— И всего-то? Его нужно вздернуть. Он нанес сильный удар беременной женщине в живот, тем самым убив ее и ее будущего малыша.

Тэд и Джай обмениваются растерянными взглядами.

— О чем ты говоришь? — спрашивает Тэд.

— Череп рассказал мне, что он сделал...

— Это он тебе сказал? — Тэд качает головой. — Череп не преступник в той истории. Он жертва. Он держал свою умирающую жену, пока она истекала кровью.

Предыдущие слова Тэда доходят до меня. Мы знаем о ситуации с его семьей в тот день на прогулке...

...его семьей.

Я прижимаю ладонь к груди, но удушающее чувство внутри не ослабевает. Я сбита с толку.

— Час спустя его нашли сидящего там и держащего ее на руках. Парень из Испорченных Сыновей зарезал жену Черепа, как часть его посвящения в клуб. Они немного не знали, что позже Черепу будет принадлежать Нью-Йорк.

Я трясу головой.

— Но он сказал мне, что сам нанес удар беременной женщине... я уверена в этом.

Тэд пожимает плечами.

— Я уже говорил, что он не здоров. Кто знает, что у него в голове. Такие люди, как он, опаснее всего. Они оторваны от реальности. Лучше надейтесь, что он больше не поймает вас двоих. — Тэд одаривает меня особым взглядом. — Особенно ты.

Я хмурюсь.

— И что это означает? Почему я? Я не убивала пятерых его приятелей.

Стреляю в Джая яростным взглядом, не обращая внимания на то, как он закатывает глаза. Это был самый ужасный опыт моей жизни: как Череп сунул свою руку между моих бедер, а потом звук пуль. Бам. Бам. Бам. Бам. Бам. И Череп остался невредим.

— Я сделаю вид, что не слышал этого. — Тэд набивает рот беконом и открывает досье. — То, что я собираюсь вам показать, может расстроить, — удается промямлить ему. — И это абсолютно странно.

Тэд перебирает содержимое папки, останавливается и пихает ее мне. И первое, что я вижу — это фотография Черепа. Черные чернила татуировок... кости... черные глаза. Меня пронзает дрожь.

— Ох, пардон. — Он перелистывает страницу и останавливается на какой-то фотографии.

Какого хр… У меня отвисает челюсть, и Джай выхватывает папку у меня из-под носа, чтобы поближе рассмотреть.

А потом впивается в меня взглядом своих темно-синих глаз.

— Это же ты.