почему я прикована к стене? Отпусти меня. Мы же подруги, — едва шевелила губами от слабости.

— Подруги, конечно подруги, — пропела блондинка, вытаскивая из ножен кинжал. — И именно поэтому ты обвинила меня в смерти Юниана и Каласта? Хороша дружба!

Буравчик боли сверлил затылок, мешая соображать. Задвинув подальше сожаления о том, что не слушала маму, убеждающую, что не бывает лишних знаний. Сейчас бы очень пригодились знания специалиста-дознавателя по работе с маньяками.

— Я виновата…

Рука, только что ласково зарывающаяся в волосы, с силой сжала и резко запрокинула голову. Боль выстрелила с новой силой. Я сцепила зубы, удерживая стон.

— Виновата, еще как виновата, — щеки коснулось холодом и обожгло болью.

Острое лезвие кинжала прочертило линию от виска к уху. Я почувствовала, как за шиворот стекли теплые струйки крови.

— Я сожалею… — выдохнула я, из-под ресниц разглядывая бледное в некрасивых красных пятнах лицо герцогини.

— Знаю, Жюли, и я простила бы тебе это. Но ты и… Годарийский… — она сделала паузу, клинок прошел по другому виску, вспарывая кожу. Я закусила губы, чтобы не закричать от боли. — Я видела, как вы целовались. В герцогини метишь? И в будущие императрицы? Он мерзавец, каких больше нет! А ты променяла меня на эту тварь?!

От удара по щеке, голова дернулась, и затылок ударился о камень стены. Перед глазами вспыхнули радужные пятна. Золотые перстни герцогини разорвали губу, на куртку закапала кровь.

В голове гудели колокола, я тряхнула волосами, но сознание не прояснялось. Перед глазами все сливалось в сплошное пятно, которое шипело и бесновалось голосом герцогини Каратт.

— Он такой же, как вся эта гнилая семейка Зарат. Юниан и Каласт заслуживали смерти. Я ведь любила своего жениха, терпела всех этих фавориток Юниана. Понимала, что он мужчина, а я ничего не могу ему дать, ведь тогда артефакт в храме Триединого не одобрит наш союз. А скольких завистниц мне пришлось устранить. Что они только не делали, чтобы наша помолвка распалась, — девушка в ярости ударила кулаком по каменной стене возле моего лица.

Ящер злобно зашипел, но герцогиня даже не обратила на него внимание.

— Смотри на меня, Жюли, — потребовала блондинка. — Не смей опускать голову!

Пальцы дернули вверх за волосы. Глаза на перекошенном злобой лице казались черными провалами. Оттуда отчетливо повеяло тяжелым безумием.

— Мне было страшно в тот день. Очень страшно. Я отпраздновала совершеннолетие, и мне запретили прятаться в убежище с детьми. Отец исчез куда-то, и некому было меня защитить. Я пошла к единственному, в ком видела и защиту, и помощь… к своему жениху Юниану. А он… — девушка сделала паузу, прошипела грязное ругательство сквозь зубы. — Они с Каластом напивались вдвоем в ожидании дворцовых постельных грелок… Я плакала, умоляла меня не трогать. Но что я могла против двоих мужчин… Толку от магии, если себя нельзя ею защитить. Мерзкие законы проклятого рода!

Рядом посыпалась крошка от удара в стену. Не обращая внимания на боль, ободранные в кровь пальцы, герцогиня «месила» кулаками каменную кладку.

Ногу зажало в тиски каменных челюстей. Добротная кожа сапог защитила от прокуса, но тварь сжимала зубы все сильнее, надеясь, что яд разъест кожу. Хозяйка отвлеклась, и ящер решил попытать удачи, забыв про наказ. Инстинктивно дернула ногой, пытаясь сбросить тяжелую тушу. Но варан, не разжимая челюстей, зашипел и хлестнул хвостом.

— Я сказала она моя! — носок сапога, обитый серебром, врезался в бок ящеру, и тот, шипя и вращая хвостом, отлетел в темноту камеры.

Смачных шлепок и тишина оповестили, что он врезался в противоположную стену и потерял сознание.

— Мне очень жаль, — только и смогла выдавить из себя.

— Себя пожалей. Здесь нас никто не найдет, не надейся. Это особое место, и о нем никто не знает. Место Отрицания. Тут не работает магия, — скривилась и презрительной улыбке блондинка, хватаясь за нож. — Что же нашел в тебе Девис Годарийский? Он же такой оригинал, а ты на его фетиш не тянешь.

Сталь блеснула у моих глаз, и я забыла о боли, раздирающей запястья. Острие ножа коснулось края маски, и она легко слетела. Тирэль не соврала, магия здесь не работала. Девис, привыкший в работе полагаться на магические способы, меня не найдет. Блондинка облизнула пересохшие губы, пристально разглядывая открывшееся лицо. Пальцы скользнули по скулам, очерчивая контур, по разбитой губе, стерли кровь. Испачканный палец девушка лизнула и довольно улыбнулась.

— Хорошенькая, но совсем не в его извращенном вкусе, — констатировала Тирэль.

Лезвие повторило движения пальцев и скользнуло вниз к горлу. Я замерла, ожидая конечного удара. Вспомнилось отрезанное блондинкой ухо у прохожего. Острие замерло в ямке между ключиц. Я закрыла глаза, чувствуя ее горячее дыхание, опаляющее щеку. Лезвие помедлило еще несколько секунд, за которые передо мной пронеслась вся земная жизнь, и двинулось ниже, легко разрезая ткань куртки, шелковой рубашки и царапая кожу на груди. Разрезав бюстье, она двумя движениями откинула полы одежды, сощурилась, с видимым удовольствием разглядывая обнаженное тело. Тонкие ноздри дрогнули, вдыхая запах, губы облизнулись. Мне показалось, меж жемчужных зубов мелькнул раздвоенный змеиный язык.

— Зачем ты нужна Годарийскому, Жюли? — черные омуты ненормально расширенных зрачков уставились на меня. — Ему приводят только больных «золотой маской» женщин для утех. Красотки, вроде тебя, его не интересуют. Какую вы игру затеяли за моей спиной?

Чувствуя подвох, герцогиню охватывала ярость и как следствие — желание мести. Плохо для меня, могущей попасть под горячую руку, не дождавшись помощи.

— Откуда ты знаешь про больных? — с трудом проговорила я, чувствуя, как распухла и болезненно саднит челюсть.

По стене стекали капли воды, и я прижала гудящий затылок, пытаясь немного уменьшить боль.

— Я все про него знаю! Я ему так и не простила, что он послал меня подальше, когда пришла с жалобой на братьев! — взвизгнула Тирэль, потрясая воинственно кинжалом. — Я давно собираю на него информацию, ищу слабые места. Я уничтожу эту тварь, и с семейкой Зарат будет покончено!

— А Торн? — поинтересовалась я судьбой Масочника, лишь бы потянуть время, за которое смогу хоть что-то придумать.

На меня нахлынуло равнодушие и апатия, мышцы, до этого напряженные как струны, расслабились, и я прикрыла глаза, не желая смотреть на блондинку, увлеченную любимым делом — пыткой.

— А Торн пойдет на плаху, как мой соучастник, — хихикнула Тирэль, очерчивая острием ножа полукружия груди. — Это он выкрал Юниана, помог избавиться от тела. В покои Каласта, в нужное время я попала не без его помощи. Только он, отпрыск Зарат, могущественный маг, создал «Щит» и возродил табукки, смог нейтрализовать сильнейшего Хранителя рода, узнать про твое путешествие на «Ласточке» с Лагражем и подстроить взрыв, сбить настройки порталов, отравить еду во Второй День Стражей… а главное… — она сделала паузу, и нож скользнул вниз к поясу брюк, заставив все внутри похолодеть, — все это время он водил за нос собственного братца, скармливая ему байки. Девис — глупец, не видящий дальше своего носа.